Продается Таня. 20 лет - Бранко Миленкович

К сожалению, обычно все происходит вопреки нашим лучшим ожиданиям. Я лежала и ждала. Каждый раз, слыша шаги в коридоре, я ждала появления доктора. Но она все не шла. Она появилась только после обеда.

Я сразу угадала, что все идет не по плану.

– Я не была сегодня в посольстве. Я ждала того твоего земляка, но он не появился. Не знаю, что случилось, вот опять сейчас ему звонила, десять минут назад, а он не отвечает. У него даже выключен мобильный. Не думаю, что с ним что-то случилось. Наверное, просто по какому-то срочному делу уехал куда-то, это часто бывает у нас на работе в Дубае. Но ты не волнуйся, я сама схожу в посольство. И еще, я только недавно говорила с одним из тех врачей, которые вчера вечером тебя посетили. Они занимают более высокое положение, чем я, и могут решить, что можно сделать в твоей ситуации. Он с уважением выслушал то, что я ему говорила, но странно себя вел. Боюсь, тобой интересовались из дворца, – сказала врач, держа руки в карманах и опираясь на мою кровать. В этот момент, прежде чем я успела что-то сказать, в палату вошел охранник, который стоял у входа. Он не обратил внимания на врача.

– Кто еще знает, что вы в больнице? – спросил он, смотря на меня в упор.

– Откуда мне знать? – ответила я и поинтересовалась с наивным видом, почему он задает мне такой вопрос.

– Сейчас, пару минут назад, вас кто-то спрашивал у входа в больницу. Он хотел вас посетить.

– Может, это кто-то из дворца? – спросила я простодушно, хотя ситуация была серьезней некуда. Я поняла, что речь идет об официанте, который хотел посетить меня в палате.

– Никто из дворца не будет вами интересоваться у входа, а вместо этого спросит у меня или у директора больницы. Так мне сказано.

Охранник был настроен решительно, и прежде чем я успела что-то ответить, в дверях появился человек в униформе. Он попросил охранника выйти наружу, и слышно было, когда закрыли дверь, что они что-то обсуждают. Они говорили по-арабски, ни я, ни врач не понимали о чем. Врач молчала, и, когда было слышно, что те двое, продолжая разговаривать, удаляются по коридору, она мне вполголоса сказала, что я сглупила с этим телефонным звонком. Потом она вышла из палаты.

Я окаменела от страха. Ситуация неожиданно кардинально поменялась. Еще недавно меня окрыляла надежда, связанная с сербом, о котором говорила итальянка. А теперь мое положение стало весьма шатким: охранник узнал, что кто-то искал меня в больнице. Я уже предсказывала себе жалкое возвращение во дворец, обвинения, суровое наказание, особенно жестокое, потому что это моя вторая попытка бегства. Хотя все это лишь на словах, до дела не дошло, но и этого достаточно для наказания.

Не прошло и часа, как в палату опять вошла итальянка. Сейчас она была немного приветливей.

– Вам повезло. Я разговаривала с тем, кто заходил в палату. Он шеф обеспечения безопасности больницы и расспрашивал меня о происшествии. Ваш официант пытался зайти в больницу и посетить вас. Он, конечно, повел себя неправильно, когда его начали подробно допрашивать о том, откуда он вас знает и как он узнал, что вы в больнице. Вот что случилось. Насколько я поняла, официант дал взятку то ли шефу службы безопасности, то ли еще кому-то, только чтобы они забыли и о его визите и о нем самом. Шеф службы безопасности успокоил охранника басней: мол, в регистратуре просто ошиблись, вместо вас в больнице кто-то искал какую-то другую девушку. Думаю, этот ваш привратник проглотил это, – сказала итальянка.

Если честно, меня это немного успокоило. Она еще раз сказала, что после полудня пойдет в посольство и завтра утром скажет мне, что они сделали для моего спасения. Я бы еще сообщила ей хотя бы, в какой части города находится дворец, но этого я не знала. Я только описала, как он выглядит, что, в сущности, ничего не проясняло. Итальянка так и сказала мне, что таких дворцов в Дубае полно, в такой богатой стране много людей, которые в состоянии выстроить такие хоромы. Все-таки она обещала что-то предпринять.

Мы попрощались, сказав «до свидания» друг другу, но с того времени я ни разу больше ее не видела.

Прошло не больше часа с тех пор, как она ушла, и в мою палату вошло пятеро мужчин. Двое из дворца, два врача и тот охранник, что стоял у входа в палату. Один из тех, что были из дворца, был мне знаком – я видела его с Хафезом. Он сказал мне, чтобы я собиралась, что через десять минут я возвращаюсь во дворец. Я пыталась возражать, ссылаясь на то, что мне еще надо до конца окрепнуть, но он только покачал головой. Врачи молчали, и в этот момент было очевидно, что с их мнением считаться не собираются.

У меня не было выбора, я попросила их выйти из комнаты, чтобы одеться. У меня немного кружилась голова, но я кое-как стояла на ногах и могла передвигаться. Я думала о том, что бы случилось, если бы откуда-то появилась моя врач из Италии, но она не появилась. Все лопнуло, как мыльный пузырь – все мои надежды на помощь итальянки и того югослава, с которым я так и не успела познакомиться, даже попытки того официанта не увенчались успехом. Мне пришло в голову, что за мной могли прийти из-за того парня, несмотря на все усилия итальянской докторши представить это перед охранником как недоразумение. Повлиять я уже ни на что не могла, мне оставалось только ждать. Еще неизвестно, удастся ли мне избежать наказания. Я была мысленно готова и к этому. Любой риск чреват либо наградой, либо расплатой. Я вышла из палаты и сказала, что готова ехать.

Мы выходили из больницы, наверное, через запасной вход. Машина стояла метрах в двадцати с лишним от выхода, и пока я шла, успела окинуть взглядом здание, в котором находилась больница.

Это была высотка, скорее всего, больница занимала только ее часть. Остальные этажи, должно быть, сдавались под офисы.

Пока автомобиль медленно двигался по городским улицам, эти двое хранили молчание. Мы смотрели в окно. Я не решилась спросить, почему за мной так быстро приехали. Мысли сумбурно вертелись у меня в голове всю дорогу до дворца.

Машина остановилась перед главным входом. Я ждала, что кто-то откроет дверцу, поправляя правую туфлю, и когда двери открылись, меня окатила волна раскаленного воздуха. На улице было невыносимо жарко, а в салоне – кондиционер. Выходя из машины, я увидела Хафеза. Он стоял в паре метров от автомобиля.

Я медленно пошла к входу, но не могла миновать Хафеза, который просто перегородил мне дорогу. Я поздоровалась с ним, а он только кивнул в ответ, но не сдвинулся с места, так что мне пришлось остановиться.

– Вы выздоровели? Как вы себя чувствуете? Есть какие-то остаточные явления?.. – обратился он ко мне.

– У меня все еще немного кружится голова, немного тошнит, но мне намного лучше, чем было, – сказала я, избегая его взгляда.

Хафез отошел в сторону и жестом показал, чтобы я шла дальше. В его поведении были заметны натянутость и неискренность, он говорил не то, что думал. Я была абсолютно убеждена в том, что он в курсе произошедшего в больнице. Может, он не знал все подробности, но то, что я нарушила правила, что мне пытались помочь, точно знал. Я уже это проходила, а за время жизни в гареме у меня выработался определенный защитный механизм, отстраненное отношение к тому, что происходит. Поэтому ощущение страха медленно сменялось бесстрастным любопытством.