Папа для Лисички - Екатерина Янова

Маню девочку пальцем.

— Иди сюда, — подходит. — Привет, — улыбаюсь ей, но в ответ получаю только расстроенный хмурый взгляд.

— Привет.

— А ты чего такая? Не рада меня видеть?

— Ты обещал маму не обижать! — выговаривает зло.

— А я разве обижал?

— Ты вчера не пришел. И мама плакала!

Интересное кино.

— Настюш, так я занят был вчера, сегодня вот пришел. А почему мама плакала?

— Я не знаю. Вы с ней поругались? Ты ее обидел?

— Нет, Насть. Мы с мамой не ругались. Но она почему-то не хочет со мной разговаривать.

— Значит, все равно обидел! — сводит гневно бровки.

Ух, какая грозная, вся в мать!

— Насть, но тебя-то я не обижал? Мы с тобой друзья?

— Нет!

— Хорошо, ты беги к деткам, а я поеду с мамой мириться. Какие она цветы любит?

— Синие!

— А, синие? Ну, хорошо, я за синими цветами пошел. И вечером мы с мамой вместе тебя заберем, обещаю.

— Если ты меня еще раз обманешь, я тебе больше никогда не поверю!

— Я очень постараюсь тебя не обмануть! — смотрю прямо в глаза малышке. Умная девочка, и взгляд пронзительный. Она серьезно кивает, уходит к детям.

Теперь, Максим, смотри не облажайся. Ты пообещал крошке! Ага, еще понять бы, какая муха укусила ее маму!

Еду снова к Олесе домой. И снова мне никто не открывает. Чувствую себя дятлом, который долбится в закрытую дверь! Внутри снова все закипает.

— Олеся, открой по-хорошему! — требую я.

Но в ответ тишина. Скрипит соседняя дверь, соседка выглядывает. Я ее видел на дне рождении у Лисички.

— Здрасте! А чего это вы стучите? Ночью спать не давали и вот опять? Нет дома Олеси, ушла она! Чего непонятного!

— Куда ушла?

— А я откуда знаю? Она же мне не отчитывается!

— Хорошо, спасибо.

Вылетаю из подъезда. Дела у нее. Ты погляди, деловая, блин. Прятаться от меня вздумала? Хоть бы сказала пару слов. Ненавижу эту бабскую стратегию. У меня сестра такая же. Конечно, мне реже перепадает, чаще Игорьку. Но если такое случается, он потом днями ходит чернее тучи и гадает, что же так взбесило мою сестрицу. А теперь вот и меня постигла такая участь.

Ну что, Макс, хотел ты серьезных отношений, семьи и прочего — получай сразу все «прелести»!

В машине меня начинает опять вырубать. Все-таки две бессонные ночи дают о себе знать, кофе уже слабо помогает. И жрать хочется, но ехать в какую-нибудь забегаловку неохота, а к холодильнику с домашней едой мне пока путь закрыт.

Глаза слипаются. Но как только на горизонте появляется знакомая фигурка, сон как рукой снимает. Еще бы. Меня аж подкидывает от злости и адреналина от одного взгляда на мою королеву. Вот она, живая, здоровая! Идет царственною походкой, подбородок вздернут, плечи упрямо расправлены. А я всю ночь ломал голову, не случилось ли чего с королевской особой, не заболела ли, не обидел ли кто?

Выхожу из машины, которую специально поставил так, чтобы в глаза не бросалась, иду навстречу Олесе.

Замечает меня, резко останавливается, бледнеет.

— Привет! — бросаю ей не особенно приветливо. Потому что внутри все кипит. — Что, будешь убегать или все же поговорим?

На ее лице мелькают самые разные эмоции, но через пару секунд она берет их под контроль. В ее глазах вспыхивает гнев. Но говорить она не торопится. Только вздергивает подбородок выше и пытается гордо пройти мимо, глядя на меня, как на грязь под ногами.

Этот номер не пройдет!

— Стоять! — ловлю ее за локоть. — Может, объяснишь, какая муха тебя укусила? Опять тараканы взбунтовались или что-то еще?

Вырывает руку.

— Не трогай меня! Я тебе вчера сказала, чтобы больше не приходил! — шипит как кошка.

И снова пытается смыться. Я хватаю ее на этот раз за рукав, она разворачивается, и мне прилетает звонкая такая пощечина.

— К жене вали и сыну, а нас с Лисичкой забудь!

— Чего? — стою я в полном афиге. Тупо смотрю на ее удаляющуюся спину, анализировать пока не получается, щека горит, кровь бурлит. И я поддаюсь инстинктам. Догоняю эту козу, сгребаю в охапку, тащу в машину. Она упирается, кричит, приходится заткнуть ей рот ладонью, благо машина рядом. Заталкиваю ее на заднее сиденье, блокирую двери. Олеся начинает барабанить в окно, что-то кричать. Сажусь за руль, стараюсь не слушать, разошлась королева, сыплет такими ругательствами, которые я раньше от нее никогда не слышал. Это бесит! Поэтому я разворачиваюсь и гаркаю так, что дребезжат стекла:

— Рот закрыла и села спокойно! Или я тебе его сейчас сам заткну! Поверь, тебе не понравится! — оскаливаюсь на нее, Олеся замирает в ужасе.

Отлично, потому что довела она меня так, что человеческого во мне осталось мало.

Королева затихает, а я срываю машину с места.

Глава 19

Максим срывает машину с места так, что взвизгивают колеса. Ведет автомобиль быстро, резко, нам сигналят машины. И мне страшно. Я первый раз вижу его таким.

Вот, Олеся, искала ты второе дно в человеке — любуйся, боялась, что вылезут в самый неожиданный момент его скрытые недостатки — получи!

Куда он меня везет? Зачем я ему вообще нужна, я уже ничего не понимаю. Прошедшая ночь не помогла мне успокоиться. Внешне я взяла себя в руки ради дочери, но внутренняя истерика только усилилась. Особенно сейчас, когда рассматриваю профиль мужчины, вижу, как жестко сжаты его челюсти, ходят желваки и гневно раздуваются ноздри.

Понимаю, что этого Максима я не знаю, и откровенно боюсь.

На меня он не смотрит, только куда-то уверенно крутит руль. Мы выезжаем из города, направляемся к трассе.

Господи, куда он меня везет?

Сердце колотится, переходит на сверхчастоты, когда Макс сворачивает на какую-то проселочную дорогу, которая ведет к лесу.

Он меня убить собрался? За что?

Меня начинает реально трясти.

Машина сворачивает куда-то между деревьями и резко останавливается. На меня Макс даже не смотрит, выходит, громко хлопая своей дверью, распахивает мою.

— Выходи! — режет сухо.

— Зачем? — еле выдавливаю из себя.

— Убивать тебя буду! Зачем же еще!

Я вжимаюсь в сиденье еще сильнее.

— Мля, Олеся, — сжимает он переносицу. — Не беси меня еще больше! Я хочу просто поговорить!

Аккуратно выхожу.

— Что ты на меня так смотришь, как будто я реальный маньяк? Что в твоей голове вообще? — бросает раздраженно.

— А я не знаю, кто ты. И зачем приволок меня сюда силой.

— Господи, Олеся! Поговорить я тебя сюда привез. Чтобы ты могла спокойно поорать, поистерить, без лишних глаз!

— Я больше не буду истерить, просто отвези меня