Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2 - Александр Бушков

— Пожалуй, — подумав, сказал Мтанга. — К тому же никто не знал все эти дни, жив я или убит… Меня только одно смущает. Как я уже говорил, Акинфиев безусловно не боевик и не тот шпион, что лезет в чужие сейфы или фотографирует секретные бумаги. Это элита, политическая разведка, сбор информации в высших кругах общества. Он должен был этим заниматься много, много лет — а значит, кое-какие навыки и умения у него попросту не поставлены. Подобный агент просто не умеет в случае опасности быстро и надежно найти укрытие, где его заведомо не станут искать — или станут, но в последнюю очередь. Вот вы, я так подозреваю, при нужде в два счета растворились бы в городских трущобах, в портовом притоне, дешевом борделе, всяких таких местах? Не правда ли?

Мазур усмехнулся:

— Не сочтите за похвальбу, но смог бы легко…

— Не сочту, — серьезно сказал Мтанга. — Я бы тоже смог… вот и сейчас, сами видите, отсиделся в не самом респектабельном, но приличном кабачке, куда охотники в случае чего полезли бы в последнюю очередь. Было еще некоторое количество мест… В общем, мы с вами умеем прятаться, вас учило государство, а меня — жизнь. Акинфиев наверняка не умеет так прятаться — и тем не менее, они будто в воздухе растаяли…

— Вы, кажется, забыли главное, — сказал Мазур. — Несомненно, он работает на крайне серьезных людей. Люди, которые разработали и успешно провели такую операцию, наверняка заранее позаботились о надежном укрытии для ценных агентов…

— Черт, действительно… — Мтанга улыбнулся чуть смущенно. — Знаете, я и не подумал — наверняка оттого, что до сих пор в силу инерции его воспринимаю как респектабельного антиквара, светского льва… Очень уж долго я его наблюдал в этой роли, трудно вот так сразу перестроиться. Я болван, а?

— Ну что вы, — сказал Мазур. — Мне до сих пор трудно сжиться с мыслью, что милая, хрупкая, очаровательная девушка оказалась вдруг способна так холодно, ловко, мастерски… Оба мы хороши.

— Я их, конечно, буду искать изо всех сил, — сказал Мтанга. — Это, в конце концов, дело чести… Жаль, что у меня куча других хлопот. Час назад приземлился «Боинг», из этих, громадных. Там штук двадцать прилизанных типов, комиссия ЮНЕСКО, вдобавок орава репортеров, а главное — одиннадцать эмигрантов, включая Мукузели, — он усмехнулся. — Есть еще шестеро, которые себя за границей объявили политическими эмигрантами, но они, конечно, благоразумно остались там — на каждого есть чисто уголовное дело, казнокрадство и прочие шалости с финансами, дела не «шитые», настолько чистые, что и европейская юстиция не придерется. — Он вздохнул. — Самое печальное: мне придется оторвать от серьезных дел кучу людей, чтобы охранять каждого из одиннадцати со всем прилежанием. Вы ведь понимаете, какую провокацию нам могут устроить, шлепнув кого-нибудь из них?

— Да уж, — кивнул Мазур. — Народец такой, которого не особенно и жалко, исключая, может быть, Мукузели, а шум можно поднять изрядный…

— Охрана Натали поставлена хорошо?

— Лучше некуда, — сказал Мазур. — Пока во дворце, она в полной безопасности. Но как только начнет выезжать, а ей нельзя не появляться на публике, мне уже втолковали… Тут-то и могут приключиться сюрпризы… Некоторые места, которые она посетит, известны заранее — взять хотя бы завтрашнюю пресс-конференцию… Ничего, из кожи вон вылезем…

— Уж постарайтесь, — сказал Мтанга. — Ну, а теперь о главном. Я не стал бы вас звать сюда, чтобы поговорить исключительно о том, о чем мы поговорили. Там, в соседней комнате, сидит интересным парень, вам следует с ним поговорить.

— А кто он?

— Шпион, — будничным точном сказал Мтанга. — Ну, или разведчик, какая разница… Иностранец. Кстати, контрразведка в курсе, но не намерена препятствовать. Потому что он здесь находится с одной-единственной целью, и это нас вполне устраивает. Его начальство терпеть не может «Гэмбрел даймонд» и готово нам оказать любое содействие, лишь бы «Даймонд» сюда не пролезла. Думаю, и вам полезно будет с ним поговорить… Он в соседней комнате, слева…

Мазур кивнул, не теряя времени, вышел в коридор и без стука, по-армейски, вошел в помянутую комнату (снабженную такой же двойной дверью с внушительной обивкой). Меблирована она оказалась примерно также. Разве что автомата в углу не стояло. Сидевший лицом к двери человек не стал ни удивленно вскакивать, ни вообще дергаться, остался сидеть, глядя на Мазура с явным интересом: спокойный такой, несуетливый, рослый, коротко стриженный блондин. Потом он все же поднялся:

— Господин полковник? Рад познакомиться, я самую чуточку о вас наслышан… Меня зовут Рональд. Выпьете?

— Не откажусь, — сказал Мазур, усаживаясь.

Ошибиться он не мог — от этой коломенской версты издали несло именно что армией. Свояк свояка узнает издалека. Рано строить догадки, но подобные заграничные миссии не поручают обычной пехоте. Коли уж послали офицера — а это, разумеется, офицер — то представляет он кого-то хитрого…

— Я думаю, полковник ввел вас в курс дела? — спросил Рональд уверенно. — У нас очень, очень не любят «Гэмблер даймонд», и я здесь с простой — ну, только по названию — миссией: оказать вам любое содействие, любую помощь, чтобы помешать им сюда заползти. Местных это вполне устраивает, думаю, и вас должно устраивать тоже?

— И почему это меня должно устраивать? — небрежно спросил Мазур.

— Потому что вы командуете личной охраной мадемуазель Натали, — спокойно сказал Рональд. — Мы прекрасно знаем, по чьему указанию и кто вы такой — но сейчас такие подробности меня совершенно не должны интересовать. Поскольку задача у меня, повторюсь, одна — «Даймонд». Вашему начальству позарез нужно не пустить их сюда… у нас хорошая разведка, простите. Но точно того же самого жаждет мое начальство — так что в этом вопросе наши цели совпадают полностью, и мы должны сотрудничать, не правда ли?

— Пожалуй, — сказал Мазур, уже определивший для себя национальную принадлежность незнакомца. — Почему бы и нет, если дело ограничится только этим…

— Только этим, — заверил Рональд. — Собственно, я сейчас разговариваю не с советским офицером, а с начальником личной охраны мадемуазель Олонго — именно эту позицию я и намерен занимать. Вы имеете что-нибудь против?

— Нисколечко, — сказал Мазур. — Простите за легкий профессиональный цинизм — лишь бы от вас была польза…

— Будет, — невозмутимо сказал Рональд. — У нас прекрасно понимают, что для противодействия «Даймонд» следует сохранить… ну, не будем говорить «нынешний режим», вдруг этот термин вас оскорбит… Скажем по-другому: нынешнюю власть. Отсюда автоматически вытекает, что мы не меньше вашего заинтересованы в том, чтобы будущая королева оставалась жива и здорова и по-прежнему возглавляла страну. Если с ней, не дай Бог, что-нибудь случится, последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми: либо к власти прорвется кто-то, кто может подружиться с «Даймонд», либо начнется хаос и неразбериха, что опять-таки на руку нашему противнику… Таковы наши мотивы. Вы мне верите?

Мазур усмехнулся:

— Если честно, я верю в первую очередь Мтанге. Старый лис не стал бы рекомендовать кого попало, уж если он советует мне с вами дружить, знает, что делает. Вас такая позиция не обижает?