Узник зеркала - Тамара Крюкова

— Чур меня! — пробормотал Тайный Советник, озираясь в поисках спасения.

— Ну что, яхонтовый, удалось ли тебе провести мальчишку? — услышал он за спиной елейный голос Ведуньи.

Бледный как смерть, Беридар обернулся к ведьме. Она глядела на него, притворно улыбаясь.

— Д-да. Я сделал всё, — запинаясь, выдавил он из себя.

— Вот и славненько. А какими судьбами тебя занесло к Кристальному озеру? — поинтересовалась ведьма.

Беридар стал лихорадочно соображать, как половчее выкрутиться и усыпить подозрения Ве— дуньи.

— Мальчишка направляется сюда. Вот я и решил перехватить его, чтобы увести в другую сторону. Ты ведь сама велела.

— Ай да молодец! Ну, хитер! — похвалила его Ведунья.

Тайный Советник немного успокоился. Кажется, ведьма ни о чём не подозревает. Теперь его мысли были заняты тем, как спровадить её, пока не явился мальчишка.

— Так ты намерился без моего ведома вырваться отсюда?

Вопрос Ведуньи прозвучал как гром среди ясного неба, а зловещая ухмылка на её лице заставила Беридара содрогнуться. Ноги у него подкосились, и он безвольно рухнул на колени.

— Пощади! Сам не знаю, что на меня нашло, — залепетал он.

— С чего ты решил, что мальчишка поможет тебе? Говори! — прикрикнула старуха.

Беридар понял, что выхода у него нет. Пришла пора раскрыть свои карты. Он достал бархатный кошелёк и трясущейся рукой протянул его Ведунье.

— Он принадлежит мальчишке.

— Герб Лунного Рыцаря? — задумчиво проговорила ведьма, разглядывая кошелёк. — Значит, ты, плут, украл кошель, чтобы потом им же расплатиться за услугу? Ловок, ничего не скажешь!

— Прости. Не возвращай меня в зеркальный лабиринт, — взмолился Беридар.

— Надоело ходить? — усмехнулась ведьма и, брызжа слюной от злости, крикнула: — Отныне будешь сидеть! На цепи! А кошелёк мне ещё при— годится.

Марика потеряла счёт залам, а перед ней распахивались всё новые двери, приглашая её в недра ледяного замка. Все комнаты были выточены из льда и походили одна на другую, разве что каждая следующая была чуть меньше предыдущей, а потолок в ней — чуть ниже. Девочка старалась ступать как можно тише, чтобы не нарушать молчаливой торжественности дворца, но при каждом шаге мониста и браслеты подрагивали, отзываясь тоненьким перезвоном, который в мертвенной тишине множился эхом. Холод пробирал всё сильнее. Наконец последняя дверь отворилась, и Марика очутилась в комнате, стены которой были разрисованы морозными узорами, будто обтянутые набивным белым шёлком.

Струи холодного воздуха, как пар, клубились на полу, то поднимаясь, то снова оседая. Посреди комнаты в кресле, искусно вырубленном из цельной ледяной глыбы, сидела красивая незнакомка. Её точёное лицо было бледным, как у мраморной статуи. Чёрные пряди волос, рассыпанные по плечам, и большие чёрные глаза ещё сильнее подчёркивали её неестественную бледность. Женщина дрожала, зябко кутаясь в меховое боа, но оно не могло спасти её от всепроникающего холода.

Марика мечтала, как, увидев маму, она бросится обнять её, но при виде таинственной обитательницы Ледяного Дворца вдруг оробела и застыла на пороге. Она во все глаза глядела на прекрасную женщину, и ей показалось, что они уже встречались. Вдруг девочка вспомнила. Такое же боа было на её спасительнице. Правда, тогда лицо женщины было скрыто вуалью, и Марика не смогла рассмотреть его.

— Зачем ты пришла сюда? Тебе нечего здесь делать, — холодно произнесла женщина.

Марика узнала её голос и теперь не сомневалась, что это была её заступница.

— Не гони меня. Теперь, когда я тебя нашла, ни за что не оставлю, — ласково сказала девочка и сделала несколько шагов, но резкий окрик женщины остановил её.

— Не приближайся! Стой!

— Стой!.. Стой!.. — с мольбой подхватило эхо.

— Уйди! Не прикасайся ко мне, если не хочешь беды. Прошу тебя, уйди, — продолжала женщина срывающимся голосом. Казалось, каждое слово даётся ей с трудом.

— Давай уйдём вместе. Клянусь, мне так не хватало тебя. Конечно, у меня была Варга и все в таборе были добры ко мне, но я всё равно думала о тебе. Пожалуйста, не гони меня, — сказала девочка и сделала ещё шаг.

Сердце у неё сжималось от боли. Почему мама когда-то бросила её? Почему прогоняет теперь? В чём её, Марики, вина?

— Не приближайся! Ни о чём не спрашивай! Уходи! — взмолилась женщина.

— Уходи!.. Уходи!.. — вторило эхо, будто прогоняло девочку.

Не в силах сдержаться, Марика разрыдалась. Она могла стерпеть любую боль, но как не заплакать, если тебя гонит мать?

— Мама, мамочка! — крикнула девочка и в порыве отчаяния бросилась к женщине.

Эхо ответило всхлипом и исчезло.

Ледяная Дама почувствовала резкую боль, будто её сердце пронзила молния, а потом холод вдруг отступил. Короткое слово «мама» словно растопило лёд. Женщина порывисто прижала к себе девчушку со спутанной гривой курчавых чёрных волос.

— Ты жива. С тобой ничего не произошло, — бормотала она, и слёзы облегчения текли по её щекам:

— Что могло со мной случиться, раз я нашла тебя? — сквозь слёзы улыбнулась девочка.

— Не пойму, как ты сумела снять заклятие и отогреть меня?

— Это потому, что ты — моя мама, — сказала Марика.

Женщина хотела сказать, что девочка ошиблась, у неё никогда не было детей, но слова застряли в горле. Больше всего на свете она желала, чтобы эта чудная девочка была её дочкой.

Вдруг Марика вспомнила про Глеба, и ей стало неловко. Она нашла маму и была счастлива, а что сталось с ним?

— Почему ты погрустнела? — спросила женщина, заметив перемену в настроении девочки.

— Думаю про мальчишку, с которым мы сюда пришли.

После того, как Глеб отрёкся от неё, у Марики не поворачивался язык назвать его братом.

— Если бы не он, я бы не нашла тебя, — добавила девочка.

— У него благородное сердце, — сказала Дама.

— Нет, он был мне братом, а сказал, будто я его служанка, — пожаловалась Марика и удивилась тому, что делится с кем-то своей обидой. Прежде она носила свои горести в себе, но тогда рядом с ней не было мамы.

Женщина ласково погладила её по голове и сказала:

— Глупенькая. Он сделал это ради тебя. Думаешь, ему поверили бы, скажи он, что ты — его сестра?

— Верно. — Марика на мгновение просветлела, но вдруг снова нахмурилась: — Одна бабка предупреждала меня, что он худой человек и с ней плохо обошёлся.

— Что за бабка? Уж не Ведунья ли? — насторожилась Дама.

— Так, — кивнула Марика.