Штурм - Роман Глушков

Отринув конспирацию, Кальтер подбежал к третьему отверстию и бросил в него пакаль-«молот». Будь что будет – идти на попятную так или иначе поздно.

Эти действия Куприянова уже не оставили мародеров равнодушными и были встречены яростным ревом. Отнюдь не одобрительным, а угрожающим и обещающим калекам скорую и жестокую погибель.

Что обещало им усилившееся после активации третьего ключа землетрясение, все еще оставалось загадкой. Ворота, которым уже пора было начать открываться, по-прежнему отказывались это делать. Что, судя по всему, являло собой уникальный случай, так же как Сквозняк и Кальтер считались среди обитателей долины уникальными личностями, и это могло быть взаимосвязано. Вопрос лишь в том, чем это для напарников обернется. В данный момент ничего хорошего в заклинивших воротах они не видели. Но гул и тряска их все же обнадеживали. Они запустили в Мегалите какой-то процесс, и теперь им надо было лишь дожить до его результата.

– Как-то все это хреновато выглядит, – заключил Серега, снимая со спины мушкетон и отступая вслед за Кальтером к центру ворот. Туда, где должен был образоваться, но никак не образовывался спасительный просвет. Кальтер в ответ лишь молча снял с плеча лук – когда враги бросятся на них, он успеет послать им навстречу пару стрел, – и тоже приготовился защищаться.

Долго им не протянуть, учитывая, что к мародерам уже подтягивались возвращающиеся снизу головорезы. И отступать отныне некуда – враги не пропустят бросившихся к лестнице напарников, а перехватят их еще на полдороге. Заикаться же о переговорах было и вовсе глупо. Какие тут могут быть переговоры, если каждый на этой площадке говорил на своем, непонятном для остальных языке. Какой там мудрец изрек: «Язык мира универсален и понятен всем без исключения»? Что ж, ему не помешало бы оказаться здесь и проверить свою теорию на практике. В самых экстремальных условиях из всех возможных. И вряд ли итог сей проверки его обрадовал бы… если бы он вообще дожил до подведения итогов.

Стоило одному мародеру сорваться с места, и за ним тут же с воплями устремились остальные. Даже если ворота начнут открываться прямо сейчас, напарникам все равно не продержаться сорок секунд против толпы озверелых убийц. Тут и пятисекундное сопротивление можно будет считать рекордом, который, впрочем, никто не оценит по заслугам. Разве что «серые» зафиксируют его для галочки в своих игровых отчетах, только и всего.

Трепыхание выпотрошенной и брошенной на раскаленную сковороду рыбы и то, наверное, выглядело бы осмысленнее, нежели попытка напарников сдержать прущую на них ораву. Бабахнул мушкетон, чей картечный заряд уложил за раз троих головорезов. Дважды выстрелил лук, чьи стрелы легко нашли цели в такой плотной толпе. Увы, но пять выбывших из игры противников были чересчур малыми потерями, чтобы изменить соотношение сил в грядущей рукопашной схватке.

Или, точнее говоря, в растерзании. Схватка начнется потом, когда головорезы расправятся с хозяевами очередных ключей и вновь примутся кромсать друг друга. Чего Кальтер и Сквозняк уже не увидят, а жаль – хотелось бы напоследок взглянуть, что за странный механизм они активировали.

До столкновения с первыми врагами оставались считаные мгновения, когда пол под напарниками вдруг резко ушел вниз. И не только под ними. Оказалось, что вся площадка накренилась в сторону ворот под довольно крутым углом. Никто при этом не устоял на ногах: ни калеки, ни их враги. Все вмиг утратили равновесие и, попадав на пол, покатились в ту же сторону, куда до этого бежали.

Куприянов и Серега вроде бы никуда катиться были не должны, так как позади них возвышались закрытые ворота. Однако случилось нечто странное – никакой преграды у них за спинами не оказалось. Оба продолжали скользить по полу, ни на что не натыкаясь, причем скорость их скольжения продолжала увеличиваться.

Спустя еще мгновение свет перед глазами Кальтера вдруг померк, а наклонную поверхность, по которой они с напарником двигались, сотряс мощный удар. Хотя со светом, скорее всего, все было в порядке. Он исчез, потому что плита вернулась в горизонтальное положение столь же быстро, как до этого накренилась. Примерно как самозакрывающаяся крышка на мусорной урне. И приоткрытой эта «крышка» пробыла столько же времени, сколько надо, чтобы сбросить в урну мелкий мусор. Чью роль в данном случае играли Куприянов и Серега. А также те их враги, которые успели провалиться вместе с ними в щель под воротами, пока она не исчезла.

А вот куда все они провалились, никто из них понятия не имел. Но сейчас разбираться в этом было некогда – жертвы гигантской ловушки катились по каменному спуску, будучи не в силах остановить или хотя бы притормозить свое падение.

Единственное, что сделал Кальтер, это развернулся ногами вперед, дабы не врезаться ни во что головой. А развернувшись, сразу же увидел впереди тусклую полоску света. Которая с каждой секундой становилась все больше и больше, давая понять, что спуск в утробу Мегалита не затянется и скоро подойдет к концу…

Финал поездки по каменной горке выдался не слишком впечатляющим. Кальтер, Сквозняк и четверо их попутчиков – трое живых и один мертвец – выкатились из похожего на огромный камин проема в большой зал с колоннами – вот, собственно, и все. Самым ярким моментом их прибытия – и в прямом, и в переносном смысле – стало вспыхнувшее позади них пламя. После чего проем действительно превратился в камин. Разве что не в обычный, а в газовый, так как в нем не было дров, а пламя вырывалось из щелей в полу.

Огонь отрезал напарникам и их врагам путь назад, хотя никто из них вроде бы не порывался убегать. По крайней мере, обратной дорогой – точно. Так же как разлеживаться на полу новоиспеченные – или, вернее, едва не испеченные в камине, – гости Мегалита не собирались. Все они вскочили с пола практически одновременно. Кроме, естественно, мертвеца. Но даже если бы он вдруг чудесным образом ожил, то все равно не вскочил бы по причине отсутствия у него ног и нижней половины тела. Она, как следовало догадаться, осталась на площадке после того, как захлопнувшаяся каменная крышка перекусила бедолагу пополам. Также плита покалечила еще одного мародера. Сам он в крепость не попал, но обе его отрубленные по самые плечи руки валялись здесь. В отличие от него, трое составивших напарникам компанию врагов, кажется, не пострадали (не считая ран, что они получили в битве). Вскочив на ноги, они тут же выставили перед собой мечи и кинжалы, опасаясь теперь не только «ключников», но и друг друга.

То же самое сделали Куприянов и Серега. С той лишь разницей, что между ними открытого недоверия все-таки не было. Скрытое, конечно, присутствовало, но с учетом их прошлых разногласий это было нормально. И сейчас они оказались в выигрыше, поскольку их попутчики не знали друг друга. А значит, каждый из них готовился сражаться лишь сам за себя.

Громадный рыжебородый шотландец в килте, вооруженный одноручным мечом и маленьким щитом-баклером, глядел исподлобья на одетого в самурайские доспехи узкоглазого воина с катаной. А также на усача с длинной саблей, облаченного в шапку-малахай, кожаную кирасу и высокие сапоги со шпорами. Последний мог быть кем угодно, даже русским, хотя и не факт. Если бы выжил тот вояка, что присутствовал здесь в половинчатом виде, то к этой пестрой компании добавился бы еще длиннобородый индус в чалме и с топором вычурной формы. За кого эти ребята принимали Кальтера и Сквозняка, калеки понятия не имели. Но уж точно не за тех, кем они являлись на самом деле.