Герцогиня Пять Мешков - Кристина Юрьевна Юраш

«Пусть повеселятся!», — решил Бертран. — «Напоследок!».

Он был сегодня сам не свой. Какой–то чересчур милосердный.

Танец перерастал в дикие пляски. Бертран не был уверен, что немолодая толстая кухарка способна делать мостик. Но сейчас она мало того, что делала подобие мостика, так еще и отбрасывала коленца. Рядом с ней трясся возничий. И был абсолютно равнодушен к гарцующим прелестям по соседству. Неподалеку две девицы, достаточно симпатичные, ползали по земле, изображая двух змеек. Изредка они натыкались друг на друга, но чаще на удивленные взгляды других слуг. Танцующих было человек десять. Остальные почему–то воздерживались, глядя слегка удивленно.

Бертран решил поинтересоваться, по какому поводу праздник, когда увидел в руках дровосека нож. Этот нож тыкался в воздух вокруг, все больше удивляя герцога.

Когда его сапоги мягко соприкоснулись с землей, а грубый окрик заставил большую часть слуг притвориться ветощью, танцоры продолжали выделывать странные выкрутасы.

Ни ведра воды на голову, ни грозные окрики герцога прекратить весь этот балаган, ни возымели никакого эффекта. И тогда герцог вспомнил, что видел такое один раз в жизни. В глубоком детстве.

Уверенным шагом он прошел в душную кухню, заставленную посудой, и взял отрезанный кусок хлеба. Потом таким же шагом он прошел мимо кухарки, которая показывала всему миру такие пируэты, что некоторые даже ей аплодировали.

Бертран недолго думая, схватил первого попавшегося ценителя таланта. Запихнул ему в рот кусок хлеба и стал ждать.

Через несколько минут восходящая звезда присоединилась к танцующим.

— Из какого мешка мололи муку? — спросил герцог, пока кухарка позади него отбрасывала коленца, ритмично подергиваясь и вертя головой.

— Из того, что вчера собрали, — заметили крестьяне. — С горелого поля.

Несколько взмахов крыльями подняли герцога в воздух. Подозрения усиливались с каждой секундой. Он мягко опустился на выжженную землю, нашел одинокий, нетронутый огнем островок из парочки колосков, наклонился и внимательно посмотрел. На каждом колоске виднелись черные сережки спорыньи.

Через пару минут герцог был в замке, глядя на свежайший хлеб, который принес ему Гиос вместе с завтраком. Хлеб полетел в камин, а Бертран упал в кресло, по привычке закинув ноги на ручку и задумался.

— О чем вы задумались? — спросил Гиос. Но взгляд герцога заставил его отскочить к стене.

Совпадение заставило Бертрана покоситься в сторону окна, где пляска уже утихала, а плясунов приводили в чувство и лечили народными средствами.

— Вот скажи мне, Гиос, ты веришь в то, что невезение бывает … хм… полезным? — заметил Бертран, вспоминая драконьи пожертвования. Вопрос был, скорее, риторическим. И ответа не требовал. Скорее всего это было просто совпадением.

— Кажется, она возвращается, — вздохнул Гиос.

— С чего ты решил? — резко поднял голову герцог, хмуро глядя в сторону окна.

— Дракон низко летает, — пожал плечами старик. — Низко летает, трясется весь и старается не привлекать к себе внимания.

Глава двадцать первая

Я радостно ехала по дороге, вспоминая, как братик и папа были удивлены моему появлению на пороге родной мельницы. Мартин тут же заплакал от счастья, уткнув седую голову в руки. Отец радовался еще больше. А еще он считал, что меня в замке не кормили, поэтому ушел в кладовку и долго выбирал, что бы поставить на стол в честь моего приезда.

В Мэртоне мало что изменилось. Разве что, только погода испортилась.

— Ну и как вы тут без меня? — спросила я, глядя на то, как братик вытирает слезы рукавом рубахи.

— Хорошо, — дрогнувшим голосом ответил Мартин, пока я осматривала разбросанную кухонную утварь и грязные тарелки.

О, как по мне скучали! Ну видно же, что мучились, страдали. Вон как голос братика дрогнул! Но молодцы, держались!

— Ты к нам с концами? — кисло спросил Мартин, а по его щекам текли слезы. Видать, сердцем чует, что уезжать мне придется.

— Нет, — грустно ответила я, даже не зная за что хвататься. В доме было так грязно, так темно. Сразу видно, что хозяйка уехала!

— Мне в замок возвращаться нужно, — ответила я, глядя на Мартина, который прямо таки просиял. Ну еще бы, рад за меня, что в замке работу нашла. А он про герцогиню еще не знает. Ну ничего, приберегу эту новость на потом, когда папка из чулана вернется.

— Но я буду часто приезжать, — заметила я, погладив безутешного Мартина. Ну еще бы, столько вместе прожили. Росли вместе, волков ходили смотреть вместе, в овраг прыгали вместе… А потом вот так вот расстались.

Первым делом я решила прибраться, пока папа в чулане копошиться.

— Не надо, — взмолился Мартин, схватив меня за руку, когда я уже взяла веник.

Ну конечно! Теперь я — почетная гостья в своем доме! А гости, как известно, не прибираются.

— Вон, гляди, сколько паутины наросло! — показала я веником. — Пауков небось набежало. Ядовитых! Ой, а помнишь, как тебя ядовитая змея два раза укусила!

Мартин сглотнул, поглядывая в сторону чулана.

— Это когда мы с тобой играли, а ты сказал, что тебя змея укусила. Ты тогда был молодцом! Даже не плакал! И показал на норку, чтобы я рукой залезла и змею достала. Ой, а помнишь, как я ее вытащила и извиняться заставила! — вздохнула я, глядя на дом своего детства.

Мартин погрустнел. Эх, совсем без меня расклеился парень!

— Только она потом еще раз тебя укусила. Вот тогда ты и завизжал, и заревел. Весь Мэртон собрал вокруг себя! — улыбнулась я, подметая паутину.

— Папа, — послышался бас Мартина позади меня.

— Здесь место только для одного! — послышался голос отца. Ну еще бы! Кладовка у нас маленькая. Вдвоем не развернешься никак. Особенно, если припасами набита!

— Папа, я не могу, — простонал Мартин, колотя в дверь.

— Ой, Мартин, че спросить хотела! — вспомнила я. — Ты еще не женился?

— Да как я женюсь после того, как ты мне горшок с кипящим супом на штаны перевернула? — заметил Мартин, глядя на меня.

— А ты женись! Тебе же говорили, что до свадьбы заживет! Вот и свадьбу нужно делать! Чтобы зажил быстрее! — строго, как старшая сестра, поучала я. — Вон сколько девок вокруг ходит! Выбери себе одну!

— Это те, у кого то глаза нет, то пальцев? — спросил Мартин.

Да, подруги детства. Эх, знали бы они, что я теперь