Меркьюри и я. Богемская рапсодия, любовь и котики - Джим Хаттон

Великолепие рыбок заворожило Фредди. Он спросил про стоимость, и ему ответили, что цена каждой от 75 до 2000 фунтов.

— Хорошо, — кивнул Фредди, — назовите разумную цену за всю партию.

Не моргнув глазом, оптовик рассчитал стоимость — 12 500 фунтов. Фредди согласился. Продавец захотел лично проверить пригодность нашего бассейна для рыбы и после осмотра стал настаивать на установке механического фильтра. В остальном, по его словам, все было идеально.

Рыбам полагалось провести на карантине у оптовиков минимум две недели, но, как только мы установили фильтр, их доставили в Гарден Лодж. Вскоре они стали новым центром внимания гостей. По воскресеньям у нас сложилась традиция устраивать званые обеды. Обычно уже утром человек шесть приходили чего-нибудь выпить, а часа в два мы садились обедать. Трапеза длилась до четырех-пяти часов, и остаток дня мы просто бездельничали в доме или в саду. Наши посиделки неизменно сопровождались шутками и смехом.

4 мая «Сан» снова огорошила Фредди очередной писаниной. Как и он, я был подавлен. Пол Прентер подставил Фредди — после всего, что тот для него сделал.

«СПИД убивает двоих любовников Фредди», — кричала статья на целых три страницы. Тони Бастин из Брайтона и Джон Мерфи, бортпроводник «Американских авиалиний», скончались от этой болезни в 1986 году. Прентер утверждал, что однажды поздней ночью ему позвонил Фредди и излил свои опасения по поводу СПИДа.

Статья упомянула и меня в качестве его любовника. Первое, что пришло в голову: «Как это воспримут мои родственники в Ирландии?» Мне как раз предстояло их навестить. Если бы пошел слух о том, что я любовник такой знаменитости, они бы расстроились, что узнали об этом из прессы, а не от меня. Конечно, я бы предпочел сам выбрать подходящий момент, чтобы сообщить им об этом.

Вечером я пришел с работы домой, и мы с Фредди обсудили россказни Прентера о его любовных похождениях. Фредди не мог пережить такого предательства. Не мог поверить, что кто-то столь близкий ему оказался способен на такую подлость.

Позже мы узнали, что газетчики заплатили Прентеру за его рассказ около 32 тысяч фунтов. С тех пор Фредди больше никогда с ним не общался; бойкот ему объявили также Элтон Джон, Джон Рид и многие другие.

Статьи в «Сан» выходили на протяжении нескольких недель, и каждая байка Прентера приводила Фредди в еще большую ярость. Прентер к тому же продал газете несколько личных фотографий Фредди, где он позировал с разными любовниками, в частности, с моим предшественником Винни Киркенбергером. Фотографии были размещены на двух страницах под заголовком «Все слуги “Королевы”».

Прентер многословно, смакуя подробности, рассказывал о самых безумных днях Фредди, когда он регулярно обменивался дорожками кокаина с Родом Стюартом и Дэвидом Боуи, иногда насыпая порошок прямо на свои «золотые диски». Прентер также растрепал, что дружба Фредди с диск-жокеем Кенни Эвереттом закончилась после ссоры из-за кокаина.

Фредди и в самом деле прекратил общаться с Эвереттом. На одной из посиделок Эверетт обвинил Фредди, что тот слишком злоупотребляет его гостеприимством. Но Фредди, наоборот, рассказывал, что это Эверетт бессовестно пользовался его щедростью. Они так и не уладили свои разногласия, и Эверетт ни разу не приходил в Гарден Лодж за все время, что я там жил. Даже оказавшись в одном и том же лондонском гей-клубе, эти двое игнорировали друг друга. Но после смерти Фредди таблоиды насочиняли сказок про то, как Эверетт регулярно дежурил у изголовья его кровати.

Как-то раз, обсуждая с моим бывшим другом Джоном Александром неприятности, которые подкинул нам Прентер, я узнал, что тот перемывал мне кости на рождественских праздниках. Джон вступил с ним в перебранку на вечеринке в доме Кенни Эверетта. Прентер во всеуслышание обсуждал меня и отпускал при этом массу скабрезных шуточек. В итоге Джон устал слушать эту тираду и решил его спровоцировать. Спросил, насколько хорошо Прентер знает меня. Тот пробормотал в ответ что-то бессвязное, и Джон объявил, что он наверняка мой бывший любовник. Прентер сразу заткнулся и до конца вечера избегал Джона.

После выхода статьи в «Сан» Прентер пару раз звонил в Гарден Лодж, но Фредди не отвечал. Прентер пытался оправдать свой ужасный поступок тем, что пресса неделями преследовала его, а он в конце концов не выдержал давления и случайно проболтался. Но Фредди не хотел слушать Прентера, он считал, такому предательству нет прощения. Самое печальное — после этой истории Фредди вообще перестал доверять людям — за исключением немногих самых близких.

Мне часто было жаль Фредди. Несмотря на все блага, деньги и славу, он был лишен возможности жить нормальной жизнью. Не мог просто прогуляться по улице или пройтись по магазинам, не оказавшись объектом пристального внимания. Все это сильно его раздражало.

Опороченный Прентером и газетой «Сан», Фредди решил, что ему нужно уехать как можно дальше от этого всего, и мы устроили себе недельный отдых на Ибице. В поездку мы захватили Джо, Фиби и Терри.

В аэропортах мы следовали особому плану маскировки, чтобы оградить Фредди от зевак; заметь его хоть один фанат, началось бы столпотворение. Как минимум мы бы потеряли кучу времени. Поэтому я всегда шел впереди, а Джо, Терри и Фиби прикрывали Фредди с других сторон. Он шел, глядя под ноги, чтобы избежать любого зрительного контакта.

Невероятно, но, несмотря на репутацию самого эпатажного и тусовочного рокера, Фредди был очень замкнутый человек. Если его заставали врасплох фанаты, он терялся и еле слышно просил: «Скорее уведите меня отсюда!»

Еще одна фраза, которую он шептал нам украдкой, всегда забавляла меня. Если мы были в общественном месте и он хотел в туалет, он произносил два коротких звука: «Пи-пи!» Тогда один из нас сопровождал его в ближайшую уборную и охранял дверь, чтобы он мог спокойно пописать.

На Ибицу мы взяли одну вещь, которая с тех пор сопровождала нас во всех поездках за пределами Британии — небольшую аптечку. В ней было все, от парацетамола и пластырей до препаратов против СПИДа. Единственное, что мы никогда не возили с собой, — шприцы. Их мы всегда покупали на месте.

Во время той поездки на Ибицу мы остановились в роскошном уединенном отеле «Пайк», бывшем фермерском доме, построенном полвека назад. Спустя несколько часов нашего пребывания там Фредди стал называть меня «Святой Франциск Ассизский»[42], потому как все местные кошки и собаки постоянно ластились ко мне.

Днем мы все вальяжно загорали у бассейна, а вечером отправлялись по гей-барам и клубам. Но даже там «Сан» шпионила за Фредди, их фотографу удалось сделать снимок Фредди за игрой в теннис, на котором он выглядел располневшим.

У Фредди на правой ступне вдруг образовалась незаживающая рана. Эта рана не давала ему покоя до конца жизни и в итоге практически лишила его возможности ходить.

Под конец поездки Фредди и Монтсеррат Кабалье устроили публике сюрприз на фестивале «Ибица-92», посвященном избранию Испании местом проведения очередных Олимпийских игр после пяти лет. До неприличия роскошное мероприятие проходило в Сан-Антонио в шикарном клубе «Ку» перед элитной публикой численностью около пятисот человек. Мы называли их сливками Ибицы. В ту ночь выступало несколько групп и музыкантов, среди которых были «Шпандау Балет», «Дюран Дюран», «Мариллион» и Крис Ри. Выход Фредди и Монтси приберегли «на десерт».