Тайны Гестапо - Анатолий Вилинович

– Я еще раз утверждаю, господин полковник, что если бы меня не направили в Ростов, я бы успешно справился со всеми вопросами керченского золота. Чемодан был бы уже здесь.

– Не трудитесь заверять меня в этом, лейтенант Бенцер, – холодно произнес полковник. Он подошел к раскрытому окну и какое-то время смотрел на улицу, по которой двигалась колонна войск.

– Золото эвакуировали в сторону Отрадной, – продолжал Бенцер.

– А может, чемодан еще здесь, в Армавире? – резко обернулся Раут к лейтенанту.

Бенцер не успел ни возразить, ни согласиться с ним, так как в кабинет вошел Хольц.

– Хайль Гитлер, – вскинул он руку.

Полковник и торопливо поднявшийся Бенцер ответили на приветствие.

– Садитесь, штурмфюрер, – предложил Раут. – Знакомьтесь, лейтенант абвера, выполняющий наши задания, Бенцер, – кивнул он на лейтенанта. – Чем порадуете, штурмфюрер?

– Все говорит о том, господин полковник, – начал Хольц, что «золотой» чемодан эвакуирован Советами в сторону Северного Кавказа, по маршруту станица Отрадная – Спокойная и дальше. Ценности были вывезены заведующей секретной частью горисполкома Авдейкиной, как подтверждают допрошенные очевидцы, на автомашине.

– Какое отношение к «золотому» чемодану имеет эта…

– Авдейкина, – подсказал Хольц.

– Ну да, Авдейкина. Ведь золото, насколько мне известно, хранилось в городском банке?

Бенцер настороженно смотрел на пггурмфюрера, сердце его сжалось от недоброго предчувствия.

– Дело в том, господин полковник, что этот «золотой» чемодан после прибытия в Армавир хранился в сейфе секретной части горисполкома.

– Неправда! – вырвалось у Бенцера. Лицо его побелело, глаза были готовы выскочить из орбит.

Полковник и штурмфюрер вопросительно уставились на него.

– Я… я его сам видел… вернее, не видел, а бухгалтер банка Лодкин оформлял лично акт приема этих ценностей – пробормотал Бенцер.

– Как же это ему удалось, если чемодан хранился в сейфе секретной части горисполкома? – холодно переспросил Хольц.

Прищурив глаза, полковник Раут гневно взглянул на Бенцера, но, ничего не сказав, отошел к окну и стал смотреть на стайку чирикающих воробьев, сидящих на акации.

Хольц и Бенцер молчали. Если Хольц торжествовал, что ему удалось утереть нос представителю абвера, то Бенцер в душе был зол не столько на этого холеного эсэсовца, сколько на самого себя. И причиной этого было вот что.

… Проводив взглядом полуторку Дыкина, Бенцер пришел к твердому решению. На этот раз он был в Армавире один, Эдита была отозвана в Краснодар. Жил в пустующей квартире Юстов, куда поселился как их родственник. А по ночам стал проникать через окно первого этажа в горисполком и, вооружившись набором отмычек, обследовал этаж за этажом. Комнаты, кабинеты, шкафы, сейфы, но ничего достойного внимания не находил. Так он добрался до четвертого этажа с узкой лестницей. Попытался открыть дверь спецчасти, но это оказалось непросто. Он провозился до рассвета, но так и не открыл эту злополучную дверь, обитую железом. А на следующий день в городе началась сильная бомбежка, на окраинах – артиллерийская пальба и перестрелка. Бенцер решил пересидеть в укрытии, подумав, что если что-то и было интересное за стальной дверью секретной части, то оно уже наверняка вывезено. И он больше не пошел туда. И вот сейчас такой удар…

Полковник отошел от окна и, не удостоив даже взглядом Бенцера, обратился к Хольцу:

– У вас есть доказательства, что чемодан с золотом был там?

– Я сам посетил эту комнату спецчасти и видел след, оставленный продолговатым, четырехугольной формы предметом на пыльном полу. Можно полагать, что это именно то место, где стоял «золотой» чемодан.

– Что вы на это скажете, лейтенант Бенцер? – наконец посмотрел на него Раут.

– Только одно, господин полковник, возможно, чемодан туда перевезли тогда, когда я был в Ростове, – нашел что ответить незадачливый агент абвера.

– Возможно, возможно, лейтенант, – задумчиво произнес Раут и тут же приказал: – Готовьтесь в дорогу. Отправляйтесь в сторону Северного Кавказа. Задача вам известна.

– Так точно, господин полковник, – Бенцер вышел из кабинета.

Группу Воронина выбросили на парашютах ночью. Темень была непроглядная. Андрей Паркета приземлился благополучно. Сбросил лямки парашюта, тяжелый рюкзак. Присыпал снаряжение опавшей листвой и камнями. Рядом послышался треск, и Андрей пошел на него. Это был Воронин. Вскоре они отыскали и остальных из своей пятерки.

Решили ждать рассвета, чтобы сориентироваться. Командир отдал приказ: «спать», но сон ни к кому не шел. Лежали молча, настороженно прислушиваясь к малейшим звукам в ночи.

Не спал и Паркета, невольно вспоминая недалекое прошлое. Служба на флоте, спецшкола, первое боевое задание, неудача…

… Собрав учащихся спецшколы, начальник, худощавый высокий полковник, объявил:

– По личному приказу Гитлера под Севастополь доставлено гигантское орудие «Дора». Эту установку обслуживает несколько сот человек. Вес одного снаряда – семь тонн. Наша разведка установила координаты «Доры» – район Бахчисарая. Эта дьявольская пушка уже выпустила по Севастополю около трехсот снарядов…

Начальник помолчал, пригладил короткие волосы рукой и приказным тоном произнес:

– Задача: уничтожить это варварское орудие.

В ту летнюю ночь Паркета вместе с другими товарищами сидел с тяжелым снаряжением на борту «дугласа», ожидая команды на отправку. Но команда все не поступала. Командир группы Воронин объяснить задержку не мог и лишь прислушивался к приглушенным разговорам летчиков в кабине. Ожидание затянулось.

Неожиданно у самолета появился начальник разведшколы и глухо скомандовал:

– Отбой. – Затем добавил: – Задание отменяется, хлопцы.

Разведчики, поднявшись, недоуменно переглядывались. Их командир тоже молчал, медленно отстегивая лямки парашюта.

Начальник тихо вымолвил:

– Пал Севастополь… – и пошел от самолета, на ходу бросив: – Командуй разгрузку, лейтенант…

После того как наши войска вторично оставили Керченский полуостров, гитлеровцы сосредоточили все силы у Севастополя и перешли к систематическим штурмам твердыни. Обстановка для защитников города-порта осложнилась. На десять тысяч снарядов врага наши отвечали одним, на двадцать пять атак пьяной фашистской пехоты – одним контрударом.

Не было снарядов, резервов, не хватало воды. Медсанбаты были переполнены, потерян почти весь боевой командный состав. Сержанты командовали ротами, старшины – батальонами…

Но ничего этого Андрей, понятно, не знал. Знал лишь одно, что было там тяжело и сделано было все возможное и невозможное, чтобы отстоять Севастополь. Но, увы, силы оказались неравными.