Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Андрей Анатольевич Посняков

Флот империи, пожалуй, не знал себе равных. И самое главное – ромеи были богаты, очень богаты, просто бесстыдно богаты, хозяйство было на подъеме, тут соотношение совсем не в пользу еретиков. А кто сильнее деньгами – тот сильнее всегда! А что еретики захватили Никею… Так одно дело – тактический успех, и совсем другое – стратегия, уж в этом-то Пулад разбирался.

Что такое?..

Услышав приближающиеся шаги, ромей выглянул из шатра. Хрисохир? Нет, вождь спит в центре лагеря, а он, Пулад, должен присматривать за часовыми, чтоб не заснули, собаки…

– Господин, – тихо окликнул подошедший – ромей узнал Истому.

– Чего тебе? Кто-то пробрался к обозу с тайным умыслом?

– Нет, скорей, не к обозу. Там купец из Смирны, говорит, что тебя хорошо знает.

– Меня?

– Наверное, надеется выгодно сбыть свой товар.

– Еще бы! – Пулад усмехнулся, накинул на плечи длинную шерстяную мантию. – Пошли посмотрим, что там у вас за купец.

Они прошли на окраину лагеря. У возов горел небольшой костерок, около которого сидели двое – варяг Лейв и незнакомец в плаще с накинутым на голову капюшоном. Пулад подошел ближе.

– Ты, что ли, купец?

Ничего не ответив, сидевший у костра человек поднялся, откинул с головы капюшон. Красивое лицо ромея вдруг исказилось страхом.

– Никомед!

– Вижу, узнал. – Никомед улыбнулся в бороду.

– Если ты пришел меня убить, я подниму тревогу, – оглядываясь, быстро предупредил Пулад.

– Не успеешь! – осклабился Никомед, и Пулад почувствовал, как кто-то схватил его за руки. Обернулся – ну да, это они – Истома с варягом. Иуды!

– Прости, но так просто не сбегают с каторги, – усмехнулся Истома.

– Особенно с Киренаики, – подтвердил Никомед. – Я, как-никак, моряк, не забыл?

– Помню. – Пулад потерянно кивнул. – Интересно, что ты делаешь на суше?

– Пришел за тобой… Нет, не за тем, чтоб убить, это могли сделать и мои слуги. Мы с тобой прогуляемся немного… Хочу, чтобы ты посмотрел кое-что.

Подумав, предатель не стал отказываться – слишком уж настойчиво было сделано предложение. Закутался поплотнее в плащ, сел в седло подведенного Истомой коня и доверил свою судьбу когтистым дланям дьявола. Миновав дальние посты – а стражи-то, выходит, подкуплены! – все четверо – Никомед, Пулад со связанными за спиной руками и Истома с Лейвом – обогнули по узкой тропе высокие скалы и спустились в предгорья. Впереди, за целой стеной кустарника, не так уж и далеко, горели дрожащие оранжевые огни – то жгли на стенах костры защитники Вафириака.

– Не туда смотришь, Пулад. – Никомед оглянулся. – Во-он, ближе.

Предатель присмотрелся и почувствовал, как заныло сердце: то, что он принял за плотную стену кустарника, оказалось войском. Пулад узнал гордость императорской армии – катафрактов, за ними блестели щиты тяжелой стратиотской пехоты, еще дальше – союзники – болгары или мадьяры в остроконечных шапках. Боже, как же их много!

– Кажется, на этот раз ваш хваленый Хрисохир попал в ловушку! Задумайся о своей судьбе, Пулад.

– Уже задумался, – отрывисто буркнул предатель. – Чего ты хочешь?

– Голову!

– Голову?

– Голову Хрисохира. Не я хочу – базилевс.

– Что ж. – Пулад кивнул. Предавший раз, предаст и другой, и третий. Посмотрел на Истому с Лейвом: – Эти помогут мне?

– Всенепременно!

Над черными скалами медленно поднимался красный рассветный круг солнца.

– Ромеи! – Оказавшись в лагере, Пулад первым делом бросился к шатру Хрисохира.

– Что? – Вождь апостольских братьев, едва успев натянуть кольчугу, вскочил на коня. – Трубите сбор и выход!

Завыли рожки, загрохотали литавры, войско еретиков выстраивалось для похода.

– За мной! – обернувшись, махнул рукой Хрисохир, он вовсе не был трусом.

Войско павликиан спустилось в предгорья, на ходу перестраиваясь для атаки. Вот они – белые стены Вифириака! А жители его – тупые ослы! Они что, забыли, что стало с Никомидией, Никеей, Эфесом?

Снова загрохотали литавры. Хрисохир привстал в седле и сквозь зубы бросил лишь одно слово:

– Вперед!

Сотники передали приказ командира. Войско пришло в движение. Первой двинулась конница – любо-дорого было смотреть, как окружают город сотни уверенных в себе воинов на быстрых конях. Над головами развевались разноцветные бунчуки. Качались, блестя на солнце наконечниками, копья. Предчувствуя бой, грызли удила кони. Рассыпавшись мелкой рысью, конница рвалась в битву. За ней, проваливаясь в песок, едва поспевала – а в большинстве случаев и вовсе не поспевала – немногочисленная пехота. Во-он впереди выскочил из-за стен конный отряд. Безумцы! Что смогут сделать они против куда как превосходящей их числом конницы братьев? Вот уже скрестились сабли, лязгнула сталь, сталкиваясь, вскинулись на дыбы кони.

– А-а-а!!! – Хрисохир с радостным криком ворвался в гущу врагов, напополам разрубив сунувшегося под меч воина, оглянулся – апостольцы уверенно наступали. Повсюду слышались крики, стоны раненых, злой хрип лошадей. Вождь еретиков ударом копья выбил из седла наскочившего на него воина, повернулся к другому… Что это? Показалось? Нет… Тренированный глаз его вдруг увидел, как из-за скал появляются блестящие точки. Точки быстро приближались, уже не осталось сомнений – то двигалась броненосная конница катафрактов. А за ней, чеканя стальной шаг, шла тяжелая стратиотская пехота.

– Назад! – предчувствуя неладное, изо всех сил закричал Хрисохир.

Но было уже поздно. Уже, как нож в масло, вторглись в гущу боя конные тяжеловооруженные катафрактарии, сминая все на своем пути, шла по трупам убитых и раненых броненосная пехота.

– Слава базилевсу! Слава!

– Чего ж ты ждешь, Хрисохир? – вдруг послышался голос. – Спасайся! Еще не все потеряно – стены Тефрики крепки, а защитники отважны.

– И в самом деле. – Хрисохир усмехнулся и, развернув коня, поскакал в горы. За ним едва поспевали верный слуга Диаконица и прочие слуги.

Вот и горы. Спасительные горы. Вон, скорей в то ущелье. А там – горными тропками вверх, и все – свобода. Ищи – не поймаешь.

Вдруг мимо просвистела стрела. Хрисохир оглянулся и не поверил своим глазам.

– Пулад? Зачем ты стреляешь в меня? Что я тебе сделал плохого?

Ромей нехорошо усмехнулся.

– За благодеяния твои воздам тебе сегодня!

Хрисохир поворотил коня, задумав сразиться с предателем, но предатель оказался ловчее и живо всадил копье в бок предводителю братьев. Потеряв от боли сознание, тот свалился с коня. Верный слуга Диаконица, подбежав, положил голову на колени своего обожаемого хозяина и зарыдал. Пулад спешился, подошел ближе. Варяг Лейв опередил его – оттолкнул слугу и, взмахнув мечом, отрубил голову лежащему без чувств Хрисохиру.

Во дворце Петрии базилевс нежился в обществе дочерей. Поднявшись на стену, долго смотрел на море – ласковое, палево-голубое, теплое. Вокруг густо росли оливы и кипарисы, а специально посаженные в прошлом году розовые кусты источали такой аромат,