Женская собственность - Валентин Черных

В районе подрастали молодые кадры, которые хотели сменить стареющих руководителей района, и председатель исполкома решил провести разведку боем на территории своего бывшего совхоза. И проиграл, потому что старшее поколение руководило не только в районе, но и в области, и министры, и члены Политбюро тоже были стариками. Время смены власти еще не пришло. Он играл за команду стариков и выиграл, хотя и понимал, что в конце концов всегда выигрывают молодые. Но у него был еще год до конца кандидатского стажа. Он не мог принимать основополагающих решений, пока не станет членом партии.

На работе проблем не возникало, но беспокоило, что уже больше трех месяцев у него не было женщины, и он все чаще вспоминал о Марине. Он не считал, что окончательно потерял ее. Ну, вышла замуж и родила! Можно ведь и развестись. Он приедет и заберет ее, когда у него все устроится. Он даже не думал, что может никогда ее не увидеть. Этого не могло быть. Он не хотел об этом думать. Как не хотел верить слесарь из его мастерских, что убил свою жену. Поругались, слесарь стукнул ее тяжелым разводным ключом и пошел в мастерские. Он не сопротивлялся, когда его приехала забирать милиция. В совхозе слесарь работал недавно и друзей не завел. Слесари сбросились по десятке, и он повез в следственный изолятор продукты и сигареты.

— Она меня простит, — сказал слесарь при встрече.

— Может быть…

— Наверняка. Оклемается и простит.

Слесарь не был сумасшедшим, его и судили как нормального, но не хотел верить в смерть жены. И раньше бил! Не умирала же она от битья.

— Все наладится, — сказал слесарь, прощаясь.

Конечно, наладится, хотел он сказать, только через пятнадцать лет, когда выйдешь из лагеря — слесарь получил максимальный срок за предумышленное убийство, — но не сказал.

Женщина у него появилась неожиданно. Со своими слесарями он заменял калориферы в парниках и увидел молодую работницу. На дворе зима, а в парниках тепло и влажно. Работница высаживала в грунт рассаду. Была она в майке, спортивные трико обтягивали бедра и ягодицы. Увидев его, она разогнулась. Некрасивая, отметил он тогда.

— Ты чего? — спросила она.

— Хороша, — ответил он.

— Что-что? — переспросила она. И он понял, что сейчас она пошлет матом, потому что привыкла отбиваться, приставали, наверное, часто, от некрасивой легче добиться.

— У тебя замечательная фигура! — сказал он. — Замечательная! — повторил он, что было правдой. Она начала краснеть, у нее покраснели и шея, и грудь в вырезе майки, подобное он видел впервые и подумал, что, наверное, у нее очень нежная кожа.

После долгого перерыва он снова пошел в клуб на танцы. Она стояла у стены с такой же некрасивой подругой. И платье на ней было уродливое, с нелепыми рюшами на груди. Он пригласил ее на танец. Несколько минут она была скованна, но, очень быстро поняв его, задвигалась легко и раскованно. Объявили белый танец. Она пригласила его. Школьные учительницы перешептывались, поглядывая на них.

После танцев ее подруга исчезла. Он не стал придумывать повода для приглашения в свой коттедж, просто открыл калитку, и она вошла. Вина у него не было, он предложил выпить водки, она согласилась и выпила с ним на равных.

— Можно я помоюсь? — спросила она. Городская, наверное, сказала бы: «Я приму душ».

Он многому научился у Лиды и Лоры в санатории. Теперь он уже передавал другим свой сексуальный опыт. Она оказалась понятливой ученицей. Она приходила к нему вечером, рано утром уходила, и он забывал о ней.

Ее подруга устроилась в Москве на хлебозаводе и звала ее к себе.

— Как мне быть? — спросила она у него.

— Переезжай в Москву, — сказал он ей. — А я буду приезжать, а может быть, со временем сам переберусь в Москву.

Она уехала, поселилась в общежитии, он к ней ни разу не приехал. У него закончился кандидатский стаж, и его приняли в партию. Теперь он мог искать работу в Москве. Раньше надо было ходить по отделам кадров и быть одним из тысяч, которые искали работу в Москве. Теперь он мог зайти в партком посоветоваться и получить информацию о работе, которую никогда не давали в отделах кадров. В отделе кадров всегда предлагали только ту работу, в которой в данный момент особенно нуждалось предприятие, в парткоме с ним беседовали, предлагали варианты, и он мог даже выбирать. Он вступил в организацию, у которой были свои филиалы на всех предприятиях Москвы и страны.

Он понимал, что ему придется снова пожить в общежитии, но это временно. Деньги за первый взнос на кооперативную квартиру, несмотря на постоянно повышающиеся цены, он скопил. Теперь он ждал окончания уборочной, чтобы каждый день ездить в Москву. Он наметил несколько заводов, у которых были общежития и которые нуждались в механиках.

Обычно на время уборочной в совхоз привозили студентов московских институтов. Но в ту осень приехали сотрудники научно-исследовательского института ветеринарии, в основном лаборантки, но были и младшие научные сотрудники, которые не смогли придумать уважительных причин, чтобы не ехать, и даже несколько старших научных сотрудников, которые считали необходимым хоть раз в году поработать физически, заботясь о своем здоровье, в те годы много писали о гиподинамии. Для некоторых такая поездка была единственной реальной связью с производством, и в лекциях всегда можно было сослаться на свой обновленный опыт.

Он подготовил картофелеуборочные комбайны и начал уборку с помощью столичных ветеринаров. Шел мелкий дождь, комбайны буксовали, оставляя картофель в бороздах. Он раздал научным сотрудникам вилы и лопаты, чтобы они управлялись там, где не справлялись комбайны.

Городские женщины приехали в коротких куртках и спортивных брюках, которые быстро намокали и за ночь не успевали просохнуть. Ему в прорезиненной робе, какими обычно пользуются рыбаки на сейнерах, эту робу он купил по случаю на Тишинском рынке в Москве у алкоголика, ему в этой робе было тепло и сухо, он плотно пообедал, выпил сто граммов водки и находился в замечательном настроении. И вдруг он увидел Марину.

Женщина разогнулась, посмотрела на него. Хотя она была похожа на Марину, но все же не Марина, явно старше. Он сразу все вспомнил. Это была Татьяна. Ему было десять лет, когда он увидел ее в первый и последний раз. Тогда он сказал, что его жена будет похожа на нее, теперь он понял, что и Марина понравилась ему потому, что была похожа на Татьяну. Он тогда не знал, что мужские предпочтения закрепляются очень рано, у совсем маленьких мальчиков. Их воображение поражает какая-то женщина, и мальчики, повзрослев, ищут в других женщинах черты той, первой. Они не могут даже объяснить, почему она понравилась когда-то, может быть, потому, что забыли, осталось только ощущение от тембра голоса, от взгляда, от округлости груди.

Он учился в пятом классе, когда директор их школы организовал экскурсию в Москву. Тогда это было привычным мероприятием. На каникулы из сельских школ ехали в Москву или Ленинград и обычно размещались в пустующих московских школах. На такие экскурсии брали в основном старшеклассников, он попал, потому что директор доводился отцу троюродным братом.