Честь горца - Ханна Хауэлл

Она улыбнулась в ответ на этот вздор, но все равно ей стало не по себе, оттого что он так легко читает ее мысли.

– Я вот только что мечтала, чтобы вы не предлагали вылечить меня.

– Значит, вам не понравилось бы, если бы я воспользовался таким предлогом, так ведь?

– Именно. Это показало бы, что вы не такой умный, как я думаю.

Найджел усмехнулся:

– О да, я очень умный. Разве я не оставил вас одну в комнате, на мягкой постели?

– А сейчас пытаетесь вызвать у меня подозрения. Наверное, это странно, но только я с самого начала не сомневалась, что вы задумали улечься со мной в постель. Она влетела вам в копеечку, в чем нет никакого сомнения. Поэтому, естественно, захочется понежиться. Это напомнило мне про одну важную вещь, которую нам нужно обсудить.

– Вы собираетесь сказать какую-то гадость.

– Ничего, такой большой и сильный рыцарь все выдержит. – Натолкнувшись на его прищуренный взгляд, она ответила ему самой сладкой улыбкой. – Вы оплачиваете мое спасение из своего кармана, да?

– Я не бедный человек, – ответил он.

– Для меня это не важно. Просто я считаю, что это неправильно: вы рискуете и еще и платите. Я, кстати, тоже не бедная. Печально, но сейчас моими деньгами невозможно воспользоваться. Как только смогу, я все верну.

– В этом нет необходимости.

– Есть, – не согласилась она. – Может, это от гордости. Скорее всего так и есть. Меня немного мучает сознание того, что я сама не могу решить свои проблемы, что приходится от кого-то зависеть, чтобы уцелеть.

Он осторожно протянул руку и погладил ее по плечу.

– Вы еще совсем ребенок. И так много сумели сделать. И так много выдержали. Нет ничего зазорного, что в какой-то момент вы поняли, что вам требуется помощь.

Она кивнула:

– Я это понимаю. Но временами гордость противится разумным доводам. Позвольте мне эту слабость. Я оплачу все расходы, чтобы довезти меня до Шотландии.

– Как хотите.

Найджел решил, что сейчас не самое лучшее время спорить на эту тему. Ему было понятно, что она чувствует. Должно быть, трудно полностью зависеть от чьей-то доброты, в особенности если ты так долго пытался выжить, и выжил только благодаря себе. От этого оставалась горечь, как от поражения.

– Почему мне кажется, что вы не согласились по-настоящему? – проворчала она, закрывая глаза.

– Вы чересчур много переживаете из-за этого, милая. – Он осторожно убрал несколько вьющихся прядей у нее со лба. – Отдохните. Это сейчас нужнее. Насладитесь минуткой покоя и комфорта и выкиньте из головы заботы и тревоги.

– Не думать о плохом, не заглядывать далеко.

– Будете думать о чем-нибудь дурном – не заснете. А выспаться просто необходимо.

– Вы так говорите, потому что сами вот-вот заснете.

– Точно. – Он усмехнулся, когда она негромко засмеялась.

– Спите и ни о чем не беспокойтесь, сэр Мюррей.

Он решил, что это очень хорошее пожелание, и тихо пожелал ей того же самого. Приятно было лежать и ни о чем не думать, просто спать, а не бодрствовать наполовину. Найджел вдруг почувствовал, как устал от войны, от необходимости выживать. Все более заманчивой становилась мысль вернуться в Донкойл, туда, где найдется много людей, которые прикроют ему тылы, и можно будет расслабиться.

Для Жизели это тоже удачный выход, подумал он и осторожно обнял ее со спины. Ги был прав. Будет трудно обеспечить ей защиту так, как ему хотелось. Но по крайней мере сейчас она спокойно отоспится. В какой-то момент, он засомневался, правильно ли поступает, доставляя своему клану столько хлопот? Потом отбросил сомнения. Они будут рады помочь женщине в таком отчаянном положении.

Вот и еще один раз он не воспользовался шансом, чтобы рассказать Жизели о своем доме и о том, что его там ждет. Найджел собственными руками создавал себе проблемы. Зная, что ему нужно хотя бы вскользь дать ей понять, почему ему пришлось уехать оттуда, он все равно проявлял малодушие. Сюда еще примешивалась гордость. Его смущало, что нужно будет признаться: причиной его отъезда и расставания с родными стала страсть к жене своего брата. Он не доверял себе. Тогда ему казалось, что он не сумеет с честью выдержать ее постоянное присутствие. Такого рода признание не привлекло бы Жизель на его сторону.

Он молчал еще и по другой причине. Стоит ему открыть ей всю правду, как у нее сразу появится масса вопросов, на которые у него не было ответов. Вернее, не было ни одного ответа, чтобы успокоить подозрения, которые возникнут у нее. Когда она узнает, что он бежал из Шотландии, потому что влюбился в жену брата и эта женщина один к одному похожа на Жизель, Найджел должен будет честно посмотреть ей в глаза и поклясться, что он хочет только ее одну. Сейчас он не мог такого сделать. Больше всего беспокоило, что ему трудно будет решиться на такой разговор, пока они не окажутся у самых ворот замка и пока женщины не увидят друг друга. Поэтому он страшился этого момента, страшился, что никогда не сможет все объяснить Жизели.

Она что-то тихо сказала во сне и обернулась к нему в поисках тепла. Найджел вздохнул и обнял ее. Она позволяла так обнимать себя только во сне. Это был хороший знак.

То, как его тело откликнулось на нее, когда он прижал ее к себе, говорило само за себя. Он видел перед собой только Жизель и произносил только ее имя. Но неуверенность занозой сидела у него в сердце. Он никогда так не любил женщину, как Малди, и не был уверен, что можно забыть такую любовь.

До той поры, пока он не получит ответа на этот вопрос, нужно оставить Жизель в покое. Но Найджел понимал, что не согласится на это. Ему нравилось, как она лежит у него в объятиях, нравилось касаться ее, нравился ее запах. Ему хотелось стать ее любовником, насладиться ее страстью. У него не хватит сил оттолкнуть ее от себя только потому, что он не мог разобраться в собственном сердце.

Существовало еще одно решение его проблемы. Он невольно поморщился, почувствовав укол совести, оттого что вспомнил о нем и не смог отбросить в сторону. Если к тому времени, когда они прибудут в Донкойл, он так и не расскажет все Жизели, если он честно не признается себе, кто же держит его сердце в своих маленьких ручках, он обманет ее, когда она увидит Малди и обратится к нему за объяснениями. Он прямо посмотрит ей в глаза и скажет все, что ей захочется услышать. Ему стало неспокойно, потому что поступить так было неблагородно. Но это был самый щадящий путь. В конце концов, он окажется перед выбором: либо не поступаться честью, либо сделать больно Жизели. Найджел знал, каким путем он пойдет в этом случае. Жизель заслужила, чтобы с ней обошлись по-доброму. И если он станет ее любовником, не зная, любит ли ее по-настоящему, тогда сам и расплатится за это.

Сон был таким прекрасным, добрым и волнующим, что Жизель не хотелось просыпаться. Она чувствовала, как Найджел прикасался к ней. Его большие сильные руки гладили ее вдоль тела. И не было страха, было желание. Она понимала, что именно так все и должно происходить, и не хотела, чтобы мрачная память помешала ей. Мягкие губы прикоснулись к ее губам, и она потянулась к мужчине, который держал ее в своих объятиях. Захотелось испробовать то, о чем в каждой песне пели менестрели.