Суховей - Игорь Стенли

– Мне кажется, нам не дадут легализовать эти силы, – поделился я соображениями.

– Может статься так, Романов, что уже и спрашивать никого не придётся, – усмехнулся инструктор. – Нехорошее что-то затевается, очень нехорошее. Ты представляешь себе ситуацию, при которой иностранные граждане с сомнительной репутацией приезжают в Россию безо всякой визы, получают медпомощь и встают на довольствие воинской части?

Я не представлял такую ситуацию и поэтому ничего не сказал. Оставшуюся часть пути мы молчали, каждый думал о своём. На КПП Ерёменко отметился и снял чехлы с номеров. По прибытии в съёмную квартиру он на ходу переоделся, попрощался и уехал, наказав завтра к восьми утра быть полностью готовым к выезду.

На следующий день Ерёменко прибыл без четверти восемь. К этому моменту я полностью собрался, оставалось только надеть ботинки. Инструктор молниеносно переоблачился, попутно изучая обстановку в квартире, похоже, на предмет возможного компромата. И мы отправились на полигон.

Вчера, по возвращении, я совершил обзорную экскурсию по населённому пункту, которая не заняла и получаса. Куда бы я ни направился, везде проходил не более двух кварталов, а дальше простирались бескрайние поля с редкими перелесками. Тогда я, нагуляв аппетит, заглянул-таки в кафе, рекомендованное Ерёменко. Это было уютное и приличное заведение. Ассортимент блюд не поражал разнообразием, зато еда оказалась свежеприготовленной и вкусной. Вначале на стол поставили густую и в меру холодную окрошку. На второе принесли мясо, запечённое с картошкой, грибами и сыром. Не знаю почему, но я в шутку преобразовывал все названия мясных блюд, подставляя вместо «говядины», «свинины» или «птицы» сочетания типа «мясо мёртвых свиней», «…коров» или «…куриц». Как вам строчка в меню ресторана: «Тефтельки пикантные из мяса мёртвых свиней»? Не каждому такая терминология показалась бы забавной, но по крайней мере я не питал иллюзий касаемо происхождения мясных продуктов. И вот я впервые попробовал «мясо мёртвых страусов». Оказалось ничего.

Придя домой, посидел в интернете, посмотрел пару фильмов, мариновавшихся на моём лэптопе уже целый год. И понял, что делать больше нечего. А когда делать нечего, нужно либо ложиться спать, либо заниматься физической активностью. Выбрал второе.

Надел маскхалат, распаковал второй комплект лёгких ботинок (типа кроссовок), нацепил их. И снова отправился на экскурсию по окрестностям, только уже по большему радиусу. Конечно, в любой российской деревне молодой человек на пробежке выглядит как минимум глупо. Местные, скорее всего, сочтут его бездельником, впустую тратящим силы, вместо того чтобы управляться по хозяйству или расслабляться с пацанами на завалинке. Однако я наплевал на стереотипы и углубился в поля, где помимо полезной нагрузки получил немало удовлетворения от открывавшихся видов.

Намотал километров десять, даже не натерев мозолей. И вернувшись в квартиру, понял, что спать теперь точно буду хорошо. Стемнело непривычно мгновенно, как это и бывает на юге. Солнце буквально упало за горизонт. Я написал сообщение Вике, и та предложила созвониться.

Вика рассказала мне о своём небольшом бизнесе. Лет пять назад она вдвоём с приятелем открыла частные курсы вождения мотоциклов. А теперь в их активе числились собственное помещение за городом, небольшой склад мотозапчастей и государственная аккредитация школы для водителей категории «А». Конечно, отец помог с покупкой заброшенного цеха, но на правах инвестора. Бизнес приносил доход и работал уже на таком уровне организации, который позволял не принимать личного участия в техпроцессе. Однако Вика всё равно периодически проводила индивидуальные занятия и частенько зависала на площадке и в офисе. Но вот после трагедии с отцом она ещё ни разу не появилась в своей мотошколе. И первое, что я посоветовал, – это как можно скорее заняться делами, пока партнёр не отжал бизнес себе. Девушка восприняла шутку и даже немного повеселела. Эх, Вика, Вика. Как же странно всё получилось. И ведь я уже скучаю по тебе.

Мы болтали целый час, и напоследок я пообещал, что когда вернусь в Питер, сразу приеду к ней на индивидуальные курсы вождения. Затем я мгновенно уснул под монотонное звучание аудиокниги в плеере. Ночью поднялся сильный ветер и до утра завывал где-то в вентиляции.

А сегодня предстоял жаркий день. На небе ни облачка. Ветер окончательно просушил землю и гонял по дороге небольшие пылевые вихри.

Серб встретил нас у центрального выхода из лагеря. Вернее, мы его там нашли. Горан общался с каким-то майором нацгвардии и ещё одним – лихого вида кубанским казаком в возрасте, с длинными закрученными усами. Вокруг них собирались обычные резервисты. Мы поздоровались.

– Палыч, – обратился серб к казаку и указал на меня, – прими новобранца. Приписан к нам.

Палыч достал список и внёс туда мои данные. Потом отправился разбираться с остальными.

– Ну что, Романов, понеслось твоё обучение, – сказал Ерёменко и хлопнул меня по плечу. – Переходишь во временное подчинение к Трофим Палычу, до особых распоряжений с моей стороны.

– Так точно! – подтвердил я.

– Бойцы! Слушай мою команду! – прозвучал зычный голос нового командира. – В колонну по трое – становись!

Команда вызвала некоторую суматоху в наших рядах, не все сразу сориентировались, как становиться. Но через несколько секунд собрались во вполне удовлетворительного вида строй. «„Удавлетворительный“ от слова „удав“» – вспомнилась мне студенческая шутка.

– К месту прохождения обучения… шагом марш! – проголосил Палыч, и мы двинулись прочь от лагеря, стараясь шагать в ногу.

Мелкая белая пыль подымалась от каждого шага, и я не позавидовал тем, кто шествовал в хвосте колонны. Очень живо вспомнилась армейка – первые месяцы, когда всё казалось чуждым мне и бессмысленным. Потом ничего, пообвыкся, стал своим в штабе и даже в домах некоторых командиров. Теперь вспоминал то время с ностальгией. Вернее, вспомнил только сейчас, когда затопал берцами по пыльной гравийке. Ноги-то, они помнят.

По прибытии на полигон Палыч ушёл в здание командного пункта, приказав не расходиться. Солнце припекало, и только свежий пока ещё ветерок компенсировал жару.

Не успели бойцы разбрестись по окрестностям, как казак вернулся в сопровождении трёх военнослужащих в званиях от сержанта до старшины. Те разделили нас на три примерно одинаковые группы и, кратко представившись, сообщили о теме предстоящих занятий.

А ждала нас огневая подготовка во всех проявлениях, к коей мы незамедлительно приступили. Под шуточки и пыхтение наш сборный отряд принялся восстанавливать в памяти (а кто и изучать заново) материальную часть оружия и боеприпасов. Слушали инструкторов, снаряжали магазины, собирали и разбирали автоматы. Прямо здесь, в поле стояли простенькие учебные классы под жестяными навесами, где мы в долгожданной тени прослушали ликбез по основам и правилам стрельбы.

Сначала я с какой-то нерешительностью отнёсся к происходящему, но когда осознал, что здесь никто ничего от меня не требует и ни к чему не обязывает, дело пошло веселее. Я пару раз сноровисто разобрал и собрал АКС, потом повторил то же самое на норматив. На мой вопросительный взгляд сержант, фиксировавший результаты, кивнул, мол, всё нормально. На удивление легко я решил пару задач на поправки и упреждения. Время летело быстро, слегка напрягала жара. Спустя часа четыре практически беспрерывного пребывания под открытым небом моя фляга почти опустела, а одежда успела несколько раз промокнуть от пота и высохнуть. И вот наконец нас привели к заветному стрельбищу, и стало понятно, что сегодня мы постреляем по-настоящему. Наш усатый командир, которого не было видно во время теоретической части, вдруг появился откуда ни возьмись и принялся поднимать боевой дух подопечных различными байками и анекдотами, когда мой служебный «кирпичик» призывно завибрировал в нагрудном кармане.