Рысь. Легионер - Андрей Посняков

Религия кельтов была связана с кровавыми – человеческими – жертвоприношениями

И. Смирнова. Тайны магии

Список книги Гая Мальвы оказался оборванным. Желтоватый свиток «Британнии» основательно повествовал обо всех южно-британских племенах – дуротригах, регинах, кантиях, – что же касается иценов, то о них, увы, сведений не осталось. Окончание свитка оказалось аккуратно оторвано.

Рысь не стал задерживаться в Эбораке: все, что нужно, он уже выяснил. Интриганы – соперники легата, Кальвизий Руф и Кресцент Фульвиан, похоже, были ни при чем, а близких друзей-подруг, с кем можно поделиться самыми сокровенными мечтами, у пропавшей дочки наместника не имелось. Ясно, собиралась в путь одна и сильно интересовалась иценами. Неужели и она увлеклась поисками запрятанных королевой Боудиккой сокровищ, которые есть ли, нет – кто знает? Зачем они избалованной девчонке из знатной и богатой семьи? Или – семья легата Клавдия Апеллина не столь уж и богата? А в самом деле? По словам многих, наместник был порядочным человеком, одним из немногих честных чиновников, а потому и не мог быть слишком богат. Юний опасался интересоваться финансовыми делами Клавдия в Эбораке, предвидя законное возмущение легата – не за тем вызывал! – и оставил этот вопрос до возвращения домой, в Виндоланду. О наместнике следовало осторожненько выспросить кого-нибудь из более-менее осведомленных людей, хоть того же Домицию Верулу. Уж этот-то прикидывающийся простачком пройдоха наверняка в курсе! Вообще-то и в Виндоланде следовало работать, не привлекая к себе особого внимания – в целях обеспечения обещанной легату секретности.

Вернувшись домой, Юний быстро развил бурную деятельность: с помощью Геты – других помощников у него здесь не было, молодые легионеры свою задачу выполнили – опросил всех служек таверны, которую под видом парня посещала Клавдия, самолично поговорил со штабными и Фракийцем.

Хорошо осведомленным о финансовом положении легата неожиданно оказался вовсе не Домиций, а Лупиан из хозяйственной части. Наместника он знал давно и подтвердил, что тот был честным человеком, вследствие чего временами испытывал денежные затруднения, как вот, например, сейчас.

– Сказать по правде, – приглашенный Юнием в таверну Лупиан покачал лысоватой башкой, – у легата вряд ли есть деньги и на приданое для дочери!

– Даже так?! – изумился Рысь. – А ведь он вовсе не кажется бедняком.

Хозяйственник расхохотался:

– Это нам с тобой не кажется. А по сравнению с другими легатами…

Лупиан устало махнул рукой.

Юний подозвал служку и попросил еще вина с жаренной на вертеле дичью – жаворонками, малиновками, перепелами и прочими птицами, приправленными острым соусом из рыбьих кишок. Хозяйственника он заманил в таверну под предлогом выпросить новую палатку для своих людей – старая, дескать, вся изорвалась, а дожидаться официальной замены было бы слишком долго. Завязавшуюся после второго бокала беседу Рысь быстро перевел в нужное ему русло и теперь еле скрывал свою радость – Лупиан, оказывается, был осведомлен не только о легате.

– Порученец? Такой темноволосый, смазливый? Как же, видал! – Хозяйственник лихо опрокинул в себя уже пятый бокал. – Все вертелся вокруг ветеранов, выспрашивал что-то.

– Да что такие могут выспрашивать? – делано засмеялся Рысь. – Разве что о падших девках либо, наоборот, о мужиках.

– Да нет. – Лупиан шумно вздохнул и пристально посмотрел на собеседника: – Ну, еще кувшинчик – и будет тебе палатка! Крепкая, просторная – чистый шатер.

– Вот спасибо! Мы отблагодарим, клянусь Минервой, вот попадется что-нибудь из добычи…

– Да, дождешься от вас! – захохотал смотритель складов. – Только обещать мастера. Давай, давай, не жмись, закажи кувшинчик фалерна, пока его тут не выпили некоторые! – Он скосил глаза на веселящуюся в углу компанию во главе с Домицем Фракийцем, который, ничтоже сумняшеся, полагал, что Юний сейчас выполняет его задание – наводит мосты для перевода в штаб. Со стороны все именно так и выглядело.

– Эвон сидят, пьяницы, – кивнув, сокрушенно вздохнул Рысь. – Веселятся. Девок сейчас позовут, а кое-кто – и мужчин, как тот, о котором ты мне сейчас рассказывал.

– А, тот смазливый парень, порученец, – вспомнил Лупиан. – Кстати, он не очень-то интересовался ни девками, ни мужиками. Больше выспрашивал про реку, да про вал, да про дороги. Сильно ему у нас понравилось – и реку хвалил, и лес. Да, заброшенное святилище просил показать.

– Святилище? – Юний покусал губы. – А зачем оно ему?

– Не знаю, – пожал плечами смотритель складов. – Мало ли чудаков на свете? Может, хотел задобрить местных богов. Эй, служки! Да принесете вы, наконец, вино?!

Святилище! Юний примерно знал, в какой стороне оно расположено, но сам там никогда не был. Кажется, милях в пяти вниз по реке, считая от поляны древних камней. Ладно, отыщем… Гета! Он же местный и должен хорошо знать дорогу.

– Ну, наконец-то! – увидев пред собой кувшин фалернского, обрадованно вскричал Лупиан. – Жаль тебя – ты не присутствовал на лемуриях, веселый оказался праздник!

– Да, я отмечал его в пути.

– Тогда наполняй же скорей бокал! Выпьем за духов умерших родичей! Чтобы они никогда не тревожили живых!

Нельзя сказать, чтобы желание Юния осмотреть заброшенное святилище бригантов вызвало прилив энтузиазма у его слуги. Гета как-то нахохлился, сразу потеряв обычно свойственную ему веселость, и вполголоса пробормотал что-то вроде того, что незачем зря тревожить обиталище древних божеств.

– Наши боги очень мстительны, господин, и, боюсь, им не очень-то понравится, если кто-то нарушит их покой!

– А мы не просто нарушим, – вдруг хохотнул Рысь. – Мы им принесем жертву! Купим на торжище белого петуха или курицу…

– Лучше петуха, – согласился слуга. – Только… все равно, лучше бы туда лишний раз не таскаться.

Как ни упирался Гета, а все же пришлось пойти – куда ему деваться? Петуха, правда, купили, не поскупились – мальчик лично нес его в перекинутой через плечо суме. Шли пешком – по должности Юнию лошадь не полагалась, а выпрашивать на конюшне не хотелось – последовали бы вопросы: куда да зачем?

День выдался жаркий, почти что летний, да и до лета оставалось уже всего ничего – каких-то три дня. Яркое солнце жарко светило в небе среди маленьких куцых облаков, пели-заливались какие-то птицы, разноцветные бабочки перелетали с цветка на цветок, где-то рядом, едва не касаясь уха молодого воина, басовито жужжал шмель. Узкая дорога шла вдоль реки, мимо кустов жимолости и дрока, у самой воды росли ивы, а чуть подальше – орешник, березы, липы, кое-где попадались и дубравы, и бук. Близ города тянулись засеянные пшеницей и рожью поля, кое-где виднелись круглые, крытые соломой хижины, иногда перемежавшиеся высокими, почти что римскими домами из бревен и тесаного белого камня. Рядом с такими постройками обычно располагались ухоженные сады с кустами смородины и крыжовника, с яблонями и даже с завезенной римлянами вишней. Все это бурно цвело и пахло так, что Юний сглотнул слюну. Кое-где на деревьях уже образовались завязи, сулящие богатый урожай и хмельной сидр.