Мертвый мир. Поселенец - Кирилл Шарапов

– Я его не любил. Чудной он, болтал постоянно. При этом ему было насрать, что собеседник чаще всего его просто не понимает. Ничем его не заткнуть было. И знаешь… хоть и не любил я его, а всё равно хотел бы, чтобы он оказался здесь.

Пёс никак не прокомментировал спич хозяина, за три дня он привык к тому, что иногда человек обращается к нему, но ничего не требует. Наевшись, он заслуженно отдыхал.

– Ладно, спать надо.

Вилен потрепал собаку за ухо и, услышав в ответ довольное урчание, полез в палатку. Впервые за последние дни он имел возможность выспаться в относительном уюте в палатке, вытянувшись в спальнике, не боясь, что укрытие затопит или в его убежище ворвутся голодные московские мутанты. Кузов фургона не в счет, спать неподалеку от Москвы можно было только вполглаза. Хотя – сегодня придётся спать так же, коптившееся неподалёку мясо Вилен ни с кем делить не собирался.

Ночь прошла спокойно, несколько раз он просыпался и добрасывал в коптильню новую порцию сыроватых веток. Один раз поднял тревогу Пепел. Вилен вскочил, схватил автомат, готовый отразить нападение, но, видимо, грозный рык его спутника спугнул злодея. Пёс успокоился и снова улёгся у входа в палатку, охраняя сон хозяина. Вилен погладил его, поблагодарив за бдительность, и снова забрался в спальник.

На этот раз Вилен решил выйти попозже – надо было докоптить мясо. В полдень, отрезав кусок на пробу, парень удовлетворенно кивнул и, улыбнувшись, принялся паковать его в обёрточную бумагу. Теперь дней семь мясу ничто не грозит. Конечно, он съест его намного раньше, но всё-таки хороший запас – почти пятнадцать килограммов. Тащить, правда, тяжело, но что поделать.

– В любом случае лучше сухпая. Да, Пепел?

Пёс, сидевший подле печки и с интересом наблюдавший за хозяином своими не по-собачьи умными глазами, одобрительно гавкнул. Вилен бросил ему небольшой кусок мяса, который моментально исчез в пасти. Пепел облизнулся и ещё раз одобрительно гавкнул.

Снова шагали весь день. От дороги, которая и раньше была хреновой, осталось одно воспоминание: редкие островки асфальта в высокой траве, остовы автомобилей. Чем дальше Вилен удалялся от Москвы, тем меньше их было. В Покрове обнаружились следы людей, правда, этим следам стукнуло столько же, сколько и катастрофе, но они говорили о том, что в городе кто-то выжил, – укреплённый дом на самой окраине, вокруг которого был целый лабиринт из машин. Вилен профессиональным взглядом оценил позицию, верхние этажи превратились в огневые точки, держащие под контролем открытые участки и лабиринт. Два подъезда замурованы, центральный – отведён для входа. Правда, защитникам это не помогло, огромные дыры и выбитая дверь свидетельствовали об ожесточённом штурме. В сотне метров чуть правее дома, в небольшой лесополосе, стоял танк с оторванной башней. Видимо, он и проложил путь атакующим, подавив огневые точки защитников основным калибром. Тактика старая как мир, вот только нашёлся отчаянный боец, решившийся высунуться и обезглавить танк.

Вилен поначалу хотел осмотреть здание, но передумал – его уже обыскали, и даже если бы он что-то нашёл, то не смог бы унести, рюкзак и так прилично оттягивал плечи. Пепел всё это время просидел у ног хозяина, не отходя ни на шаг. Вилен уже собирался идти дальше, когда почувствовал, как воздух вокруг него уплотняется. Он сорвал с плеча автомат и припал на колено, ища опасность. Пёс взвизгнул и прижал голову к земле, прикрывая уши лапами. Вилен повёл стволом – ничего подозрительного: мёртвый дом, пустая дорога, шумящий листвой жидкий перелесок, но то, что опасность рядом и она реальна, не вызывало никаких сомнений.

– Пепел, родной, где? – продолжая водить стволом автомата, спросил Ильич.

Пёс только снова заскулил в ответ. Вилен прислушался: тишина, ветер и поскуливающий у ног Пепел. Он явно пытался отвернуть морду от дома, видимо, источник звука, который на него воздействовал, был там.

Вилен пристально рассматривал в оптику каждое окно, каждую дыру, пробитую снарядом. На секунду показалось, что в проломе на третьем этаже словно марево поднимается, вроде как воздух горячий. Вилен сосредоточился на этом месте – точно, что-то слегка мутноватое стоит прямо в дыре, контуры человеческие. И тут же он почувствовал взгляд…

Медлить было нельзя. Выбрал угол и потянул спусковой крючок подствольника. Хлопнуло – и граната улетела к цели. Вилен считался лучшим стрелком роты из подствольника, мог забросить ВОГ в форточку на пятом этаже с первой попытки. Правда, десять лет прошло с того момента, как он проделывал подобное в последний раз, и это сказалось – граната рванула на полметра ниже цели, но дело своё сделала. Пепел вскочил и рванул прочь от дома. Ильич снова приник к оптическому прицелу. Марево исчезло.

– Сваливаем, – сказал он сам себе и рванул следом за псом, который отбежал метров на триста и злобно лаял в сторону дома. Отдышался, всё-таки рюкзак за спиной не пушинка, хоть и удобный, но тяжёлый. – Пепел, за мной, – скомандовал Вилен, пёс с готовностью пошёл рядом, изредка он поворачивал морду в сторону дома и демонстрировал клыки. – Страшный, страшный, – усмехнулся Вилен, увидев сие действо.

Пёс снова оскалился, соглашаясь с хозяином.

Ближе к вечеру парень натолкнулся на кострище, которому было от силы несколько месяцев. Настолько свежие следы ему ёще не попадались. Он потратил двадцать минут, ползая кругом на карачках, но так ничего и не нашёл. Уже вечером у костра Ильич принялся анализировать события последних дней.

– Все следы людей старые, кроме кострища, – вслух размышлял он. – Новые поселенцы, типа меня самого и уголовников в Москве, не в счёт. Похоже, кто-то тогда всё-таки выжил. Если искать этих людей, то вдалеке от городов, тем более крупных. В каждом городе, через который мы проходили, был мутант, а то и несколько, причём мутации развивались по-разному, сказывалась доза облучения. Правда, теперь у нас есть след, несвежий, но след. Куда шёл человек, разводивший огонь? В Москву или из неё? Был ли это твой хозяин, Пепел? Был ли это вообще человек? Интересно, могут ли мутанты разжигать огонь? Вопросов много, ответов мало или нет совсем, но одно ясно – здесь, помимо нас и пришлых уголовников, есть местные или те, в кого они превратились.

Пепел на его монолог принялся чесаться. Вилен улыбнулся.

– Естественный отбор – антагонизм в действии. Выжили сильнейшие. У человека не было шансов против мутантов, обладающих сверхспособностями. Чего стоил один Прыгун. Видимо, когда его поймали, мутация уже шла, но способность ещё не проявилась или была неуправляема. Но, когда Прыгун осознал свои возможности и вырвался, а следом атаковали и остальные, они легко смели защитников дома. С того момента прошло больше тридцати лет – вывод? Вывод прост – слабые ушли.

Пепел гавкнул, вроде как соглашаясь с размышлениями хозяина. И принялся грызть ногу животного, убитого пару часов назад. Видимо, раньше это был заяц. Тварь оказалась стремительной, но всё-таки медленней пса. Правда, умудрилась в последние мгновения жизни разодрать бок своему убийце. Рана была не слишком опасной – сантиметра два в длину и глубиной столько же, коготки у белого и пушистого оказались коротковаты, а густой мех и крепкая шкура пса помешали нанести более серьёзные повреждения.