Йестердэй - Василий Сретенский

И так тоже говорил культуролог.

Индустриальное общество обожествило человека, личность, индивидуум. Но Западное общество не выдержало испытания безверием. Нацистская Германия и Советский Союз дали два до безобразия чистых примера государственных внехристианских религиозных культов. Оба оказались саморазрушительными. А европейская религиозная толерантность и американская политкорректность привели к появлению дикого количества первобытных вер, развитию анимизма, шаманизма, тотемизма, появлению самоизобретенных примет, самообъявленных колдунов и магов, самопровозглашенных тоталитарных сект. Возродилось дофеодальное религиозное сознание. И в отличие от времени неолита, в котором анимистические культы укрепляли общественные связи, сейчас они эти связи рушат.

Единственно возможным ответом на эти разрушительные тенденции, становится стремление к дисциплинирующим формам религии. В результате, в современной Америке – явный крен в сторону почитания прежде чуждой католической веры (самой средневековой из христианских); в России – расцвет государственного православия, в Европе все больший вес приобретает мусульманство. Все три явления одного порядка, поскольку в каждой их этих конфессий главным содержанием является их приверженность средневековому иерархическому сознанию. «Иерархия, дисциплина, отказ от индивидуальности» – ничего не может быть дальше от принципов современной западной цивилизации, чем это заклинание, но ничего нет желаннее для всех тех, кто устал от свободы, не знает, что делать с самим собой и как относиться к чужакам, которых вокруг становится все больше и больше.

И можно я не буду говорить, что политические взгляды в современном мире ничего не значат, знания, приведенные в девятнадцатом веке хоть в какую-то систему, давно уступили место в головах большинства людей удивительному винегрету из сведений, почерпнутых из таблоидов, ток-шоу и рекламы, а в социальный прогресс никто не верит? Что добытые опытным знанием радости цивилизации легко уживаются с убеждением, что наука – страшный монстр созданный для того, чтобы разрушить мир? Между тем, наука развивается, технический прогресс несомненен, продолжительность жизни растет вслед за успехами в медицине, улучшением структуры питания и распространением фитнесс-центров. Почему это возможно? Потому что сейчас человечество разделилось на тех, кто читает книги, а значит, способен мыслить самостоятельно и тех, кто живет трудом нажимания на кнопки и клавиши. Как в раннем средневековье, культурная элита общества, владеющая языками науки (тогда – латынью, греческим, арабским, теперь – родным языком, английским и математикой) замкнулась в узкую корпорацию и оградилась монастырскими стенами, так и современная духовная элита не способна найти общий язык с согражданами, но еще способна к самовоспроизводству. Скоро с этим возникнут сложности. Необходимо будет сокращать сферы научного творчества, переходить от создания новых смыслов к комментарию уже имеющихся, от новаторства к сохранению.

И много чего еще говорил культуролог, пока плескалась в бокале та самая живая жидкость, выдуманная в единственном настоящем средневековье, средневековье оффлайн.

[звонок телефона]

– Привет. Узнал?

– Нет.

– Что же ты так?

– Да так как-то. А кто это?

– Кого искал.

– А это ты…

– Что ты Пол и не рад.

– Нет, я рад. Только…

– Ну, извини. Нехорошо получилось. Никто же не знал…

– Ладно, Слон. Проехали. Паспорт-то мне вернут хоть?

– Так. Сейчас посмотрю. Паспорт, редакционное удостоверение, просроченное, между прочим, кошелек… триста рублей с мелочью… всего-то…

– Зато мои.

– … карточка банковская, проездной на метро на две поездки, носовой платок, роллер черный, почти без чернил. Все это с утра лежит в твоем почтовом ящике.

– А телефон?

– Извини, в щель не пролез. Как мне сказали. Он же у тебя доисторический. С таким, наверное, Гагарин космос летал. Нет, вряд ли. Тяжелый очень. Жуков по такому Сталину докладывал о взятии Берлина.

– Не угадал. С таким Крузенштерн в Антарктиду плавал.

– Вот сразу чувствуется в тебе журналист. Все переврал. В Антарктиду плавали Лазарев и Беллинсгаузен. И спонсором была «Нокия», а совсем не «Эриксон».

– Почему это «Нокия»?

– Да потому что Финляндия тогда входила в состав Российской империи.

– Ну, может быть. Что ж мне теперь из-за этого новый аппарат покупать?

– Нет, новый тебе уже положили. С твоей сим-картой. А эту мобилу я приятелю подарю. Он художник. Из таких граммофонов инсталляции делает. Потом продает. По цене лома. Золотого. Ты чего-то не весел.

– Скула болит.

– Я же сказал, извини. Ты ведь сам попер, как трактор: вынь да положь тебе Ивана. Ребята занервничали. Ничего ведь не сломали. Миша очень аккуратный человек.

– Миша – это… а ну да. Ладно, проехали. Ты звонишь-то чего?

– Вот те раз. Кто кого хотел видеть? Или уже не надо, что ли?

– Да нет, надо бы…

– А о чем говорить будем? Дело какое?

– Ну, как… Лешку Сербова помнишь?

– А то.

– Вот. Карина у него пропала…

– И ты решил… нет Пол, это все когда было. Но если хочешь, давай я зайду к тебе завтра ближе к вечеру. Я как раз в Ямках буду. К родителям надо заскочить. Потом к тебе загляну. На канал сходим, поговорим… идет?

– Давай.

– Ну, пока, до завтра.

[пауза]

Опять Арина исчезла куда-то. Ну, где ее черти носят? Когда надо, никогда ее нет.

[пауза]

Забавно. Я с ней знаком восемь дней. А чувство такое, что всю жизнь с ней прожил. Или нет, не прожил, а проживу.

[пауза]

[звонок телефона]

– Пол ты что прислал?

– Привет Валерик. Что-то не так?

– Ты, может, адресом ошибся? Что это за му…

– Валерик, ты помнишь, что должен мне тонну баксов?

– Эээ ну да… а при чем тут…

– Вот, пока не отдал, постарайся быть вежливым и скажи в чем дело. Словами.

– Хорошо. Словами. Твоя колонка должна быть посвящена морально-нравственным коллизиям. Иногда – этическим.

– Моральные, нравственные, и этические – одно и тоже.

– Значит, эстетическим.

– Эстетических коллизий не бывает.

– Ты будешь слушать или перебивать?

– Слушать.

– Вот. Кто-то напИсал не в туалете, пешеходы проезда не дают, реклама портит вкус блюд, подростки за… ну как это, лучше бы не подрастали. Вот это все – твое. И то, что нам надо. А ты что послал? Или ты хочешь сказать, что ты один такой умный, а все остальные – тупые кретины?