Оуэн & Хаати. Мальчик и его преданный пес - Венди Хоулден

Уилл и Колин занесли его в дом, обернули полотенцами и уложили на большую лоскутную подстилку, подложив рядом его любимую мягкую игрушку, ежика Гарольда (подарок почитателя – единственный, который Хаати не разорвал в клочья). Два дня пес практически не двигался, и Колин с Уиллом сообщили в Сети, что с ним все «ой-ой-ой». Ветеринар, осмотревший его, предположил, что Хаати сел на шпагат, потому что он растянул абдуктор (отводящую мышцу), абдоминальные мышцы и мышцы груди. Хаати повредил себе также заднюю лапу и растянул передние. И в самом деле, «ой-ой-ой».

Оуэн пристроился рядом со своим другом и при любой оказии поглаживал его. Уилл и Колин частенько заставали их за разговорами шепотом. О чем они шептались, знали только Оуэн и его пес. Мальчик знал, каково это – терпеть боль (он всю свою жизнь преодолевал ее). Когда-то они с Хаати приняли и полюбили друг друга такими, какими были, пусть и отличными от остальных. А теперь они с Хаати стали командой, вместе преодолевающей возникающие проблемы.

Даже после того, как отечность растянутых мышц у Хаати спала, ветеринары предупредили Уилла и Колин, что на полное восстановление уйдет несколько недель. В тот самый момент, когда они экономили буквально на всем, готовясь к свадьбе в августе, им сказали, что Хаати необходима дорогостоящая гидротерапия и другие лечебные процедуры. Его нельзя было выводить на улицу; а дозированная физиотерапия грозила растянуться на несколько недель, а то и месяцев. Иными словами, Уилл и Колин вернулись практически к тому, с чего начинали выхаживать Хаати год назад.

Несмотря на свой жизнерадостный нрав, Хаати явно приуныл от перспективы домашнего заточения.

Каждый раз, когда Уилл или Колин отправлялись выгуливать «Мистера Пикселя» или других собак, он садился у окна и начинал жалобно выть. Видеть и слышать это было невыносимо.

В конце концов, они купили медицинскую шлейку, помогавшую Хаати вставать на ноги и перераспределять свой вес, и Уилл стал разрешать ему повозиться на лужайке, правда, на привязи. Настроение Хаати заметно приподнялось. А потом, по мере того как его увечья потихоньку начали излечиваться, псу стали разрешать прогуляться до ближайшего дома, чтобы обнюхать соседскую травку, затем, до следующего дома, а затем и еще дальше.

После курса гидротерапии Хаати провели также лечение ультразвуком, а терапевт Сьюзан Олуэн назначила ему сеансы акупунктуры. Когда ее иголки вонзались в нужные точки, Хаати впадал в своеобразный транс – он лежал недвижно и спокойно, слегка раскачиваясь, с отсутствующим взглядом, как будто полностью расслаблялся и не испытывал никакой боли и тревоги. Колин даже сфотографировала его лежащим на специальной циновке Сьюзан, с иголками, воткнутыми в тело, и характерным выражением «отвлеченного блаженства» на морде, которое она назвала состоянием «Ом». После первого сеанса акупунктуры Хаати проспал пять часов кряду, а когда проснулся, весь его вид говорил, нет, даже кричал: «Ура! Мне лучше!»

Хаати снова улыбался. И хотя ему предстоял еще долгий период реабилитации, он снова стал тем очаровательным, задорным и благодушным псом, которого они знали и так любили.

Конечно, Хаати еще до конца не оклемался, и до полного возвращения в строй было далеко, но он смог поехать с Оуэном на выставку Крафтс в марте и встретиться там со своими многочисленными почитателями, включая ту самую Яну Вульф, с которой Колин подружилась в фейсбуке благодаря общему интересу к собачьему пищевому рациону на основе сырых продуктов.

На выставке их поджидали и другие приятные сюрпризы. Представители фирмы «ОртоПетс Юроуп» подарили Хаати и Оуэну особую шлейку с ручками с говорящим названием «Помоги мне встать». Родным стало легче поднимать пса на ноги, а самому Хаати эта чудо-шлейка обеспечивала лучшую поддержку, когда его задняя лапа уставала. Управляющий фирмы, Род Хант, проникся историей Хаати и заверил, что этот подарок был сущим пустяком из того, что могли сделать для их семьи сотрудники компании. Они ведь понимали – случись что с собакой, и жизнь Оуэна могла быстро измениться к худшему тоже. (Хаати быстро привык к новой шлейке и каждый раз, когда видел ее, приходил в восторг: ведь это значило, что его поведут на прогулку!)

Последний день выставки Хаати провел, позируя вместе с Оуэном перед фотографами и ожидая со своей приемной семьей оглашения итогов голосования. Пятерых финалистов, кандидатов на приз «Друзья навеки», и их владельцев пригласили на главную арену. Уилл и Колин помогли Хаати и Оуэну занять отведенные места, а телеведущая Клэр Болдинг выступила вперед, чтобы презентовать приз. Зрителям показали короткометражные фильмы о каждом претенденте, после чего владельцев собак проинтервьюировали репортеры Би-би-си.

«Хаати вселил в меня уверенность», – негромко сказал в микрофон Оуэн, ослепленный телевизионными прожекторами. И… замолчал, демонстрируя всем, каким застенчивым мальчиком он был когда-то.

Джое Сперлинг, вице-президент английского клуба собаководства, взял микрофон и выдержал паузу. Когда огни, освещавшие арену, потускнели, он открыл загадочный конверт и провозгласил: «Приз «Друзья навеки», набрав пятьдесят четыре процента голосов, получают Оуэн и Хаати!»

Толпа взорвалась аплодисментами. Лицо Оуэна расплылось в огромной улыбке, а Уилл, не в силах сдержать свои эмоции, бросился вперед, чтобы обнять и расцеловать сынишку. Им подарили большую хрустальную вазу с гравировкой, и к Оуэну, зажавшему ее на коленях, выстроилась целая очередь телевизионщиков, желающих взять у него интервью. Покосившись на Хаати, спокойно сидевшего рядом, маленький мальчик – еще год назад так пугавшийся всеобщего внимания – поднял свою головку, лучезарно улыбнулся прямо в камеры и сказал: «Оказывается, побеждать – такое счастье! Я действительно счастлив, что получил этот приз. И хочу поблагодарить всех, кто голосовал за меня». А затем добавил: «Хаати – самый замечательный пес во всем мире. Я не просто счастлив. Я мега-счастлив!»

Денежный приз в 1500 фунтов семья имела право передать в благотворительное заведение, по своему выбору. Уилл и Колин выбрали детский хоспис «Наоми Хаус», расположенный неподалеку от их дома в Хэмпшире. Оуэн получил также в подарок несколько значков с олимпийской символикой – ведь он так любил смотреть с отцом Паралимпиаду и даже признался, что хотел бы когда-нибудь в будущем стать паралимпийским чемпионом.

В завершение незабываемых нескольких дней Уилл гордо совершил с Оуэном круг почета по арене; мальчик усердно махал рукой зрителям, и улыбка не сходила с его лица.

В то время, как сообщениями об Оуэне и Хаати пестрели все новостные ленты мира, капрал Уилл Хаукинс принял важное решение.

Он, безусловно, был рад тому, что его сынишка так воспрянул духом благодаря своему удивительному псу, но его радость омрачали явные признаки развивающегося заболевания Оуэна. Мышечные спазмы усиливались, и это отражалось и на зрении мальчика, и на его дыхании. Уход за ребенком, страдающим от постоянных болей, неясности зрения и плохого удержания равновесия, становился все более проблематичным и в школе, и для воспитательницы, с которой мальчик проводил после занятий по несколько часов в неделю.