Одержимость - Нора Робертс

— Тебе придется всерьез над этим подумать.

— Верно. Значит, чем раньше начнем, тем лучше.

— Наоми, пожалуй, я все-таки поцелую тебя в губы. Думаю, моя жена поймет.

Хотелось надеяться, что жена Кевина была такой же симпатичной, как он сам.

— Поживем — увидим.

— Завтра я приеду с контрактом.

— А я подготовлю чек на материалы, как сказано в смете.

— Вот и прекрасно. Какой у тебя любимый цвет?

— Все без исключения.

— Замечательно. Тогда до завтра. Еще раз спасибо, Наоми.

Она вернулась в дом, откупорила бутылку вина. И выпила за скорые перемены.

Назавтра Кевин приехал с договором. Вместе с ним прибыли его жена — очень милая Дженни, — Тайлер и четырехлетняя Мэдди, светловолосая копия своего отца.

Вместе с документами Кевин вручил Наоми букет разноцветных тюльпанов.

— Раз уж тебе нравятся все цвета без исключения.

— Спасибо, чудесный букет.

Тут он взял ее за плечи и поцеловал. Тайлер прикрыл глаза, Мэдди захихикала. Дженни просияла улыбкой.

— Сколько я помню, ему все время хотелось поработать над этим домом. Кевин сказал, что ваши предпочтения полностью соответствуют его собственным. Он лучший специалист в этих краях. Сами увидите, когда они закончат.

— Дженни не вполне объективна, — Кевин обнял жену за плечи, — но правдива. В понедельник сюда прибудет мусорный бак. Команда соберется в семь тридцать. Увы, без шума тут не обойтись.

— Ничего, переживу.

— Что ж, тогда до понедельника.

Они вновь уселись в машину. Кевин высунул голову из окна, совсем как его пес.

— Мы зададим жару этому местечку!

Наоми перенесла в спальню кофеварку, холодильник заполнила напитками, закусками и кое-какими фруктами. На террасе можно пристроить походную плитку. Ничего, ей приходилось готовить и в худших условиях.

В понедельник она отложила привычные занятия и присоединилась к рабочим, которые вычищали ее кухню и прилегающую ванную. Она махала кувалдой, снимала старый линолеум, помогала выносить старые шкафчики и стойки.

Донельзя измученная, она уснула еще до того, как солнце скатилось за лес.

Каждое утро стук и грохот начинались заново. Наоми брала чашку кофе, батончик мюслей, камеру и спускалась вниз. Рабочие скоро привыкли к ней и перестали реагировать на камеру.

Она снимала перепачканные в пыли руки, взмокшие от пота тела, ботинки с отбитыми носами.

По вечерам, в блаженной тишине, она закусывала сэндвичами и работала над снимками. Примеряла различные фильтры, экспериментировала с композицией. Чтобы продажи не падали, постоянно обновляла свой сайт.

Выкроив немного свободного времени, она отправилась смотреть на гранитные плиты… и затратила больше часа, делая фотографии. Снимки остро обрезанных краев, зернистой структуры, всевозможных пятен и цветов. Устав от бесконечных сэндвичей и супов, она купила по дороге домой свежую пиццу.

Она съест ее на террасе, удобно устроившись на обновленном диване-качалке. Потом она побалует себя фильмом, который посмотрит на ноутбуке. Хватит с нее на сегодня работы. А завтра ей доставят тот огромный матрас, который она заказала в магазине. Так что на надувном она будет спать последнюю ночь.

Сумерки неумолимо опускались на землю, пока она ехала по извилистой дороге к себе на гору.

Из чащи деревьев выскочил олень. Следуя инстинкту, она вывернула руль и ударила по тормозам. Машину занесло.

Наоми не столько услышала, сколько почуяла, как лопнула шина. Выругавшись, она попыталась выправить автомобиль.

Закончилось все тем, что она съехала в неглубокую канаву, протянувшуюся вдоль дороги.

Олень тем временем бросил на нее мимолетный взгляд и в мгновение ока скрылся в зарослях кустов.

— Черт, черт, черт. Ладно, успокойся. Никто не пострадал, включая проклятого Бэмби. — Распахнув дверцу, она выбралась наружу, чтобы оценить повреждения.

Шина действительно лопнула, но колесо, похоже, осталось целым. Она в состоянии поменять чертову шину, но с учетом того, как развернуло машину, ей придется изрядно повозиться. Надвигающаяся темнота тоже не добавляла оптимизма.

Открыв багажник, Наоми вытащила сигнальный фонарь и установила его в нескольких футах позади машины. Второму нашлось место перед автомобилем. Фары она тоже не забыла включить.

Стараясь не поддаваться раздражению, она потянула из багажника домкрат.

За поворотом дороги мелькнули огни. Приближались они слишком быстро, и Наоми с тревогой уставилась во тьму. Но грузовик — судя по очертаниям, это был он — вскоре притормозил и замер на месте.

Наоми положила домкрат и покрепче сжала монтировку.

— Какие-то неприятности?

Глубокий мужской голос.

— Шина лопнула. Я справлюсь, спасибо за беспокойство.

Но он шагнул вперед, ближе к огням.

— Запасная у вас есть?

Высокий, длинные руки и ноги.

— Конечно, есть.

— Прекрасно. Давайте я поменяю.

— Весьма признательна, — она поудобнее ухватилась за монтировку, — но я и сама справлюсь.

Он лишь наклонился вперед, пытаясь разобрать, что же случилось. Теперь Наоми видела его лучше: копна темных, встрепанных ветром волос, четкий профиль, на щеках — еле заметная поросль щетины. Потертая кожаная куртка. Широкие ладони на коленях длинных ног.

— Машина наклонилась так, что с заменой могут возникнуть трудности. Но все поправимо.

Теперь он смотрел прямо на Наоми. Привлекательное, твердых очертаний лицо — такими принято изображать сильных мужчин. Густые, слегка растрепанные волосы, на губах — ни тени улыбки.

В темноте она не могла разглядеть цвета его глаз, однако смотрел он, казалось, безо всякой угрозы. И все же…

— Мне уже приходилось менять шину.

— Да и мне вообще-то тоже. Ксандер Китон. Гараж и автомастерская Китона — это надпись у меня на грузовике. Я механик.

— Я не вызывала механика.

— Ну так разве не здорово, что я как раз проезжал мимо? Буду очень признателен, если вы не врежете мне этой монтировкой. — Осторожно шагнув вперед, он взял домкрат и приступил к работе. — Хорошо вы угрохали шину. Вам потребуется новая. Если хотите, я закажу для вас.

Он подхватил гаечный ключ.

— Отчего она лопнула? Я не вижу следов износа.

— Олень — выскочил прямо на меня. Машину занесло, и вот…

— Бывает. Едете домой? Я просто пытаюсь поддержать разговор, — заметил он в ответ на ее молчание. — Чувствуется запах пиццы. Едете вы из города, стало быть, не собирались там оставаться. Я не видел вас тут прежде.