Магия большого города. Журналистка - Нинель Мягкова

— Просто прекрасно! — с нескрываемым сарказмом фыркнул начальник отдела, переводя взгляд на меня. — А то у нас своих не хватает.

— Мистер Хармс, — старательно следя, чтобы пальцы не дрожали, я тоже пожала протянутую ладонь.

Новый для меня способ приветствия, но, похоже, в чести у столичных продвинутых леди. Мою руку крепко сжали и почти сразу же выпустили.

Начальник отдела метнул странный, нечитаемый взгляд на мистера Хэмнетта, открыл было рот и сразу закрыл, так ничего и не произнеся. Постеснялся лишнего свидетеля в моем лице?

Хозяин кабинета уселся обратно в кресло и указал нам на колченогие стулья для посетителей.

— Слушаю вас, — поглядывая попеременно то на меня, то на журналиста, подбодрил он нас обоих. Мне сказать было особо нечего, так что я тоже выжидающе уставилась на мистера Хэмнетта.

— Смотри сюда. Ничего странного не замечаешь? — начал он издалека, высыпав веером перед мистером Хармсом снимки. Тот бросил на них взгляд и поморщился.

— Что это? Новая модная выставка? Свет так себе.

— Он тоже увлекается фотографией! — вполголоса, заговорщически пояснил мне журналист и придвинулся ближе к столу, омерзительно скрипнув ножками стула по обшарпанному паркету. — Смотри сюда! Да не так, лупу дай.

Мужчины увлеченно обсуждали детали, сравнивая и анализируя. Я от нечего делать сцепила пальцы на коленях и принялась разглядывать кабинет. В глаза бросились многочисленные книги, занявшие почти все полки длинного стеллажа.

Не выдержав, я встала и подошла поближе. Нижние два ряда меня не заинтересовали — безликие папки с невнятными подписями, скорее всего что-то из разряда секретного и расследовательного. А вот выше начинались настоящие сокровища. Личные дневники магов, подписанные на бирках по шаблону — фамилия, дата. Переплетенные в кожу и металл здоровенные фолианты вроде того, что сейчас прятался у меня в комнате. Тонкие тетрадки, безобидные с виду — что в них содержалось крамольного, могу только догадываться, потому что сама перепечатывала несколько подобных. Трогать ничего не решилась, пусть даже мистер Хармс не обращал на мои блуждания никакого внимания.

Мало ли, какое там проклятье навешано! Нет-нет, мне своих проблем хватит.

— Думаешь, магия? — с нескрываемым скепсисом протянул начальник отдела, уловив наконец, о чем идет речь. — Может, он со своей рамой переезжает! Придурков хватает, мне ли тебя учить!

— Но стена тоже совпадает! — не унимался мистер Хэмнетт. Надо же, я и не заметила, пока он не сказал! Я подошла поближе, с любопытством глядя на снимки новым, знающим взглядом. Да, на одном кадре за девушкой стояло разлапистое растение вроде фикуса, на другом угол прикрывал ковер, но расстояние от окна до стены оставалось примерно одинаковым.

— Странно, согласен, — задумчиво протянул мистер Хармс. Осторожно, кончиками пальцев упорядочил снимки, выложив в ровный ряд, побарабанил по столу и, наконец, выдал: — Оставь мне пока. Подумаю, ребятам покажу. Может, что и выудим.

— Спасибо! — с чувством воскликнул мистер Хэмнетт и похлопал старшего приятеля по плечу. — Я уж и не чаял их пристроить в надежные руки. Честно скажу, смотрю на них — и не по себе делается. Вроде бы простые снимки, но у меня от них мороз.

— Не поверишь, у меня тоже… — пробормотал еле слышно мистер Хармс. Мне показалось, он хотел потрогать одну из карточек, но в последний момент передумал, будто бы тоже чуял исходящую от них мертвенную ауру.

— Ну вот, дело пошло! — радостно заявил мистер Хэмнетт, стоило нам покинуть кабинет. — Теперь этим любителем мизансцен займутся профессионалы. Давно пора! Знал бы, что тут магия замешана, сразу бы к Найту пошел. Почти два года потеряно! Ну ничего, теперь-то этого недоделанного фаната поймают!

— А если не поймают? — я прикусила губу в волнении.

Не сомневаюсь, что к поиску мага, способному переносить в пространстве целый дом так, что никто ничего не замечает, отнесутся со всей серьезностью. Другой вопрос, найдут ли?

За что можно зацепиться в этих снимках? За пейзаж? Таких садов под столицей разбросано несметное количество, а если подальше отъехать, то и подавно. Кресло, ковры? Что-то мне подсказывало, что не будут в полиции, пусть и в специальном отделе противомагической безопасности, шерстить и проверять все десять тысяч плетеных качалок по очереди. Или будут, и я их недооцениваю?

— От Найта еще никто не уходил! — зловеще и торжественно произнес мистер Хэмнетт. — Рано или поздно вычислит он этого фотографа. Подождем. Нам оно не к спеху, верно? Имей в виду, придут еще снимки — отложи, отвезу сюда.

Выдав эту инструкцию, журналист двинулся по коридору к выходу, беззаботно насвистывая. Я же застыла, переваривая его последнюю фразу.

Если будут еще снимки.

Если будут еще мертвые девушки.

Мистер Хармс же не в курсе, что они мертвы! А значит, вполне может отложить дело на дальнюю полку, как не особо важное. Пусть мы с Самантой пришли к выводу, что фотографировать вполне мог и не убийца, а просто работающий с телами мертвых специалист, червячок сомнения меня все же изнутри подтачивал. Вдруг мы ошиблись, и то все же маньяк? И сейчас он ищет новую жертву?

А то и уже нашел!

Сейчас, когда дело передали профессионалам, самым логичным было бы расслабиться и наконец-то отпустить ситуацию. Но вот проблема — я не верила в то, что маньяка будут искать.

Будут рыть землю в поисках блуждающего дома, это да. Однако, раз уж его не обнаружили за эти два года, никто не зацепился взглядом за лишний номер на улице — или где там это жилище появлялось — то кто сказал, что сейчас им это удастся? У них есть только снимки обшарпанного окна, шестерых девушек и кресла, одного из десяти тысяч. Они не видели стены, увешанной сотнями улыбающихся лиц, не знают о шрамах, что скрываются под рукавами фотографа-маньяка, понятия не имеют о том, что те девушки мертвы… вот как они будут искать бедняжек, снятых вполоборота так, что и не опознать их толком?

— Кстати! — Мистер Хэмнетт остановился так резко, что я чуть не налетела на него. Еле успела вовремя затормозить. — А где та карточка, что ты утащила из мусорки? Ее бы тоже неплохо было отдать Найту.

— Тут такое дело… — замялась я, неудержимо краснея. Ну вот как объяснить журналисту, что снимок сгорел во время ритуала, не упоминая ритуал? — В общем, я его случайно подожгла. Его больше нет.

— Не говори мне, что ты все еще пользуешься газовыми лампами! — закатил глаза мистер Хэмнетт и сокрушенно покачал головой. — Отвыкай уже от своих деревенских привычек. Газ, конечно, дешевле, но и зарплата у тебя теперь приличная. Можешь себе позволить и брикеты, и центральную энергосеть.

Я пристыжено кивнула, виновато опуская глаза. Отчего-то раньше поддразнивающее прозвище «деревенщина» меня не волновало, разве что слегка раздражало, сейчас же на глаза аж слезы навернулись. Получается, мистер Хэмнетт по-прежнему считает меня неуклюжей провинциалкой без манер, зато с отсталыми, убогими привычками. «Экономия — не порок», — хотелось крикнуть ему в лицо, но я сдержалась. Отчасти потому, что он оставался моим начальником, а босса нужно уважать, отчасти — потому что доказать ему я все равно ничего не смогу. Он вырос в столице, в обеспеченной семье, и не представляет себе, какой катастрофой могут стать прохудившиеся среди зимы теплые сапоги. Особенно, когда тебе семь, а растешь ты быстрее, чем мать успевает получать премию. В таких условиях каждый сент, потраченный на удобное и безопасное, но вдвойне дорогое брикетное топливо для печи, автоматически лишал или меня одежды, или нас обеих еды. И отучиться подсчитывать выгоду за несколько дней только потому, что в моем контракте написана красивая цифра, я точно не смогу.