Роковые шпильки - Шерил Дж. Андерсон

Значит, раз Тедди был тот еще кобель, Эдвардс прав, рассматривая Хелен в качестве главного подозреваемого? Ни в коем случае. Она была в искренней ярости, когда это случилось. И, вероятно, обвиняла любовницу. В этом есть смысл – любовница знала о его привычке допоздна засиживаться в офисе, потому что сама была тому причиной, любовница изучила здесь все ходы и выходы, у любовницы могло хватить пыла, чтобы вонзить нож в горло Тедди и оставить его там. Но только вот кто она?

Я начала прочесывать офис, как наркоман, ищущий тайник с героином. Большую часть стола можно было сразу отбросить – она действительно была занята рабочими материалами. В верхнем левом ящике лежали канцелярские принадлежности: скрепки, ножницы, нож для открывания конвертов, бланки. В правом верхнем ящике преобладали продукты: хлопья, изюм, зерновые батончики, орешки. Я уже начала закрывать ящик, но потом решила копнуть глубже. Отодвинув всю диетическую еду в сторону, я обнаружила два шоколадных батончика «Милки вэй» и пакет клубничных «Твиззлерс». Почему–то эти находки помогли мне почувствовать себя лучше.

Вновь открыв средний ящик, я сгребла в сторону презервативы, образовавшие симпатичную горку из блестящих зеленых квадратиков. Кроме обычного набора ручек и карандашей обнаружилось несколько жетонов метро, бумага для заметок разных цветов и размеров, а также мятные подушечки для освежения дыхания.

В глубине стола я нащупала что–то мягкое и резиновое. Отдернув руку в сторону, я наткнулась на такие же плотные скопления непонятно чего. В голове у меня мгновенно пронеслось так много непристойных предположений, что я сама себе удивилась. Сделав глубокий вдох, я решительно выдвинула таинственные находки на свет.

Соевый соус. Пакетики соевого соуса из ресторанов. А также кетчуп, горчица и даже один пакетик сладкого огуречного маринада. Но никакого дымящегося пистолета. Кроме того, который я представила упакованным в презерватив.

Я решила выбросить презервативы – они точно не должны попасться на глаза Хелен, да и Гретхен лучше было их не видеть – но все остальное выглядело вполне личным, чтобы быть упакованным. Похоже, хватит одной коробки. Наберется ли достаточно вещей, чтобы Хелен могла утешиться? Или она, как и я, надеялась, что здесь обнаружится что–нибудь компрометирующее?

Подумав, что начать следует с фотографий, а уже потом загрузить весь хлам из ящиков, я крутанулась в кресле, взяла фотографию и… уронила ее. Я еще попыталась подхватить ее в воздухе, но мои пальцы только скользнули по стеклу и лишь слегка замедлили падение. Мгновение спустя я растерянно смотрела на осколки.

Видимо, звук разбивающегося стекла был не таким громким, как мне показалось, потому что Гретхен не прибежала узнавать, в чем дело. Вскочив, я поспешно собрала осколки. Хорошо хоть фотография не пострадала. Я сама закажу новое стекло. Это будет красивый жест по отношению к Хелен.

Я осторожно подняла рамку, чтобы выбросить еще державшиеся в ней кусочки стекла. Простая серебряная рамка, три на пять дюймов, с маленькими крестообразными цветками по углам. Наверно, это был подарок Хелен, решила я. В ее стиле. Я потрясла рамку, чтобы избавиться от остатков стекла, и чуть не выронила фотографию. Когда я поправляла карточку, она съехала в сторону, приоткрыв какой–то другой снимок. Моя бабушка хранила наши школьные фотографии в одной рамке – так ей удобнее было следить, как мы изменялись с каждым годом. Неужели Тедди тоже был сентиментальным? Или он просто забыл выбросить образец, который продавался вместе с рамкой?

Я сдвинула верхнюю фотографию, чтобы рассмотреть нижнюю. На ней тоже была запечатлена счастливая парочка, и Тедди выглядел лучше, чем на первой. Почему же он прятал эту? Ага. Потому что на второй карточке с ним была не Хелен. С ним была Ивонн.

И, хотя я вновь чувствовала себя вуайеристкой, я продолжала разглядывать снимок. Он был сделан на какой–то светской вечеринке: Тедди в классическом черном смокинге, Ивонн в потрясающем платье от Багли Мишка[56], которое с помощью невидимых приспособлений гордо выставляло напоказ немногие выпуклости своей обладательницы. Судя по фасону платья и цвету волос Ивонн, фотография была сделана прошлым летом.

Что ж, Ивонн и Тедди знакомы много лет. Они добрые друзья. Они часто ходят вместе на вечеринки и прочие мероприятия, в основном как представители журнала. Так что не было никакого сюрприза в том, чтобы увидеть их вдвоем в таком интерьере.

Сюрприз был в том, как они выглядели. Тедди сидел на табуретке возле бара. Ивонн устроилась между его ног, уютно угнездившись в нем плечом, бедром и грудью. В одной руке она держала бокал, вторая с привычной небрежностью лежала на его ноге в непосредственной близости от паха. Тедди по–хозяйски держал руку на ее бедре. Ивонн смотрела в камеру, но взгляд Тедди был устремлен на ее лицо. Точнее, на ее рот. Он тянулся к ней, явно собираясь поцеловать. Они выглядели расслабленными и счастливыми – явно не постановочное фото. Это была фотография пары. Двоих, которые, как минимум, спали друг с другом.

Честно говоря, находка произвела на меня глубокое впечатление. Как это они ухитрялись крутить любовь у нас под носом, да так, что ни у кого не появилось даже подозрения? Вся наша пишущая братия сходилась на том, что дрянной характер Ивонн происходит из–за отсутствия регулярного секса. Сотрудники были близки к тому, чтобы начать приносить жертвы языческим божествам, дабы какой–нибудь мужчина возлег с этой женщиной и тем самым осчастливил этот мир. Но если я верно истолковала фотографию, то у человеконенавистничества Ивонн была какая–то другая причина.

Ну и потом, даже если между ними когда–то что–то было, это еще не означает, что они до сих пор оставались вместе. Может быть, они расстались по–плохому, и именно это сделало Ивонн такой невыносимой. Я вытащила фотографию из рамки, чтобы посмотреть, нет ли на ней даты. Вместе со снимком выпал ключик на тонком красном шнурке. Ключ был совсем маленький, меньше, чем от висячего замочка. Во время моего рейда по офису не обнаружилось никаких запертых шкафчиков, ящиков или шкатулок. Так от чего же этот ключ и почему Тедди прятал его в рамке?

Я вернулась к фотографии. На обороте не было даты, только посвящение: «Ты принадлежишь мне – навсегда. И.» Похоже, Ивонн была такой же властной любовницей, как и начальницей. Не «Будешь ли ты моим?» или «Надеюсь, ты будешь моим», но «Ты принадлежишь мне». Интересно, как Тедди воспринимал такой командирский тон.

В углу фотографии узнаваемым квадратным почерком Тедди было выведено «МААРТЕН».

Что это, Синт–Маартен[57]? Я перевернула фотографию и постаралась рассмотреть детали барной стойки. Не то что бы я проводила большую часть жизни в барах, изучая стены за стойкой, но в данном случае я готова была биться об заклад, что это бар отеля «Ритц–Карлтон» здесь, в Манхэттене, а не на Синт–Маартене. Так что же означает слово «Маартен»?