Революция - Анатолий Федорович Дроздов

Не имея опыта в делах постельных, Юлия не догадалась: ее смелым предложением в вагоне Федор был ошеломлен. Он хотел возобновления отношений, но не столь стремительно и радикально.

Ужасным было то, что не предпринял ничего в первую ночь в отеле. Был сильно удручен смертью Юсупова? Вряд ли. Он – натура сильная. Стойко воспринял удар и наметил, как действовать. Но на ночь только лишь обнял и поцеловал. Сказал: не сегодня, тебе еще будет больно.

Ну почему же так?!

Ей полагается благодарить судьбу? В поезде Федор не хотел причинить ей лишнюю боль. И сейчас заботится…

К черту! К черту эту всю заботу! Ей хочется страсти! Чтоб ее мужчина сгорал от вожделения! Чтоб срывал с нее одежду и белье! Чтоб врывался как варвар в захваченный город и умирал в ожидании следующего раза…

У Юлии хватило выдержки не выказать недовольства. По дороге в Париж она немного успокоилась. Тем более наступили дни, перед которыми чувствовала раздражительность. Быть может, накинься на нее Федор с необузданной похотью, она бы перебудила криком весь вагон и позже пеняла бы ему за это? Скорее всего – да. Так что все что ни делается – оно и к лучшему. За неуклюжесть во время первой близости прощен. А вот за то, что не сказал «люблю» потом… Такое разве извинительно?

На ступенях парижского почтамта Юлия сказала себе: хватит! Не нужно вспоминать о неудаче в Берне. И без того мысли бегают по кругу как цирковые лошади по манежу. Мужчина ее жизни с нею близок. А что ведет себя не так, как ей хотелось, так это дело поправимое. Не стоит ей накручивать себя без толку. Вокруг нее – Париж, город удовольствий. У нее есть свободные дни и деньги – тоже. Не то чтоб слишком много, но достаточно, чтобы не чувствовать себя стесненной. Жизнь на ближайшее время расписана и ясна, перспективы вроде бы тоже радостные… К чему грустить?

И она отправилась по магазинам женской одежды, обуви, косметики, не подозревая, что повторила маршрут Варвары Оболенской. Только, в отличие от княжеской дочки, тоже стесненной губернскими провинциальными предрассудками, вела себя более решительно, с порога объясняя продавцам: помогите выбрать нечто такое, чтоб мой избранник набросился на меня с львиным рыком!

Наверно, парижанки знали это и без всяких приключений с воскресшим бывшим (хочется надеяться, что и с будущим тоже) женихом. Юбки, о боже, стали коротки, открывая стройные лодыжки и икры. А когда парижанки садились за столик или на скамейку у набережной Сены, лихо перебрасывая ногу за ногу, то были видны коленки! Это ведь с ума сойти. И так вели себя вполне порядочные девушки, не особы легкого поведения! Те встречались тоже, но они выглядели совершенно вызывающе, чтоб клиент не сомневался, кто они и чего хотят.

Оказавшись как-то в ресторане рядом с парочкой молодых мадемуазелей – дело было вечернее, и официант усадил их вместе, потому что не хватало мест – она завела с ними разговор и между делом сообщила, что восхищена раскрепощенностью парижской моды.

– О-ла-ла, в России не так? – ответила одна из собеседниц. – Хотя понимаю вас, мадмуазель. Россия не воюет с кайзером. Наши же мужчины сражаются за Францию всего лишь в двухстах километрах от Парижа. И если приезжают на побывку, то должны видеть все красивое!

Ее, полноватую брюнетку, представившуюся как Мари, сопровождала хрупкая блондинка Зизи. Имена, подобранные с умыслом, наверняка были ненастоящими. Внешне девицы явно играли на контрасте. Они же пригласили русскую в варьете, и та с радостью согласилась. В российской глубинке, конечно же, ничего подобного не увидишь…

В зале присутствовали парочки, стайки молодых девушек и одинокие мужчины. Те, распаленные фривольными и зажигательными танцами на сцене, буквально набросились на барышень с предложением продолжить вечер в кафе-шантане. Как раз подобралась троица кавалеров, Мари и Зизи уговаривали присоединиться.

Юлия отказалась. Не то, чтобы опасалась, что тем самым изменит Федору. Вряд ли времяпровождение вылились бы во что-то неприличное. Но она чувствовала себя уставшей. В голове крутились мысли: вот бы он был рядом! С распаленным воображением от увиденных высоко-высоко поднятых голых женских ног… Он отбросил бы всякую сдержанность.

Юлия вернулась в отель, чтобы принять в ванну, выспаться, а на следующий день отправиться за покупками. В первый больше присматривалась и приценивалась. Ей хотелось обновить весь гардероб и одеться по последней моде. Здесь не только женщины, но и мужчины предпочитали легкие, не стесняющие фигуру наряды. По бульварам вышагивали молодые люди с приличными барышнями под руку, обряженные в цветные трикотажные свитера, без шляп и трости. Те явно стали ненужным атрибутом. Конечно, мужчины пожилые по-прежнему носили костюмы-тройки, трость либо зонтик. Но и они вели себя раскованнее любого из губернских знакомых Юлии. Улыбались, радовались жизни, ведь вокруг – весна! В Париже – городе красоты и любви.

Зараженная общим настроением, Юлия Сергевна выбрала себе очень короткое платье и две юбки с подолом ровно на десять сантиметров ниже колена. И пару строгих комплектов, чтоб не шокировать при случае более консервативную публику. В том, что Федор оценит смелость, она не сомневалась.

А вот самое разное нижнее белье – черное, белое, телесного цвета, полупрозрачное шелковое – она покупала без малейшего стеснения. Чем более вызывающее – тем лучше. Это будет видеть только он! Пусть же наслаждается – как французский солдат или офицер, вернувшийся на побывку в Париж. Больше на фронт она его не отпустит.

И, конечно, туфли. Бальные и домашние. Аккуратные уличные ботиночки. Сумочки – нескольких цветов, под каждый вариант одежды. Перчатки. Шляпки – с широкими полями и новомодную без полей, плотно облегающую голову. Несколько флаконов с духами неотразимого аромата.

Юлия посетила салон, поменяв прическу и чуть укоротив непокорные кудри. Мадам бальзаковского возраста добрый час учила, как полагается приличной мадемуазели наносить тушь, румяна, пудру, крем. За этот час Юлия узнала об искусстве макияжа больше, чем за всю предыдущую жизнь.

В номере отеля пришла в некоторый ужас, оценив объем вещей, с которыми придется возвращаться в Швейцарию. Старое придется выбросить практически все… Туда ему и дорога.

Упоминание о деле, связанном с наследием покойного князя Юсупова-Кошкина, произвело сильное впечатление. Директор Сюрте, только вернувшийся из прифронтовой полосы