Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти - Шошана Зубофф

Испанское агентство по защите данных, а затем и Европейский суд продемонстрировали невыносимую легкость «неизбежного», когда обе инстанции твердо назвали то, что поставлено на карту в борьбе за подлинно человеческое будущее – прежде всего примат демократических институтов в формировании здорового и справедливого цифрового будущего. Умные деньги говорят, что американский закон никогда не откажется от своей верности надзорным капиталистам в их спорах с людьми. Но следующие десятилетия могут еще раз доказать, что умные деньги могут ошибаться. Что касается испанцев, их агентства по защите данных и Европейского суда, то со временем, скорее всего, их достижения будут видеться как волнующая первая глава в длинной истории нашей борьбы за третий модерн, который должен стать в первую очередь подлинно человеческим будущим – неразрывно связанным с инклюзивной демократией и правом человека на полноценную жизнь. Их послание выведено золотыми буквами на раздумье нашим детям: технологическая неизбежность настолько же легка, насколько демократия тяжела, настолько же преходяща, насколько вечны аромат роз и вкус меда.

Приручение надзорного капитализма должно начинаться с тщательной разработки терминологии. Важность именно такой последовательности ярко продемонстрировала недавняя история исследований в области ВИЧ, и я предлагаю ее в качестве аналогии. В течение трех десятилетий ученые стремились создать вакцину, которая следовала бы логике более ранних методов лечения, обучая иммунную систему вырабатывать нейтрализующие антитела, но накапливающиеся данные выявили непредвиденное поведение вируса ВИЧ, которое не подчиняется моделям других инфекционных заболеваний[117].

Разворот начался на Международной конференции по СПИДу в 2012 году, когда были представлены новые стратегии, основанные на тщательном изучении биологии тех редких носителей ВИЧ, кровь которых продуцирует естественные антитела. Исследования начали смещаться в сторону методов, которые воспроизводят эту реакцию самовакцинации[118]. Как заявил один из ведущих исследователей: «Теперь мы знаем врага в лицо, поэтому у нас есть реальные подсказки, как подойти к проблеме»[119].

Урок для нас в том, что каждая успешная вакцина начинается с детального изучения соответствующей болезни. Ментальные модели, словари и инструменты, извлеченные из опыта прошлых катастроф, препятствуют прогрессу. Мы чувствуем запах дыма и спешим закрыть двери в комнаты, судьба которых уже решена. Это все равно что бросать снежки в гладкую мраморную стену и наблюдать за тем, как они соскальзывают вниз по фасаду, не оставляя ничего, кроме мокрых пятен – уплаченный штраф тут, техническая хитрость там, новый пакет шифрования еще в одном месте.

Сейчас важно описать эту новую форму капитализма как она есть, ее собственными словами. Это предприятие неизбежно возвращает нас в Кремниевую долину, где все движется так быстро, что мало кто знает, что только что произошло. Это среда обитания, которая развивается «со скоростью сновидения», как ярко описал это один из инженеров Google[120]. Моя цель здесь – включить замедленное воспроизведение, чтобы расширить пространство для такого разговора и вскрыть последствия этих новых явлений, которые углубляют неравенство, закрепляют социальную иерархию, усиливают отчуждение, узурпируют права и лишают личную жизнь всего, что делает ее личной для вас или для меня. Если цифровому будущему суждено быть нашим домом, то именно нам придется позаботиться об этом. Нам нужно будет знать. Нам нужно будет принимать решения. Нам нужно будет определять, кому принимать решения. Это наша борьба за человеческое будущее.

Google для надзорного капитализма – то же самое, чем были Ford Motor Company или General Motors для ориентированного на массовое производство управленческого капитализма. Новые экономические логики и соответствующие коммерческие модели открываются людьми в конкретном времени и конкретном месте, а затем совершенствуются методом проб и ошибок. В наше время Google стал пионером, первооткрывателем, разработчиком, экспериментатором, ведущим представителем, образцом для подражания и центром распространения надзорного капитализма. Символический статус GM и Ford как пионеров капитализма XX века сделал их постоянным предметом научного интереса и общественного внимания, потому что уроки, которые они могли преподать, находили отклик далеко за пределами этих конкретных компаний. Деятельность Google заслуживает такого же исследования, не в целях критики отдельной компании, а как отправная точка кодификации новой мощной формы капитализма.

С момента триумфа массового производства в компании Форда и на протяжении последующих десятилетий сотни исследователей, бизнесменов, инженеров, журналистов и ученых будут тщательно анализировать обстоятельства его изобретения и развития и их последствия[122]. Прошло еще несколько десятилетий, но ученые продолжают много писать о Форде, человеке и компании[123]. GM также был объектом пристального внимания. Он стал местом полевых исследований Питера Друкера для его ключевой книги «Концепция корпорации» (1946), которая кодифицировала практики организации бизнеса XX века и принесла Друкеру репутацию управленческого гуру. В дополнение к многочисленным научным и аналитическим работам по этим двум фирмам их собственные руководители с энтузиазмом делились своими открытиями и методами. Генри Форд и его генеральный директор Джеймс Кузенс, а также Альфред Слоан и его менеджер по маркетингу, Генри «Бак» Уивер, размышляли, теоретизировали и пропагандировали свои достижения, отводя им определенное место в эволюционной драме американского капитализма[124].