Нежность лунного света - Барбара Картленд

– Платье шили мы с мамой, – продолжала Ноника. – Мы вышивали его всю зиму и закончили недавно.

– Но тебе же не захочется, чтобы платье надевал кто-то другой! – запротестовала Афина.

– Вы будете в нем настоящей невестой-гречанкой для Ориона!

– Ты на самом деле готова одолжить его мне?

– С радостью. Это большая честь для меня.

– Это… это очень любезно с твоей стороны. Но ты должна научить меня, как следует надевать такое платье и как носить его.

– Я покажу вам, это несложно.

Пока Афина была в столице, она видела много юных девушек в национальных костюмах, и они ей очень нравились.

Но платье Ноники было не только красиво, но удивительно шло Афине. К платью полагалась белая фата, поверх которой Афина надела маленькую, украшенную бирюзой, кораллами и золотыми монетками шапочку.

Когда она посмотрелась в зеркало, то с трудом узнала себя. Шапочка выгодно подчеркивала овал ее лица и делала еще выразительнее огромные серые глаза.

– Вы прекрасно выглядите! Восхитительно! – вырвалось у Ноники. – Вот теперь я вас покажу Ориону!

Она торопливо сбежала по лестнице впереди Афины, чтобы объявить о том, что их гостья уже готова. Когда Афина застенчиво вошла в кухню, Орион тут же встал из-за стола.

Его глаза радостно и восхищенно заблестели! Слова в этот миг оказались ненужными.

Его невеста была так красива, как он и ожидал.

Мужчины танцевали национальные греческие танцы с таким азартом, что тем, кто наблюдал за ними, тоже хотелось пуститься в пляс.

Народу в кухне было полным-полно. Собравшиеся в таверне являли собой яркое, живописное зрелище. Гости были одеты в свою лучшую одежду – национальные костюмы, хранившиеся в каждой семье. Особенно красивы казались женщины в желтых, голубых и ярко-красных платьях.

Те, кто не поместился внутри таверны, сидели на веранде или стояли возле открытых окон кухни.

Было жарко и шумно, но все перекрывалось радостным возбуждением и весельем, царившим в таверне и вокруг нее.

На свадьбу, как и говорил Орион, пришла вся деревня.

Когда Афина и Орион вышли из таверны, их уже ждала толпа поселян и старомодный фаэтон с открытым верхом, который должен был отвезти их к церкви. Сбруя впряженной в него лошади была украшена цветами, так же как и весь экипаж, даже колеса.

При появлении новобрачных толпа разразилась шумными возгласами восхищения и одобрения.

Орион тоже одолжил у кого-то свадебный наряд жениха. На нем была белая рубашка в народном стиле с пышными рукавами, обшитый по краям золотой тесьмой жилет с разноцветной вышивкой, на шее – алый шелковый платок, талия перетянута красным кушаком. Черные облегающие брюки подчеркивали стройную фигуру юноши.

Он был так красив, что Афина почувствовала, как ее сердце замирает от счастья.

Когда фаэтон тронулся, Орион взял ее за руку.

– Все эти люди любят тебя, – сказала Афина, слыша приветственные крики толпы. Следом за фаэтоном, по узкой дороге, что вела к деревне, радостно бежали дети.

– Тебя полюбит каждый в моей стране, кого ты встретишь, моя дорогая! – ответил Орион.

Афина заглянула ему в глаза и увидела их счастливое выражение в предвкушении того момента, когда они станут мужем и женой.

Скоро фаэтон остановился у старой церкви в византийском стиле. Афина под руку с Орионом вошла в нее, и их встретил священник. Церковь была такая маленькая, что в ней не поместилась бы и десятая часть всех, кто сопровождал их. Видимо, Орион подумал обо всем заранее, потому что следом за ними вошла только семья Аргерос. Остальные в торжественном молчании остановились у порога.

Афина видела на улицах греческой столицы бородатых православных священников в длинных черных ризах, но великолепие парадного облачения священника, который ожидал их под сводами храма, и роскошь внутреннего убранства церкви поразили ее. Запах ладана напомнил ей благоухание трав и цветов в святилище Аполлона. Бесчисленные свечи и серебряные лампады освещали настенную мозаику и золотые оклады икон.

Служба началась, и Афина с облегчением поняла, что священник ведет ее на знакомом ей греческом языке.

Когда они с Орионом преклонили колени перед алтарем, Димитрос поднял над их головами два соединенных венца, символизирующих брачный союз.

Ноника, в красивом праздничном платье, во время службы держала в руках букет невесты, белые ирисы. Афина не сомневалась, что эти цветы – символический дар богов.

Служба в маленькой церкви была красивой и величественной. Благоухание ладана придавало ей неповторимое ощущение священнодействия. Афина подумала, что никогда не забудет эти волшебные минуты.

Все это время ее не оставляло чувство, что теперь она безраздельно принадлежит Ориону. Наверное, и он чувствовал то же самое.

Когда Орион надевал ей на палец обручальное кольцо, на лице его было выражение безоглядного счастья.

Священник благословил их, они встали с колен, и Орион поцеловал Афину.

Это был чистый, святой поцелуй, и Афине казалось, что Бог даровал ей в жизни самое главное – любимого мужа.

– Ты мое сердце, моя душа, – прошептал по-английски Орион.

Когда новобрачные вышли из храма, их ожидало множество людей. Жители Дельф были полны решимости на славу повеселиться по случаю рождения новой семьи.

Ориона и Афину, осыпая цветами, снова посадили в фаэтон и отвезли обратно в таверну, где уже были накрыты столы. Мадам Аргерос помогали готовить и другие жительницы деревни. Одной хозяйке таверны было бы не под силу принять такое количество гостей.

Немедленно были открыты бутылки вина, и новобрачные выслушали не менее сотни тостов с пожеланиями семейного счастья.

Афина была слишком взволнована событиями этого дня и почти не могла есть, но мадам Аргерос заставила ее попробовать несколько вкусных блюд, а девушка не осмелилась огорчить отказом гостеприимную и добрую хозяйку таверны.

Когда с кушаньями было закончено, а столы убраны, начались танцы. Афине представилась возможность увидеть греческие народные танцы. Многие из них греки танцуют уже не одно столетие, привнося в них элементы танцев и других народов, оказавших влияние на культуру и духовную жизнь Греции.

Девушка впервые услышала настоящую греческую музыку, которая, конечно, не звучала в столице, в королевском дворце.

Она увидела аулос – тростниковую свирель, о которой упоминается в связи с празднествами в честь Диониса, – флейту, лиру и тимпан – барабан, на котором руками отбивали ритм. Деревенские музыканты использовали также кроталу – род кастаньет, – а также цимбалы.

Своего рода уступкой современности был аккордеон, на котором играл мальчик, одетый в фустанеллу, в греческой шапочке с длинной, до пояса кисточкой.