Суховей - Игорь Стенли

Когда я вышел из автомобиля, меня как будто захлестнуло тёплое воспоминание. Этот маленький самобытный дворик перенёс меня в глубокое детство – туда, где я солнечным воскресным днём в компании такой же малышни ковырялся в песочнице под жестяным грибком. На ветках кустов галдели воробьи, а счастливые советские автолюбители деловито копались в своих «Жигулях» и «Москвичах». В Молькино всё было так же безмятежно, о реальности напоминал только шум близкой транспортной артерии. А ещё тихонько матерившийся себе под нос Василий Иванович, тасовавший в багажнике объёмные тюки, среди которых был и мой баул.

Позавчерашний трюк с растиранием в порошок телефона и отправкой в нокдаун пятерых молодчиков дался моему инструктору ценой левой руки – точнее, её тайны. На самом деле рука попросту отсутствовала ниже плеча, а её место занимал совершеннейший протез, подобных которому я не видел даже в футуристических передачах на канале «Дискавери». На вид то была обычная рука с абсолютно нормальной функциональностью, а вот что находилось внутри, так и осталось загадкой. Поэтому сейчас я невольно присматривался к манипуляциям Ерёменко, пытаясь уловить фальшь в работе идеального устройства, виртуозно заменившего человеку конечность.

Через пару минут мы стояли в прихожей квартирки на последнем этаже и осматривали апартаменты. Все помещения были настолько компактными, что казалось, их проектировали гномы или хоббиты. Правда, комнаты, обставленные современными мебелью и техникой, выглядели опрятно и свежо.

– Конечно, это не «пять звёзд», – прокомментировал Ерёменко, – но польза квартиры не в ней самой, а в её расположении.

– Да ладно. Мне приходилось жить в гораздо худших местах, а это – очень даже ничего.

– Не мажор, – констатировал инструктор, грохнув баулы на пол, да так, что на кухне звякнули стаканы. – Это хорошо. Тогда располагайся. А я тут кину и свои вещички, буду у тебя переодеваться перед полигоном. В последнее время в городе люди в камуфляже привлекают слишком много внимания. Так что и тебе рекомендую появляться в общественных местах в чисто гражданском облачении.

– В каких общественных местах? – невольно вырвалось у меня.

– Ну, для начала в паре кварталов отсюда находится страусиная ферма с нормальным кафе. Там можно хорошо поесть, в смысле, первое, второе, третье и компот. Во-вторых, дальше по трассе стоит город-курорт Горячий Ключ. Там красивые места, можно воздухом подышать, минеральной водички попить. Кафе, рестораны, опять-таки. Рекомендую. А вообще, в плане питания дам тебе ценный совет: в соседнем доме (том, что второй от трассы) в пятой квартире живёт баба Фрося. Идёшь к ней, говоришь, что твой молодой организм нуждается в правильной, полноценной пище. Она скажет, каких продуктов купить. И полный пансион в лучшем виде тебе обеспечен. Денег возьмёт – сколько дашь, сама она цену не устанавливает. А сейчас, если по нужде надо или водички попить, то давай. Затем переодеваемся и немного прокатимся, дам тебе вводную.

Наскоро собравшись, мы снова куда-то поехали. Я ожидал чуть более длинного пути, но «поднырнув» в тоннель под трассой, мы почти сразу упёрлись в контрольно-пропускной пункт. К шлагбауму вышел молодой парень в облачении военнослужащего Вооружённых Сил Российской Федерации. Ерёменко шагнул навстречу, они перекинулись парой слов, и Василий Иванович передал несколько извлечённых из кармана кителя документов, с которыми парень исчез в здании караулки. Пока мы ждали, инструктор покопался в багажнике, обошёл вокруг машины, совершив какие-то манипуляции у переднего и заднего бамперов. Вскоре солдат вышел, вернул документы и, козырнув, чего я не мог не отметить, предложил следовать далее.

Внедорожник покатил по неширокой дороге, с обеих сторон тянулся густой низкорослый лесок. Миновав возникшую почти сразу развилку, мой инструктор, как я понял, всё-таки начал вводить меня в курс дела.

– Ничего тебе здесь не знакомо? – поинтересовался он.

– Никак нет, – покачал головой я.

– Населённый пункт Молькино славен тем, что в его окрестностях дислоцируется десятая отдельная бригада специального назначения. Фактически мы сейчас на её территории. Но сама часть расположена левее, доступ туда, разумеется, ограничен. А мы направляемся на полигон. Кстати, погода нам благоволит.

Ерёменко высунулся из окна и посмотрел вверх, я последовал его примеру. Неплотные серые облачка рассеивались, позволяя яркому летнему солнцу полноправно плыть по небу. Из-за поворота показался военный тентованный «Урал», за которым шли ещё несколько таких же, а замыкал строй старенький «ЗИЛ»-водовозка. Василий Иванович предусмотрительно принял к обочине, чтобы пропустить колонну.

– Смотри-ка, ещё и обеда нет, а воду уже всю выбрали. Видать, жаркий денёк намечается, – прокомментировал инструктор, взглянув на свои часы марки «Победа», имевшие необычный двадцатичетырёхчасовой циферблат.

Когда стало понятно, что армейская техника прошла вся, мы неспешно двинулись дальше.

– Тут вот понимаешь, какое дело, – продолжил Ерёменко, – мы присутствуем при довольно знаменательном событии. По сути, здесь впервые в истории современной России формируется сила, основанная на воле обычных людей и возможностях армии. Что-то вроде народного ополчения. Ты увидишь занятную картину. Это не тот протухший винегрет, что крутят по ящику. Я сам пока не понимаю, как технически удалось реализовать подобное в рамках законодательства, но оно работает. Сейчас сам увидишь.

Буквально через минуту деревья по обочинам расступились, и пыльная гравийка побежала по обширному полю, справа ограниченному лесополосой, а слева уходившему за горизонт. Автомобиль прокатил с километр, и наконец я понял лёгкое воодушевление моего компаньона. Здесь, на военном полигоне, действительно происходило нечто масштабное.

На первый взгляд, открывшаяся взору картина походила на военные учения, но при внимательном рассмотрении я изменил мнение. Скопление людей, техники и сооружений больше напоминало рок-фестиваль под открытым небом. Только вместо праздношатающейся молодёжи виднелись мужчины разных возрастов, одетые в камуфляжную одежду рыболовно-охотничьего и военного типа. Люди не выглядели слишком серьёзными или собранными. Одни бродили в тельняшках, а другие вообще с голым торсом, подставляя солнцу кто широкие плечи, а кто и пивной живот. То тут, то там мелькали кубанки – традиционные головные уборы казаков.

Слева от дороги расположилась группа военных палаток – от больших солдатских до средних по размеру офицерских. Все они стояли в чистом поле, вокруг прямоугольного грунтового плаца, утоптанного до состояния асфальта.

Справа же в широкой и густой лесополосе кипела основная жизнь – здесь был разбит лагерь. Да какой! В тени деревьев прятались уже жилые палатки: небольшие армейские и обычные туристические, легкомысленных расцветок. Кое-где курились серым дымком полевые кухни, вокруг них на деревянных скамьях за широкими столами расселись люди. Некоторые столовые имели капитальные на вид широкие навесы. Ни дать ни взять партизанский лагерь на тысячу-полторы душ.

По обочине, в теньке тянулась длинная вереница гражданских легковых автомобилей. Проехав их основное скопление, инструктор припарковал и свой внедорожник.