Я стираю свою тень - Сергей Панченко

— Я про работу детективом. Я вчера, не выходя из дома, нашла пропавшего кота. Это так здорово. Я даже представить себе не могла, что обожаю решать сложные загадки.

— А, ты об этом? Да, я… я как-то и не думал, — мне вдруг стало казаться, что вчерашний спектакль с ужином и постельной сценой был не просто так. Айрис готовила для меня ситуацию, в которой сложно отказать. — Какого кота? — я решил потянуть время, обдумывая ответ.

— Я ходила в магазин, купить ингредиенты для пирога, увидела объявление на столбе про потерянного кота. Подумала: а что, с чего-то надо начинать, пусть моим первым делом будет кот. Промотала воспоминания и нашла там похожего кота, который сидел возле нашего дома. У меня сразу появилось несколько версий. Первая — бродячие собаки. Они тоже бегали тут и вполне могли поймать его или загнать куда-нибудь. Вторая — кража. Кот, судя по информации в интернете, представлял ценность. Стоимость котенка его породы от двадцати тысяч. Представляешь? Это тебе надо целый месяц работать.

— Люди с жиру бесятся, — вставил я фразу, чтобы оправдать свою небольшую зарплату.

— Это их право. Тем более в вашем свободном мире. И третья версия — кот просто сбежал посмотреть мир, устав от однообразия. Как я.

— Это вряд ли, — третья версия мне показалась самой нереальной. — И где он был?

— В деревне. В тридцати километрах от дома, — Айрис была довольна собой.

— Его украли?

— Нет. Всему виной желание пожрать на халяву.

— Я не понимаю, — мне самому стало интересно, как коту удалось сбежать так далеко.

— В ваш двор через день приезжает пикапчик с мясом и становится возле детской площадки.

— Да, видел, даже покупал у них неоднократно.

— Когда я ходила в магазин, он стоял, и кот в это время был на улице. Расстояние между ними составляло двадцать метров, и ветер дул от пикапа к коту, так что он безусловно чувствовал запах мяса. Сейчас не весна, так что для животного желание набить брюхо вкусной едой представляет первостепенный интерес. Я узнала у старушек внизу номер телефона хозяев машины и позвонила им, представляя дело так, будто видела, как кот забрался к ним в кузов. Они отказываться не стали, пообещали привезти его со следующей партией мяса, то есть завтра. Но попросили разрешения в качестве компенсации испорченной котом продукции покрыть их кошку. Я перезвонила людям, потерявшим кота, и сказала, когда и где они смогут его забрать, — Айрис откусила пирог и принялась его жевать, прикрыв глаза от наслаждения.

— Ловко, — мне не пришло никакого другого слова для оценки работы Айрис.

— Заметь, мне не надо было ни перед кем козырять лицензией на право работы.

— Так и денег тебе не заплатили.

— Прежде, чем их просить, надо немного потренироваться. Не бывает так, что ты вечером решил стать спортсменом, а утром уже хочешь ходить с олимпийской медалью. Да еще и время нужно, чтобы кое-кто созрел, — Айрис ехидно улыбнулась и оттянула горлышко майки, обнажив плечико.

— Удар ниже пояса, — теперь я был уверен, что моим мнением манипулировали, покупая его сладкими, во всех смыслах, пирогами. — Я же обещал подумать. Не могу вот так взять и бросить своих коллег.

— М-дааа, — протянула Айрис, — между скучной определенностью и радостной бесшабашностью он всегда выбирал первое. Ты думаешь, я буду уговаривать тебя? Нет. И желание своего стать детективом менять не буду. Я свободная, и привыкла жить полной жизнью, иначе в ней нет смысла. Жить и знать наперед, что через год, два, три, десять лет ничего не поменяется, смерти подобно. Лучше сразу распылить себя на молекулы в расщепителе. Неужели тебе не понравился тот вариант жизни, который я показала тебе вчера вечером?

— Ты же… ты склоняла меня к принятию нужного тебе решения, — ответил я неуверенно.

— Склоняла, так же как людей склоняют почитать хорошую книгу, выдергивая из их рук низкопробное чтиво. Так же как их склоняют обратить внимание на что-то хорошее, отворачивая от созерцания гадостей. Я показала тебе другой вариант жизни, маленькую его часть, в которой есть место замечательным вещам, которых ты лишен. Вокруг тебя — серость. Серые стены, серая одежда, серая машина, серые глаза. Ты скоро сольешься с окружающей обстановкой, мимикрируешь под комнатную пыль. Даже если ты внезапно исчезнешь, этого никто не заметит, — Айрис замолчала и отвернулась к окну.

— С глазами-то ничего не поделаешь. Это наследственность.

— Я не в том смысле сказала про них. Они у тебя не светятся. В них отражается только окружающая серость.

— Некрасиво так давить на человека, в гостях у которого ты живешь.

— Мне все равно где жить. Я за тебя не держусь. Скажешь уйти — уйду прямо сейчас.

— Не надо. Не уходи, — я промямлил это совсем не по-мужски. — Я сегодня скажу Тамаре, что ухожу.

Тряпка и та обладала большей волей, чем я. Я так испугался, что Айрис уйдет, что потерял остатки мужества. Подкаблучник. Наверное, в моей жизни было только два стабильных состояния: гордое одиночество и унизительная зависимость. Хотя Айрис не пыталась меня унизить, скорее, я сам поставил себя в унизительное положение, не сдержав себя перед её угрозой оставить меня.

По дороге на работу я несколько раз чуть не попал в аварию. Стыд, страх и унижение сковали мой разум. Переживания превратили меня в зомби, который не видел и не слышал ничего, кроме деталей утреннего разговора и взгляда Айрис, ясно выражавшего всё, что она обо мне думала. Как это неприятно: видеть в глазах другого то, что сам от себя скрываешь. Я трус, слабак и тряпка. Я же всегда знал, что я такой, но пока мне на это не указывали, меня ничто не терзало.

Мое место на стоянке возле магазина было занято. Кто-то поставил под дерево старую машину, более подходящую быть мишенью для птиц. Я покружил по кварталу и приткнулся возле магазинчика, возле которого было еще свободно. Почему-то непривычное место парковки вызывало у меня ощущение неотвратимых грядущих перемен.

Тамара Львовна стояла на крыльце и нервно курила, глубоко затягиваясь и выпуская дым носом. Настроение у нее было «Змей Горыныч», совсем не подходящее для того, чтобы сказать ей об уходе.

— Шевели булками! — выкрикнула она мне издалека.

Я прибавил шаг, чувствуя, что работа ждет меня, и работа не по должности, а опять какой-нибудь косяк со стороны ее то ли сына, то ли внука.

— Что случилось? — спросил я.

Тамара щелчком запулила окурок в сторону дороги и выдохнула дым ртом.

— Из центрального офиса едет проверка. Жопа будет гореть у всех. Надо сделать в базе всё тип-топ, чтобы они ничего не заметили. Сегодня будешь освобожден от складских обязанностей, займешься базой, — Тамара открыла дверь магазина и пропустила меня вперед. — Зарплата после того, как уедет комиссия. Если будет что получать.