Дело Ливенворта - Анна Кэтрин

Мисс Элеонора не ответила, и у меня снова упало сердце.

– Вам стоит поговорить с ним, – не сдавался я. – И хотя это может скомпрометировать того, кого вы желаете защитить…

Она порывисто встала.

– Я никогда никому не расскажу, как ко мне попал этот ключ.

И снова сев, решительно сомкнула руки на груди.

Я встал и прошелся по комнате, ядовитый зуб ревности впился глубоко в мое сердце.

– Мистер Рэймонд, если случится худшее, и все, кто любит меня, станут на коленях умолять меня рассказать, я все равно этого не сделаю.

– Это означает, – сказал я, стараясь не выдавать своей тайной мысли и одновременно решив выведать, если получится, причину ее молчания, – что вы пытаетесь помешать отправлению правосудия.

Она не ответила и не пошевелилась.

– Мисс Ливенворт, – сказал тогда я, – столь упорная защита другого за счет собственного доброго имени, несомненно, дело весьма благородное, но ваши друзья и поборники правды и справедливости не примут такой жертвы.

Она посмотрела на меня высокомерно и промолвила:

– Сэр!

– Если вы не поможете, – продолжил я спокойно, но решительно, – нам придется обойтись без вашей помощи. После сцены наверху, свидетелем которой я только что стал, после того, как вы так убедительно доказали не только, что не виновны, но и что вас страшит преступление и его последствия, я перестану себя уважать, если не огражу вас от клеветы, пусть даже это будет стоить мне вашего расположения.

Снова эта тяжелая тишина.

– Что вы предлагаете? – наконец спросила мисс Элеонора.

Перейдя через комнату, я встал перед нею.

– Я предлагаю полностью и навсегда освободить вас от подозрений, найдя и представив общественности истинного преступника.

Я ждал, что мисс Элеонора отшатнется, – такова была моя уверенность в том, что я знаю, кто истинный преступник. Вместо этого она только еще крепче сцепила руки и воскликнула:

– Сомневаюсь, что у вас это получится, мистер Рэймонд!

– Сомневаетесь, что я могу найти виновного, или сомневаетесь, что смогу отдать его в руки правосудия?

– Сомневаюсь, – с вызовом ответила она, – что когда-нибудь станет известно, кто совершил это преступление.

– Есть один человек, который это знает, – возразил я, желая проверить ее.

– Один?

– Ханна. Эта девица знакома с тайной совершенного в ту ночь злодеяния, мисс Ливенворт. Найдя Ханну, мы найдем того, кто укажет на убийцу вашего дяди.

– Это всего лишь предположение, – сказала она, но я видел, что удар попал в цель.

– Ваша сестра назначила солидное вознаграждение, и сейчас ее ищет вся страна. Не пройдет и недели, как Ханна найдется.

Выражение лица мисс Элеоноры и поза изменились.

– Она мне не поможет.

Я удивился.

– Что-нибудь или кто-нибудь может вам помочь?

Она медленно отвернулась.

– Мисс Ливенворт, – продолжил я еще настойчивее, – у вас нет брата, который помогал бы вам, у вас нет матери, которая направила бы вас, так позвольте мне за неимением друзей ближе и дороже просить вас всецело довериться мне и сказать одну вещь.

– Какую? – спросила она.

– Брали ли вы бумагу со стола в библиотеке, что вам приписывают?

Мисс Элеонора ответила не сразу, а какое-то время сидела, глядя перед собой так сосредоточенно, что можно было подумать, будто и ответ, и сам вопрос в эту минуту занимают ее меньше всего. Наконец она повернулась ко мне и сказала:

– Отвечая вам, я рассчитываю на то, что об этом никто не узнает. Да, мистер Рэймонд, я брала эту бумагу.

Сдержав возглас отчаяния, который чуть не сорвался с моих уст, я продолжил:

– Я не стану спрашивать, что это за бумага… – Она осуждающим жестом отвергла намек. – Но скажите, эта бумага еще существует?

Она внимательно посмотрела мне в глаза.

– Нет.

С трудом мне удалось не выказать разочарования.

– Мисс Ливенворт, – сказал я, – может показаться жестоким то, что я давлю на вас в такое время, но только лишь понимание опасности, которая вам грозит, заставляет меня, возможно вызвав у вас неудовольствие, задавать вопросы, которые в иных обстоятельствах показались бы несерьезными и даже оскорбительными. Вы уже рассказали мне одну вещь, которую я очень хотел узнать. Не могли бы вы сообщить, что услышали в тот вечер, сидя в своей комнате, после того, как мистер Харвелл поднялся по лестнице, и до того, как закрылась дверь библиотеки, о чем вы упоминали во время допроса?

В своих расспросах я зашел слишком далеко и сразу же почувствовал это.

– Мистер Рэймонд, – ответила мисс Элеонора, – поддавшись желанию не показаться вам неблагодарной, я позволила уговорить себя ответить на один из ваших срочных вопросов, но дальше пойти не могу. Не просите.

Пораженный в самое сердце ее укоризненным видом, я с некоторой грустью ответил, что ее желания должны уважаться.

– Но я намерен сделать все, что в моих силах, чтобы найти истинного автора этого преступления. Это священный долг, и я чувствую, что именно я призван его исполнить. Но я не стану больше задавать вопросы и мучить вас дальнейшими просьбами. То, что должно быть сделано, будет сделано без вашего участия и с одной лишь надеждой: в случае успеха вы поймете, что двигало мною, поймете, что я действовал бескорыстно.

– Я и сейчас готова это признать, – начала мисс Элеонора, но замолчала и посмотрела на меня почти с мольбой. – Мистер Рэймонд, вы ведь можете все оставить как есть? Можете? Я не прошу вас о помощи и не хочу ее. Я бы предпочла…

Но я не стал ее слушать.

– Виновный не имеет права наживаться на щедрости невиновного. Рука, нанесшая этот удар, не лишит благородную женщину чести и счастья. Я сделаю все, что смогу, мисс Ливенворт.

В тот вечер, когда я возвращался домой, чувствуя себя безрассудно смелым путешественником, который в миг отчаяния ступает на узкую доску, перекинутую через бездну неизмеримой глубины, передо мною всплыл вопрос: как, не имея иных доказательств, кроме собственного убеждения в том, что Элеонора Ливенворт вознамерилась защитить какого-то человека ценой собственного доброго имени, я должен побороть предубеждения мистера Грайса, найти настоящего убийцу мистера Ливенворта и снять с невинной женщины подозрения, которые, нужно сказать, пали на нее небезосновательно?

Разное мы говорим[13].