Гордость и страсть - Шарлотта Физерстоун

— Какая вульгарная полнота, — подхватил шепотом противный, скрежещущий голос другой дамы. — Не так уж она и хороша, как себе воображает. Почти потеряла красоту, если она у нее была. А ее глаза… просто жутко становится, когда подумаешь, что они широко открыты и с виду обыкновенные, а ведь она не видит ими ничегошеньки!

Люси украдкой взглянула на высокую и гордую красавицу, стоящую рядом с ней. Элизабет выглядела совершенно безмятежно, даже малейший намек на румянец не портил фарфоровой бледности щек, в то время как лицо Люси покраснело от негодования. Это потому, что она обладала общим свойством рыжеволосых, хотя и старалась держать себя в руках, но кожа мгновенно теряла прозрачность, стоило ей только выйти из себя.

— Держит себя так, словно в ней течет королевская кровь, — снова завел скрипучий голос. — Ее мать ведет свой род от какого-то разорившегося французского аристократа, в ней недостаточно хорошей английской крови.

— Могу поспорить, ей пришлось не раз пожалеть о том дне, когда она отказала молодому виконту. Вы посмотрите, толстая и слепая, к тому же старая дева. А он счастливо женился, у него прелестная жена и много красивых детей.

— Считала, что слишком хороша для него, скромного виконта. Поделом ей, досталось за снобизм. Посмотрите, как здорово она села на мель. Никому не захочется взять ее в жены, сделать матерью своих детей.

Подбородок Лиззи приподнялся немного выше — единственное движение, которое удалось рассмотреть Люси. Не в силах больше терпеть, она развернулась, чтобы язвительно осадить склочниц, но ее остановило пожатие затянутой в перчатку руки.

— Стоит ли обращать на них внимание? — шепнула Лиззи. — Это всего лишь ничтожные и отвратительные слова пустоголовых женщин.

— Как ты можешь это стерпеть? — выпалила Люси. — Я вся побагровела от того, что они позволяют себе говорить.

— Я могу все это перенести, поскольку лучше, чем они. В отличие от них я никогда не опускаюсь до унижения других. Не стоит опускаться до их уровня, Люси. Давай доведем их до кипения тем, что не станем реагировать на замечания. В самом деле, они слишком громко разговаривают. Вполне можно представить зачем. Единственное, чем их можно извести, — полностью игнорировать. Действуй так, словно их слова, как и они сами, настолько мизерны, что просто не заслуживают внимания, мы их просто не замечаем.

— Лиззи…

Подруга слегка похлопала ее по руке.

— Мне жаль их, они тратят свое время на то, чтобы найти повод выплеснуть свою мстительность и ненависть. Представь, как пуста их жизнь. Они несчастливы. Живут, получая удовольствие от своей жестокости.

Сжав руку Элизабет, Люси пыталась подавить прилив злости, которая рвалась наружу. Как только смеют все эти тупицы говорить такое об Элизабет, которая была для нее образцом доброты и совершенства!

— Ты вся вибрируешь как камертон, — тихо заметила подруга. — Умоляю, оставь их, Люси.

— Не могу. Если бы ты только видела самодовольное выражение на лицах. Это… это просто приводит меня в ярость.

Лиззи, улыбаясь, продолжала смотреть невидящими глазами прямо перед собой.

— Это, наверное, самое приятное, что ты могла сделать для меня. Я благодарна за твое отношение ко мне. Однако у меня очень толстая кожа, и их насмешки не жалят. Хочу прояснить одну вещь… Тот виконт, о котором они вспоминали, Ньюбери, я ему действительно отказала. Но не потому, что он всего лишь виконт, а потому, что между нами не было чувства. Счастье отвернулось от него, и он хотел поправить свои дела, женившись на состоянии. Он уже готов был бежать на континент, лишь бы избавиться от кредиторов. Думаю, он рассчитывал, что слепая сестра герцога станет для него легкой добычей.

— А натолкнулся на нечто другое?

— Да. Ему пришлось узнать, как опасна может быть слепая женщина и как взбешен ее брат. Сассекс вышвырнул его прочь, заехав напоследок в нос.

— Сассекс? — ахнула Люси. Она не могла представить себе благородного герцога дерущимся. Ведь это так недостойно!

— Ты, кажется, поражена, Люси. Уверяю тебя, временами Сассекс позволяет себе некоторые вольности. Несмотря на титул, он всего лишь мужчина.

Всего лишь мужчина. Люси не могла допустить подобной мысли. Герцог всегда и во всем так безупречен, но стоило бы допустить, что у него могут, скажем, оказаться стороны, о которых она раньше не имела представления.

— А теперь опиши мне, пожалуйста, убранство зала.

Люси украдкой обернулась назад, послав уничтожающий взгляд обладательнице скрежещущего голоса, и, возвратив внимание подруге, приступила к описанию:

— Здесь так красиво, Лиззи. Круглая комната, потолок в виде стеклянного купола. Сквозь него видно небо, похожее на мягкий черный бархат, украшенный звездами, они мерцают в его складках драгоценными серебряными лучами.

— Боже, как хорошо!

— В комнате несколько стеклянных дверей от пола до потолка. В простенках между ними колоннада в коринфском стиле, думаю, мраморная.

— Не так уж и плохо для младшего сына графа, не правда ли?

Люси улыбнулась, пожав руку Лиззи:

— Должна согласиться, совсем неплохо. Стены бледно-голубые с белыми лепными украшениями. Высокие потолки с лепными карнизами с изображениями фруктов и цветов. По стенам развешаны фамильные портреты, в другом конце зала фортепиано. На нем большой букет белых лилий и бледных роз в позолоченной вазе. В целом все производит впечатление изысканности и торжественности, но без излишней нарочитости.

— Мне кажется, я вижу это, Люси.

— Все величественно и по-настоящему изысканно. И здесь столько народу, просто столпотворение.

— Я даже ощущаю жар, — заметила Лиззи. — И в самом деле, много людей. А теперь, пожалуйста, о нарядах.

Люси обвела взглядом комнату, осматривая каждую фигуру в шеренге разноцветных платьев из бархата и шелка, с тщательно продуманной отделкой. Одно платье привлекло ее внимание, и она тут же начата прикидывать на себя понравившийся фасон, придумывая, как его можно подогнать под свою фигуру.

— Ничего, что стоило бы внимания, хмм? — сказала Лиззи голосом, в котором чувствовалась улыбка. — Тогда разреши спросить, кого мы будем слушать сегодня вечером? Полагаю, Бетховена или Моцарта?

Люси заглянула в программку, которую держала в руках.

— И Шуберта. Королева обожает Шуберта, насколько мне известно. Говорят, когда принц Альберт ухаживал за ней, они слушали Шуберта.

— М-м-м, да. Мне кажется, это так романтично, как ты думаешь?

В тот момент, когда Люси подняла глаза от программы, ее взгляд выхватил из толпы гибкую фигуру блондинки в изысканном темно-синем платье. Она не знала, кто эта дама, но та была ошеломительно хороша, и направлялась она прямо к герцогу Сассексу.

Заинтригованная Люси следила за тем, как женщина идет по залу, выставляя напоказ свою красоту. Оценивающие улыбки и недвусмысленные взгляды мужчин. Пристальные и оскорбительные — со стороны дам.