Кинк - Братья Барнс

дождаться, чтобы увидеть, что это будет. Я знал, что она собирается избавиться от тупой твари, сидящей рядом со мной и посягающей на мой угол подвала, но она не собиралась всего лишь отрубить ей голову или просто бросить в морозилку. Нет, она сказала, что собирается побаловать себя. Мое тело дрожало и трепетало в предвкушении.

Она подошла к этой твари, к Хэму, и погладила его по щеке. Было противно смотреть, как его тело отреагировало почти мгновенно: внушительных размеров член затвердел, а оставшиеся мышцы на животе, шее и груди сжались от несколько спазмов, отвечая на ее прикосновение. Моя прекрасная госпожа поднесла запястье ко рту, а затем, к моему ужасу, вгрызлась в него. Я резко втянул в себя воздух. Что она делала?

Когда она отняла запястье ото рта, я увидел, что ее губы окрасились в кроваво-красный цвет. Кэсси облизнула губы, проведя запястьем вниз к... нет!... отверстию в лице твари, которое было ртом Хэма.

- Что ты делаешь?

Она давала ему свою кровь! Она обращала его! Зачем ей это делать, она должна была избавиться от него. Холодный кинжал предательства вонзился в мое нутро. Нет, нет, не может быть, чтобы она действительно предала меня, не может. Я просто не мог этого понять.

Она прижала запястье к отверстию, где когда-то был его рот, и раздался тошнотворный чавкающий звук. Я не думал, что у него есть язык, но, возможно, остатки его все еще могли что-то делать.

Я пытался подавить свою ревность, зная, что не должен так себя чувствовать, зная, что должен доверять ей. Это продолжалось, не знаю, секунд тридцать или минуту, а потом она встала с довольным выражением на лице.

- Подожди здесь. Я вернусь через минуту.

Я смотрел ей вслед, когда она удалялась через комнату, ее тугая попка покачивалась под черной деловой юбкой, которую она носила.

Я подожду.

Я буду терпелив.

Я уставился на Хэма, ревность терзала меня. Если бы она прямо не приказала мне не добивать его, я бы это сделал. Ублюдок.

Я смотрел на него, и что-то в нем начало меняться. Его жалкое, хриплое дыхание стало немного ровнее. Ничего волшебного не произошло – не то, чтобы его руки и ноги вдруг выросли из ниоткуда, но цвет кожи, казалось, немного улучшился - из бледного, болезненно-желтовато-белого она приобрела более здоровый розоватый цвет. Я поглядел на его плечо, где ранее сделал несколько экспериментальных укусов. Тогда я наслаждался реакцией его тела: небольшими спазмами, странным рычащим звуком, который вырывался откуда-то из его груди, неспособной издать настоящий жалобный звук. Хотя вкуса как такового в нем практически не было.

Пока я наблюдал, разодранные зубами края укуса начали затягиваться, рана не исчезла совсем, но быстро заживала.

Я попятился назад по полу, немного отстраняясь от него. Когда я это сделал, голова существа повернулась в мою сторону, и отверстие, которое было его ртом, растянулось в том, что когда-то могло быть ухмылкой. Холодок пробежал у меня по спине. Услышал ли он меня? Мог ли все еще делать это? Раньше он не казался способным на это, но, возможно, слух вернулся. Ее кровь что-то сделала с ним. Она обратила его. Он стал одним из нестареющих, как и она. Но Кэсси сказала, что избавится от него. Я ничего не понимал.

- Это нечестно, нечестно, - бормотал я.

Изо рта Хэма вырвался пронзительный свист. Он смеялся надо мной. Смеялся надо мной! Это было нелепо. Унизительно. Я решил, что если она скоро не вернется, я прикончу его. Никто не смеется надо мной. Больше нет.

- Ты покойник! – прошипел я.

Раздался пронзительный свист, затем еще один, когда его тело забилось в судорогах.

Я смотрел на него, кипя от ярости. Не был уверен, кого я ненавижу больше: Хэма или Джейка. Но Джейк, по крайней мере был мертв.

Хэму повезло, что я услышал, как наверху открылась дверь. Я бы действительно подполз к нему и зубами вырвал его дурацкое горло. Маленький кусок говна.

Кэсси снова спустилась по лестнице, и я резко втянул воздух.

Боже, она была потрясающей. Полностью обнаженное (по-видимому, потому, что собиралась вся испачкаться в крови, и не хотела портить одежду) ее тело выглядело даже лучше, чем я запомнил его вчера. Она была идеально сложена во всех отношениях. Ангел, сошедший с Небес. Богиня.

Правда, было одно существенное изменение по сравнению со вчерашним днем - она завязала волосы на макушке, и теперь они были прикрыты черной купальной шапочкой. Я прикусил губу в предвкушении.

- Знаешь, я обратила его, - сказала она мне.

Она была так прекрасна. Просто обворожительна.

- Знаю, - ответил я, мой голос был едва громче шепота.

- Но не волнуйся, это только для того, чтобы сделать все немного более... забавным.

Я улыбнулся. Так я и знал. Она подошла к нему и обхватила его изуродованное, но сияющее розовым, здоровым оттенком лицо руками.

- Я говорила тебе, что сделаю это, обещала, что сделаю тебя одним из нас, не так ли?

Голова кивнула, и дыра в ней снова распахнулась в его искаженной версии улыбки. Я чувствовал радость, исходящую от Хэма. Идиот. Что за конченый гребаный идиот. Он почему-то так и не понял, что она использует его, питается им в течение года, без сомнения, поддразнивая, что собирается обратить его в любой момент, но на самом деле не делала этого! До сих пор - но было уже слишком поздно! Я издал смешок. Она поманила его, и он заглотил наживку, как тупое животное, которым он и был.

- После того, что я себе вчера позволила, мне действительно не следовало бы этого делать, ну да ладно, - сказала она, опускаясь к нему. Он был прислонен к стене, и она держала его за плечи, чтобы не упал.

Испытывая одновременно тошноту и возбуждение, я наблюдал, как она скользнула им глубоко внутрь себя. Его дырка в голове широко раскрылась в том, что, как я мог только предположить, было экстазом.

Это нечестно.

Тварь, называемая Хэмом, содрогнулась, напрягая оставшиеся мышцы - теперь в них пульсировала сила. Кэсси притянула это существо к себе, и оно, как какая-то вибрирующая мясная марионетка, трахало ее, пока она удерживала его на месте.

Хэм свистел и стонал в экстазе нестареющего. У меня все сжалось внутри. Это должен быть я, должен быть я. Пытался утешить себя тем, что скоро Кэсси обратит меня, и в отличие от Хэма я не буду