Ханаанцы. На земле чудес ветхозаветных - Грей Джон Э.

Такая система управления установилась в Древнем Ханаане в начале второго тысячелетия, скорее всего, до конца 1800-х годов. Только после появления кавалерии и боевых колесниц профессиональные солдаты начинают делиться на категории с соответствующими званиями и обладанием соответствующими льготами и привилегиями.

Политическая переписка из хеттской столицы Хаттусаса (Богазкель) и Телль-эль-Амарны и административные тексты из Алалаха (Атшана) и Угарита показывают, что в XIV и XIII веках в Ханаане уже существовала развитая система феодальных отношений. Административные тексты из Рас-Шамры, в частности, показывают, что правитель обладал высшей властью как в гражданских, так и в военных делах, хотя и перестал быть единоличным лидером.

Реальная власть находилась в руках группы приближенных к царю феодалов, которым правитель жаловал поместья и наделял необходимыми властными полномочиями. Военными вопросами занимался специально приглашенный профессиональный военачальник, в случаях войны становившийся главнокомандующим. Он носил хурритский титул «эвирдсар».

Аналогично передавались и обязанности главного жреца. Административные тексты из Рас-Шамры позволяют сделать вывод, что к XIV веку не менее чем двенадцать семейств признавали за правителем право первосвященства.

Совершенно особое положение среди городов-государств Ханаана занимал Угарит. Благодаря расположению на пересечении торговых путей между Месопотамией, Анатолией, Египтом и Средиземноморьем и Эгейским морем в нем скопились огромные богатства. Выгодное стратегическое положение на крайнем севере Сирии и искусная дипломатия обеспечивали Угариту ключевую роль в политических контактах между египетской и хеттской державами.

В результате правители Угарита наслаждались особым статусом среди прочих правителей Ханаана, находившихся под властью Египта, что и отразилось в дворцовых постройках и огромных архивах, совершенно исключительных для позднего бронзового века в Ханаане.

Амарнские таблички показывают, что в более южных районах по мере возрождения Египта в XVI и XV веках усиление власти привело к ужесточению контроля за местными правителями и соответствующему ограничению их прав. Неясно, все ли местные князья, претендовавшие на то, чтобы поддерживать власть в стране под эгидой фараона, были наследственными правителями или нет. Большое количество арийских и хурритских имен наводит на мысль, что некоторые правители на самом деле были всего лишь египетскими комендантами.

Но некоторые из них на самом деле являлись и наследственными правителями, как, скажем, Ададнирари из Нухассы (Северная Сирия), который гордился тем, что его дед получил власть из рук самого Тутмоса III. Абди-Кхипа подразумевает, что он был наследником правителя Иерусалима, когда заявляет, что

Передача власти представителям определенных семей давала чиновникам несомненную выгоду. Но несмотря на наследственный статус, заявление Абди Кхипы указывает, что преемственность среди ханаанских правителей подтверждалась соответствующим распоряжением фараона. При отказе подчиняться египетской политике родственников правителя могли, как Азиру из Центральной Сирии, отправить в Египет в качестве заложника. Деятельность местных правителей прежде всего зависела от силы и решительности центрального египетского правительства и лишь затем от ограниченной власти местных египетских чиновников.

В связи с тем, что при Аменхотепе III и его сыне Эхнатоне пренебрегали провинциями, местные правители получили большую свободу. Поскольку они были выбраны Египтом благодаря своей энергии и личному влиянию, большей частью они сами вели подчиненных в междоусобные конфликты.

По египетским изменениям феодальной системы и распространению принципов ее действия на администрацию Саула, Давида и Соломона можно сделать вывод, что с ней были знакомы и в Палестине. Как показал Альбрехт Альт, власть над этим регионом находилась в руках могущественных правителей Ашдода, Экрона, Гатха, Аскалона и Газы, получивших свои владения в гиксосский период (1730–1580).

Для того чтобы показать ее устройство и получить полную картину развития системы управления в Ханаане во время позднего бронзового века, мы будем основываться на всех полностью сохранившихся текстах. Тем не менее, мы не можем утверждать, что везде она была развита в той степени, какую демонстрируют тексты из Рас-Шамры. В документах содержится перечень объектов в Угарите, причем названия мест упоминаются чаще, чем имена представителей соответствующих родов, поскольку речь идет о выполнении воинских повинностей, снабжении оружием или обязательных поставках людей на общественные работы.

Документы из дворцовых архивов ясно показывают, что правитель государства обладал абсолютной властью во всех областях. Ему принадлежали привилегии назначения и передачи земли, он мог облагать землю налогами и отказываться от права разграничения доли, вносимой во дворец деньгами, сельскохозяйственными продуктами или трудом рабов и животными. Он также контролировал и заморскую торговлю, поощряя частную инициативу уступками – можно было не выполнять государственные обязанности, но обязательно делиться прибылью. Этот экономический абсолютизм был принят Соломоном в Израиле, что привело к разрушительным последствиям.

Как и Саул в Израиле, ханаанитский правитель мог изменить статус своих подчиненных. Аммистамру, правитель Угарита, превратил Ададшени и его семью в феодалов-рыцарей (mrynm). Правитель Алалаха Нигмепа заявлял, что он освободил Квабию, чтобы он и будущие дети его стали воинами, как сыновья наследственных воинов из города-государства Алалаха.

В текстах из Рас-Шамры упоминаются профессиональные возничие, известные по египетским надписям XVIII династии как mrynm. Они занимали высшую ступень в военной иерархии и, соответственно, облагались денежным налогом.

Профессиональный статус остальных групп, упоминаемых в этих же документах, например bdl mrynm, mr'um, mr'u skn, mr'u 'ebrn и msrghlm, установить сложнее. Возможно, приведенные названия являются дериватами от mrynm и обозначают меньшие ступени в феодальной военной иерархии. Последняя ступень, возможно, обозначает не воинов, а оружейников.

Отсутствие письменно зафиксированных законов не позволяет точно установить, насколько легко старая племенная этика вписывалась в законодательную систему Ханаана периода бронзового века.

По всем вопросам, кроме сохранившихся от племенных времен обычных установлений, регламентирующих права женщин в отношении собственности, правители выступали как судьи и знатоки законов. Однородность решений указывает на то, что они могли руководствоваться кодифицированными законами.

К счастью, проведенная нами реконструкция системы правовых норм в Ханаане опирается на обширные письменные тексты, такие, как легенды о Керете и Акерте. Оба персонажа являлись литературными героями, но в их образах, несомненно, отразились черты, привычки и наклонности реальных правителей. Более того, хотя в мифологических текстах их протагонисты являются богами, они настолько антропоморфны, что можно говорить о точном отражении существовавших в Ханаане социальных отношений.