Местное время – любовь - Елена Николаевна Ронина

Ему лицо, а ей баланс сводить и перед налоговой оправдываться. Но она знала: они в одной лодке, они вместе, они хорошие партнеры. Денисыч на ее мнение опирается, но за спину не спрячется, не подставит и не отречется.

Когда все пошло не так? Да уже давно. Она вдруг заметила, что не так уж часто он влетает в кабинет. Раньше боялась этого, а теперь выходит, что лучше, когда влетал, роняя на ходу стулья и смахивая отчеты со стола:

– Быстро бери листок бумаги и пиши!

Да, все вопросы они прописывали. Он говорил, она рисовала схемы с прямоугольничками. Ровным, спокойным голосом повторяла то, что он нервно выкрикивал. Александр Денисович смотрел на эти прямоугольнички-квадратики, которые стрелочками разъезжались, как машинки по листку бумаги, и постепенно успокаивался.

– Вроде выруливаем…

– А когда мы не выруливали?

Человеку важно осознавать свою значимость. Настоящее счастье – это не любовь, не страсть. Это четкое понимание: без тебя не могут обойтись.

Что же получается? Она уставала как собака, не спала ночами, ругалась с мужем, потому что приползала домой в девять, ничего не соображая, и вместо соли сыпала в суп сахар. Стало быть, так лучше? Это было и есть счастье?

Сегодня, когда Гале уже не нужно задерживаться и она закрывает свой кабинет равно в 18:00, вроде как чего-то не хватает.

Да, работа была на первом месте. Всегда. Она любила цифры, умела с ними управляться, испытывала прямо-таки эстетическое наслаждение, когда все сходилось, когда дебет бился с кредитом, когда уплачены налоги и все распланировано на год вперед.

А еще она умела собраться и вырулить. Директор, конечно, был умнее, он был мозг. Но терялся. Как многие мужики.

Любому мужчине нужна мама или боевая подруга, или психотерапевт.

Она стала для него всем. Любовницей не стала. Могла бы, если бы захотела, но Галя была не по этому делу. Читая в исторических романах о ненасытных царицах и герцогинях, думала: мне бы ваши заботы. Потом поняла. Она – человек творческий. Цифры – ее любовь и настоящая страсть.

Замуж вышла по молодости за того, кто позвал. Боялась остаться одной. Не жалела. Муж как муж. В меру заботливый, в меру занудный. Вспыхнул потом роман на горизонте, и она даже сходила налево, сама себя испугалась, быстро родила двух детей и погрузилась с головой в работу.

Нормальная семья, можно сказать, любимая. У каждого давно уже своя жизнь, но они знают, что есть друг у друга. Единственное, о чем жалела, – что не брала больничный, когда дети болели, просила соседку помочь. Какой больничный, когда всегда аврал, когда она нужна директору позарез и всю дорогу.

И вот дети выросли. Каждое утро начинается с сообщения дочери, сыну звонит сама по средам и воскресеньем. Тот разговаривает от пятнадцати минут до двадцати двух. Галя засекала. Видимо, столько времени положено у него на мать. И что? У нее у самой все по часам. Зато все праздники отмечают вместе. Муж все такой же в меру заботливый. Обязательно встречает в дверях, забирает сумки, несет их на кухню.

– Ужин греть?

– Да я сама!

– Да уже поставил.

Разговаривать стали меньше, хотя есть возможность, так что практически уже и не занудный. Просто жизнь. Из тех, когда и работа любимая, и к мужу благодарность за вот это «греть – не греть» есть.

Галина очень тяжело переживала новый статус. Она больше не на первых ролях. Все вопросы и так решаются. Без авралов и совещаний, за закрытыми дверями только на двоих.

А потом и еще хуже. Директор начал ее отчитывать. Причем на совещании, в присутствии других сотрудников.

А тут еще на последнем аудите и вовсе сделал ее виноватой в просчете. Она прямо рот открыла от изумления. Вместе же принимали решение.

Эта поездка во Владивосток стала последней каплей.

– Короче! – Директор взял длинную паузу. – Ты заварила, тебе и расхлебывать.

– Ну ладно… Может, мне туда за свой счет слетать? – вылетело в сердцах.

Она видела, как у директора глаза начали наливаться кровью. Он вообще в последнее время нехорошо краснел, дышал тяжело. Хотя моложе был ее на два года.

– Ладно, ладно. Не кипятись. Раз ты так считаешь, поеду конечно.

Галина вышла из магазина «Дьюти Фри» с твердым решением. Вернусь и уволюсь. Ну их всех. Сколько, в конце концов, можно? Пенсию она заработала. Что-то отложила. Будет не хватать – бухгалтеры всегда нужны.

Посадка через полчаса, провозилась с этими духами, а нужно было еще заглянуть в туалетную комнату.

Да, теперь и у нас тут только что розами не пахнет. Сказано сильно, розами, конечно, не пахнет, но тоже все чисто, цивильно и даже с претензией на дизайн. И уборщица обязательно навстречу идет с ведром. Галя по привычке заглянула в ведро. Полное. И то хлеб.

В одной из кабинок истерично орала женщина в телефон. И что за манера? В конце концов, это просто неприлично. Но не прислушаться было невозможно.

– Мама, что ты говоришь? Он пошел без штанов? Нет, ну как это? Да я не поверю. Быть того не может! Что? Он к тебе заходил? И что? А объяснил как? Ну ты подумай. Идиот! Ему сколько лет! Мам, ты видела идиота! Не оправдывай его! С ума сошла?! Тебе кто здесь дочь?

Господи, подумала Галя, это что ж делается. Люди забывают штаны надевать.

Пока мыла руки, разговор продолжался. Видимо, несчастная женщина решила выяснить ситуацию до конца. Бедная. А она еще на свою жизнь жалуется. Ее окружение хотя бы в своем уме. Без штанов еще никто из дома не выходил.

Тон у женщины из кабинки поменялся. Видимо, она тоже опасается орать на этого бесштанного. Мало ли что. Говорила тихо, но твердо.

– Я только что говорила с мамой. Это правда? Ты забыл надеть штаны? А ум у тебя есть? Что значит недалеко? И что? Ты вообще соображаешь? А почему ты не вернулся? Ах, ты опаздывал? При чем здесь моя мама? И что, что к ней нужно было зайти. А как он теперь на прогулку пойдет? Без теплых штанов?!

До Галины начало доходить. Стало быть, не сам мужик без штанов на работу пошел, а забыл их надеть на ребенка. У женщины из кабинки реакции были теми же.

– Ты сам штаны не забыл надеть? Вот ты в следующий раз про себя лучше забудь.

Давясь от смеха, Галя выбежала из туалета.

Ну народ. А что? Мужики народ такой. Она помнит, как муж однажды дочку привез на работу. Забыл высадить у детского сада. Хорошо, что у него портфель на заднем сиденье лежал. Оглянувшись, заодно увидел там ребенка.

Вечером Галя трясла Катьку, понятное дело, мужа было спрашивать бесполезно. На все вопросы ответ один: ну закрутился.

– А ты чего молчала? А если бы папа тебя в машине закрыл?

– Если б закрыл, я бы заорала.

– А если б ты уснула?

Муж первый не выдержал экзекуции.

– А давай ты будешь Катьку в сад отвозить.

Да, удар ниже пояса. У Галины на это не было ни сил, ни времени.

Невольно мыслями вернулась к работе. Все так.

Даже в сад не могла ребенка отвести. Ни туда, ни обратно. А всегда ли надевал Лешка на дочку теплые штаны? Кто его знает?

Неожиданно раздался телефонный звонок. На экране высветилось «начальник». Еще что-то забыл. А может, трубку не брать? То, что она кругом виновата, и так уже поняла. Опять объясняться? Опять извиняться? Захотелось плакать. И что за жизнь такая. Прокашлявшись, все же нажала на «ответ».

– Сергеевна, привет. Ты где, в аэропорту уже?

– Да.

– Отчет взяла?

– Я компьютер взяла.

– Ну да, ну да.

– Что-то еще?

– Да нет вроде.

Александр Денисович немного помолчал и продолжил:

– Поговорить хотел…

– Ну говори… Увольняешь, что ли?

– Почему? С чего это я тебя увольнять буду? А работать кому?

– Ну. Слушаю.

– Прикинь, вот только «Скорая» уехала…

– Что случилось?

– Говорят, предынфарктное состояние…

– Так, я сейчас приеду! Твоя же Марья в санатории. Ты ей звонил?

– Сначала вот тебе звоню. Марье успеется. Нет, нет, приезжать не надо. Все под контролем. Знаешь, как сразу в голове все вихрем пронеслось. И вот интересное дело, в воспоминаниях все работа и как мы с тобой фирму из разных ям вытаскивали. Нет, чтоб что доброе вспомнить? Мальдивы там, к примеру. Или как Витька женился. Красивая ведь свадьба была?

– Очень красивая. Да у тебя вообще сын хоть куда.

– А в голове вот только работа да радость, что мы с тобой опять победили. В которой раз.

– Я приеду.

– Нет, там, во Владивостоке, только ты вопрос решить сможешь. Я, может, в последнее время какой-то грубый был. Это все, наверное, предвестники вот этого моего состояния.

– Дак уж года три.

– А ты думала. Это все ж не просто так. Сердце. Там все небыстро.

– Слушай, Денисыч, тебе волноваться сейчас вредно.