В объятиях наследницы - Мэгги Робинсон

Луиза свернула в последний коридор, который вел в ее апартаменты. Дверь спальни капитана стояла нараспашку, но отблесков света на ковре она не видела. Неужели Чарлз отправился ее искать? Неужели этот глупец не додумался сперва разжечь камин? Ей самой было сейчас ужасно холодно в тонком халате. Скорее бы налить себе чашку горячего чаю!

– Вот и я, Максимилиан, – возвестила она, задержавшись в дверях, как будто кто-то мог оказаться поблизости и услышать ее. – Макс?

По маленькой комнате пронесся порыв ветра из открытого окна. Свеча, которую принесла Луиза, уже погасла, но она видела, что кровать пуста, только две пухлые подушки лежали на ней. Наверное, капитан, в конце концов, пошел в гостиную. Луиза устала держать на весу тяжелый поднос. Она решила поставить его на кровать, ведь предстояло еще справиться с закрытой дверью гостиной. И в этот момент Луиза услышала слабый хрип – кто-то был на полу.

Ее охватило предчувствие беды. Луиза ухватилась за кресло, которое больше не было развернуто в сторону камина. Проклятие, в комнате было так темно, что она боялась, что запнется и упадет. По всему полу были разбросаны книги. Луиза осторожно пошарила на полу возле кресла.

– М-Макс?

Стон. Потом ее босая нога наткнулась на холодное как лед тело. Луиза коротко вскрикнула. Капитан лежал на полу перед камином, лицом вниз, по-прежнему в своей импровизированной тоге. Луиза опустилась на колени. Ее рука задержалась над его плечом – после недавнего происшествия она боялась к нему прикоснуться.

– Чарлз, – шепнула она.

Не мог же он заснуть в столь странном положении – никому не понравится спать на полу, когда рядом кровать. Хотя не исключено, что из-за полученных на войне ранений он испытывал некий дискомфорт и предпочитал твердую поверхность. Каким странным покажется это горничным, когда они утром придут разжигать камин!

Она оставила бы его лежать, наполовину на ковре, наполовину на плитках у камина, но следовало закрыть окно – иначе к утру бедняга заиндевеет. Капитан может замерзнуть до смерти. Слишком рано – не пришло еще время избавляться от Максимилиана Норвича.

Кроме того, Луиза ни разу не видела настоящих мертвецов и не имела ни малейшего желания с ними знакомиться. Одно дело – убить Макса как вымысел, как идею. Но бросить бедного капитана Купера умирать по-настоящему казалось ей нечестным.

Она на цыпочках обошла его, но он быстро поднял руку и схватил ее за лодыжку. Рванул на себя, вынудив опуститься на пол – да что там, в высшей степени неуклюже свалиться. Луиза почувствовала себя буханкой хлеба-плетенки, до того ей пришлось скрючиться и изогнуться. Сейчас они оказались лицом к лицу, хотя он не пошевелился, только глазом моргнул, когда понял, кого схватил. Ворсистая поверхность ковра колола ей щеку. Рука капитана сжимала ногу, точно железные оковы.

– Только не начинайте снова! Право же, капитан, одного раза…

– Заткнитесь. Тихо. Здесь есть еще кто-нибудь?

– Разумеется, здесь никого нет! Мне пришлось самой готовить чай. Если хотите чаю, так поднос стоит на вашей кровати. Буду счастлива налить вам чашечку, только позвольте мне встать. Что за странные у вас привычки, лежите на полу, точно мастиф. Какая гадость.

Его лицо было так близко, что она видела, как в мрачной усмешке скривились его губы.

– Полагаю, вы правы. Это вы меня ударили, Луиза?

– Что я сделала?

– Ударили меня. Кирпичом, или совком, или еще какой-нибудь похожей «гадостью», как вы могли бы выразиться. Что бы там ни было, но меня вышибло из кресла. Я только что пришел в себя.

Луиза заерзала под его рукой, но он держал крепко.

– Я… Разумеется, я не делала ничего подобного! Как вы могли подумать про меня такое?

– Ну, когда мы ехали сюда на поезде, вы же сказали, что со временем Максимилиану Норвичу придется умереть. Я и подумал, что вы решили не тянуть с этим делом.

– Я же не собиралась по правде убивать вас, – обиженно фыркнула Луиза. – Я убью вымышленного человека. И никак не кирпичом или совком для угля. Мой супруг примет смерть, приличествующую его положению. Что-нибудь достойное. – Она еще не думала, как покончить с Максимилианом, исключила только железнодорожную катастрофу, несчастный случай в горах и посещение розария. Теперь, когда она встретила Чарлза Купера, ей казалось невозможным, чтобы его мог убить простой шип.

Он ослабил хватку, но лишь чуть-чуть.

– Очень хорошо. Полагаю, мне придется вам поверить.

– Конечно! Я никогда не лгу!

Он ничего не ответил, но молчание говорило о многом, слишком многом. Луиза решила, что в его рассуждениях есть зерно правды. Что было между ними, как не сплошное вранье?

– Но кто-то и вправду вас ударил?

– Да. Кажется, мне понадобится помощь. Вы переносите вид крови?

Кровь? Неужели он лежит тут, истекая кровью? Было слишком темно, чтобы узнать наверняка.

– Встаньте, прошу вас! – Но что, если он не в состоянии встать? – То есть вы можете подняться?

– Могу попытаться, – прохрипел Чарлз. – Вам бы зажечь какую-нибудь лампу.

Он разжал руку, и Луиза кое-как встала на ноги. Коробок спичек упал на пол вместе с книгами, но она отыскала его и подожгла фитиль лампы на столике возле камина. Чарлз по-прежнему лежал на полу, на его темных волосах виднелось еще более темное пятно запекшейся крови.

– О господи!

– Уверен, молитва – дело полезное, но я предпочел бы пластырь, что ли, – простонал он, с трудом поднимаясь на корточки. Не удержал равновесия и ухватился за кресло.

– Да! Конечно. Должно быть, в ванной что-нибудь найдется. Оставайтесь тут.

– Я не собираюсь пускаться в пляс. – Он привалился спиной к креслу. – Голова кружится.

– Я пошлю за доктором Фентрессом.

– Нет! – При звуках собственного голоса капитан поморщился. – Нет. Никаких докторов. Со мной все будет в порядке. Прежде чем вы уйдете, дайте мне чашку этого чертова чаю.

Дрожащими руками Луиза налила чашку чаю.

– Наверное, уже остыл.

– Не важно. – Он громко отхлебнул. Такого Максимилиан Норвич никогда не позволил бы себе, даже если бы его огрели кирпичом или совком. Максимилиан все делал с умеренностью и достоинством.

Но только не в спальне. Здесь он был дьявольски искусен. Зверь с лоснящейся кожей, изобретательный и неутомимый в своих чувственных аппетитах.

– Чай хорош. Благодарю вас.

Стоя над ним, Луиза застыла в нерешительности. В ней зрело какое-то новое, непонятное чувство. Простыня по-прежнему прикрывала его бедра, и торс смутно угадывался в тусклом свете лампы. Именно таким рисовала она в своем воображении Максимилиана, но Луизе хотелось изучить настоящего Чарлза получше. Бедняга, однако, истекал кровью. О господи.