Приключения Мурзилки. Волшебная газета - Борис Карлов

Потом случилось удивительное: под треньканье самогудов, и не имея возможности остановиться, Хохрюшкин заснул непосредственно в танце. Всё ещё дёргаясь по инерции, но уже похрапывая, он удачно повалился на диван и ещё некоторое время там извивался и подёргивался. Только когда музыка стихла, он замер и захрапел так, что за стеной запричитала и заохала старушка.

Переваливаясь словно жирный пингвин, Мямлик подошёл к краю стола, открыл рот и мощным фонтанчиком выпустил из своего резинового туловища в распахнутое окно всю выпитую водку. После этого он стал похожим на высушенную грушу, маленькую и сморщенную. Но, как обычно, не прошло и минуты, а он снова сделался кругленьким и гладеньким. Он затащил дельтаплан на подоконник, устроился на жёрдочке, оттолкнулся и полетел.

Поймав на знакомом участке потоки восходящего воздуха, Мямлик легко воспарил над крышами и, сориентировавшись в пространстве по светящимся окнам, вскоре влетел на террасу редакции газеты «Книжная правда».

А в это время электрик Фаза вышел из дому для встречи со своим сообщником. Агент Шустрик шёл за ним по пятам, используя метод мгновенных перебежек и ускоренных ожиданий. Встреча произошла ровно в полночь за углом склада, отгороженного высоким деревянным забором. Сообщником оказался электрик с соседнего участка Контакт Контактович Проводков.

Фаза и Проводков пошептались и подошли к стоявшей неподалёку трансформаторной будке. Повертели что-то внутри – и на территории склада разом погас весь свет. Открыли дверь проходной, прошли на цыпочках мимо спящего сторожа и оказались в складском дворе. Свет фонарика заплясал по сваленным в кучу ржавым электромоторам и катушкам с кабелем.

– Вот она! – зашептал Проводков. – Иди сюда, хватай. Шестьдесят кило чистой меди!

Воры насадили катушку на трубу и, взявшись с двух сторон, с кряхтением подняли и понесли.

И в этот момент случилось нечто ужасное.

В глаза злоумышленникам ударил яркий свет, заклацали оружейные затворы, и металлический голос, усиленный шипящим мегафоном, скомандовал:

– Стоять! Ни с места! Руки за голову!

Несколько вооружённых человек в масках и камуфляже появились в свете фар затаившихся неподалёку милицейских автомобилей.

Катушка упала, одним своим колесом глухо ударившись о землю, а другим придавив пальцы ног Электрона Электроновича. Но он даже не почувствовал боли. А стоявший рядом сторож, который до этого только притворялся спящим, погрозил ему пальцем:

– Ух ты… ворюга!

Пойманных обыскали, и в нагрудном кармане пиджака Фазы нашли золотое колечко с камешком. А поскольку опись украденного у генеральши имущества помнил наизусть каждый московский милиционер, колечко моментально признали.

Руки Электрона Электроновича защёлкнули наручниками, и его самого затолкали в кузов машины. Проводков, промахнувшись несколько раз ногой, забрался сам.

– Руки можете опустить, – сказал ему сержант.

Проводков, глядя на своего приятеля с изумлением, опустил руки.

– Не я это!.. – сказал ему Фаза удивлённо. – Не моё…

Машина тронулась.

– Не я это!! – заорал Фаза, бросаясь к решётке. – Не моё!!!…

В то время, когда Шустрик наблюдал внезапную развязку, Мурзилка и Мямлик уже стояли на редакторском письменном столе и докладывали о результатах своей работы.

– Почтальонша, скорее всего, непричастна, – докладывал Мурзилка. – Она ворует деньги из писем. Тот, кто уже похитил денег и ценностей на двести тысяч, не станет мелочиться.

– Не факт, – отметил Мямлик.

– Все обличающие её снимки я отправил на сайт Министерства связи.

– Правильно, – одобрил редактор. – Ну а вы, товарищ Мямлик? Сантехник тоже непричастен?

– С уверенностью не могу утверждать. Разговорить не сумел.

– Вы что же, с ним разговаривали?! – изумился редактор.

– Думаю, он принимал меня за кого-то другого.

– Он был пьян?

– Так точно, в стельку.

– А что он пьёт, заметили?

– Заметил. Водку «Чертогон».

– Нет, это не он. Тот, кто при деньгах, такую водку пить не станет… – Буквоедов приподнялся и потянул носом. – Послушайте! А вы-то сами, случайно, водку не пили?!

Мямлик хотел ответить, но не успел, потому что в кабинет со свистом влетел агент Шустрик. Он материализовался на столе, выключив свой сумасшедший ускоритель.

– Есть! Нашёл! Арестован с поличным!

– Кто?! – от неожиданности отпрянули разом все трое.

– Он! Ворюга!

И Шустрик, сбиваясь на второстепенные детали, рассказал обо всём, что видел.

Ответом ему было недоверчивое молчание.

– Странно, – сказал наконец Мурзилка. – Зачем таскать в кармане краденное.

– Могли подбросить, – сказал Мямлик.

– Кто? – спросил Буквоедов.

– Кто угодно. Когда он ходил по квартирам.

– Это интересно, – сказал Буквоедов. – У кого он был?

– У пенсионерки Чумичкиной, – сообщил Шустрик. – Только она не могла. Она миллионную картину отдаёт в дар музею.

– Картина у неё дома висит? – поинтересовался Мурзилка.

– Да, висит… пока.

– Это интересно, – сказал редактор. – Я проконсультируюсь. А теперь – всё с начала. Будем проверять потерпевших. Может случиться так, что потерпевшие выведут нас на след преступника.

Владилен Коммуниевич Штокбант в свои двадцать с небольшим лет сделался богатым через торговлю фруктами. В нужный момент он направлял нужный товар в нужное место. Из того места, где сегодня дешевле, – в то место, где завтра будет дороже. Поскольку этот предприимчивый молодой человек вертел большими деньгами, на него со всех сторон скалили зубы разного рода хищники – от конкурентов до налоговой полиции и бандитов. То есть, он жил в постоянном страхе за своё здоровье и за свои капиталы, совершенно не имея возможности расслабиться. И уже ничто не доставляло ему удовольствия – ни обеды в самых дорогих ресторанах, ни отдых на Канарах, ни угар элитных ночных клубов. Он не мог познакомиться с приличной девушкой, почти разучился улыбаться и понимать шутки. А если улыбался для дела, то фальшиво и заученно, как в рекламе. Когда он оставался один, любая мелочь, вроде спутавшегося телефонного шнура, могла вызвать в нём внезапную вспышку ярости. Бывало, что такое заканчивалось погромом мебели, хрусталя и дорогостоящей техники. На другой день разбитое убирали, а из магазина привозили всё новое.