Извини, меня ждут… - Аньес Мартен-Люган

Я заходила взад-вперед, всхлипывая.

– Ой… ты меня напугала, – выдохнула она в трубку. – Успокойся. Бери такси и приезжай к нам. Мы здесь все собрались, тебе сразу станет легче!

– Не хочу никого видеть, еду домой.

– Предупреждаю: если тебя не будет через час, за тобой кто-нибудь явится!

Спорить бесполезно.

– У меня нет машины, я не в состоянии добираться до вас, – заныла я.

– Все удачно складывается, мы у Марка. Он вроде оставил тебе сообщение, но ты не ответила.

При чем здесь Марк? Марк то, Марк сё! У них только это имя на устах! Ну да, я теперь вспомнила, он действительно пытался мне дозвониться. Я остановилась и услышала:

– Погоди, сейчас передам ему трубку! Марк!

– Нет, – запротестовала я, но опоздала.

– Яэль?

– Добрый вечер.

– Так ты все-таки приедешь?

– Это бессмысленно, я не в форме.

– Тем более! Я живу над антикварной лавкой. Адрес помнишь?

– Да.

– До скорого.

Он выключил телефон. А я тут же получила смс от сестры:

Мальчики готовы приехать за тобой.

ответила я, пересилив себя. Когда за дело берется Алиса, остается только подчиниться. Однако встречаться с ними мне хотелось не больше, чем повеситься. Впрочем, где бы я ни находилась, меня одинаково потянет намылить веревку.

Через двадцать минут я вышла из такси перед антикварной лавкой.

– Спущусь и открою! – крикнул Марк из окна второго этажа.

Ему хватило нескольких секунд, чтобы сбежать по лестнице, я различала его силуэт в полумраке магазина, потом он открыл дверь и появился передо мной с улыбкой на губах.

– И долго ты собираешься стоять на пороге?

Скрепя сердце я шагнула внутрь. Он наверняка заметил, как жутко я выгляжу, но промолчал. Я не сумела поправить макияж в такси, у меня нашлись силы только на то, чтобы прекратить плакать и не предстать в слезах перед друзьями. Судя по нервным движениям его рук и по скованному поведению, он не очень понимал, что сказать.

– Алиса говорила, у тебя на работе возникли небольшие трудности?

– Все очень серьезно! Начальник отправил меня в отпуск.

Марк расслабился и посмотрел на меня с недоумением.

– Да?! И больше ничего?! Думаю, ты сможешь это пережить. Отпуск – не такая ужасная вещь! – Он рассмеялся и добавил: – Кто и когда жаловался на отпуск?!

Ну вот, он полагает, что все в порядке! Я совсем расстроилась, возмущенно закатила глаза. Как я могла хоть на миг поверить, будто он в состоянии оценить случившееся?

– Проехали, тебе не понять.

– Подозреваю, немногим это под силу. Позже мне растолкуешь, – криво ухмыльнулся он. – Пошли.

Он взял меня за руку и повел по магазину. Я резко высвободилась. Пока еще я могу передвигаться без посторонней помощи. Однако я и десятка шагов не сделала, как тут же больно стукнулась об угол какой-то мебели.

– Ой!

– Зажечь свет?

– Лучше бы порядок навести! Никогда не встречала подобного бардака!

– В нем все очарование этой лавки, здесь же не Икеа. Иди сюда.

Он приобнял меня за плечи и подвел к двери в глубине магазина, через которую мы попали на лестницу дома. Я послушно следовала за ним. Перед тем как войти в квартиру, я остановилась, снова почувствовав, что нервы не выдерживают. Я пожалела, что пришла; я бы отдала что угодно за возможность где-то спрятаться, в одиночестве забиться в нору, ни с кем не разговаривать. Я слышала взрывы смеха, музыку. Рука Марка на талии мягко, но уверенно подтолкнула меня вперед. Квартира показалась мне достаточно большой, из прихожей мы попали в гостиную, оба окна которой выходили на улицу. Такое впечатление, будто я на съемках телесериала шестидесятых – таким был интерьер, начиная с торшера Arco. Часть помещения занимал большой диван из палисандрового дерева, обтянутый зеленовато-оливковой кожей, рядом с которым стоял кофейный столик в стиле Le Corbusier, напротив него кресло и маленький низкий диванчик, обтянутые крапчатой тканью горчичного цвета. Кому могло прийти в голову, что Марк однажды будет жить в подобном месте? Мне здесь, естественно, не нравилось, слишком много вещей, однако он, несомненно, очень тщательно выбирал меблировку и продумывал декор для своей квартиры. Все вместе совершенно не соответствовало тому представлению, которое у меня о нем сложилось. Он изменился, как каждый из нас. Я успела со всеми поздороваться, сесть на диван и взять протянутый Марком бокал красного вина, и только после этого посыпались реплики.

– Предлагается выпить за отпуск Яэль! – провозгласил Адриан, вставая. – Только что случилось чудо.

– Ну ты полный кретин! Для меня это трагедия!

Голос у меня сорвался, я опустила голову и сжала кулаки.

– Я рискую потерять работу, – мрачно объявила я.

– Кто-нибудь объяснит ей разницу между отпуском и увольнением? – завопил Адриан, схватившись за голову обеими руками.

– Он тебя не уволил, – вступил Седрик. – Он попросил тебя взять отпуск, а это совершенно другое дело. Получается, он не такой уж гад.

Я испепелила зятя взглядом. Они все уставились на меня, как если бы я прилетела с другой планеты, то есть в очередной раз никто не сделал ни малейшего усилия, чтобы понять серьезность ситуации. Алиса села рядом со мной, обняла меня. Отодвинься, Алиса. Не трогай меня. Я задыхаюсь в твоих объятиях.

– Я понимаю, что ты огорчена, но это принесет тебе пользу.

– Нет! Нет! Ты вообще не врубаешься! – завизжала я срывающимся голосом. – Что я буду делать целых три недели?

– Поехали с нами!

– Yes! – подхватил Адриан.

– Да, да, – захлопала в ладоши Жанна. – Это будет супер! На каникулы все вместе!

– О чем вы говорите? – спросила я, наконец-то высвобождаясь из Алисиных рук.

– Ты же знаешь, мы уезжаем в воскресенье, я тебе говорила.

Я об этом вообще не помнила.

– У вас, что ли, у всех отпуск?

– Тридцать первого июля многие в отпуске, Яэль! – проинформировал меня Седрик.

После его слов я вспомнила, что сейчас лето.

– Ну и лицо у тебя! – воскликнул Марк. – Ты что, не в курсе, что сейчас период отпусков? В былые времена ты только о каникулах и думала!

Седрик сделал ему знак, что безопасности ради лучше помолчать. Я опустила голову и стала теребить пальцы – собственная забывчивость потрясла меня. Лето, повышение температуры, яркое солнце не ассоциировались у меня с отпуском… Лето я воспринимала лишь в плане его последствий для работы.