Дикий горный тимьян - Розамунда Пилчер

Ночью ветер стих, предварительно разогнав все облака, и утро, несмотря на поздний рассвет, выдалось ясное и тихое. Небо было холодное, бледно-бледно-голубое. Солнце, поднимаясь над дальним краем озера, окрасило укутанные снегом холмы и поля сначала в розовый цвет, а потом в ослепительно белый. Лужайку перед домом украшали затейливые узоры кроличьих и заячьих следов. Побывал здесь и олень, пришедший полакомиться молодыми кустами, посаженными Джоком в самом конце года. На снегу лежали тени деревьев, похожие на длинные серовато-седые синяки и шрамы. По мере того как солнце поднималось над вершинами холмов, небо наливалось голубизной и отражалось в водах озера. Прихваченный морозом снег сверкал на солнце, а воздух был настолько тих и неподвижен, что, открыв окно, чтобы бросить птицам горсть крошек, Родди мог слышать блеяние овец, пасущихся на склонах дальнего берега озера.

День мало располагал к активной деятельности. Но, сделав над собой усилие и вспомнив о приближающемся последнем сроке сдачи, Родди все-таки закончил статью для журнала «Шотландский вестник». Кончив работу, он снова предался безделью, усевшись у окна с сигарой и с биноклем под рукой. Недавно он видел диких гусей, кормившихся на старой стерне пахотных полей за соснами. Иногда в суровое время вроде нынешнего они прилетают на эти поля тысячами.

Услышав телефонный звонок, он сказал вслух: «Черт возьми!», и при звуке его голоса Барни насторожился, поднял морду с коврика и пару раз ударил хвостом по полу.

— Все хорошо, старик. Ты тут ни при чем, — он положил бинокль, встал и неохотно пошел к телефону.

— Родди Данбит слушает.

В трубке раздались странные высокие звуки. На минуту в душе Родди появилась надежда, что этот надоедливый аппарат все еще не работает, но тут попискивание прекратилось, в трубке возник голос, и надежда Родди умерла.

— Это Бенхойл?

— Да. Родди Данбит слушает.

— Родди, говорит Оливер Доббс.

Немного помолчав, Родди спросил:

— Кто?

— Оливер Доббс. — Голос приятный, молодой, глубокий, отдаленно знакомый. Родди порылся в своей уже не очень надежной памяти, но безуспешно.

— Что-то не могу припомнить, дружище.

— Мы встречались на обеде в Лондоне пару лет назад. Сидели рядом…

Из глубин памяти всплыло воспоминание. Конечно же! Оливер Доббс. Умный молодой человек. Писатель. Получил какую-то премию. Ну и напились же они тогда!

— Ну, как же… — Он притянул стоявший сзади стул и устроился на нем поудобнее. — Дорогой мой, как я рад тебя слышать. Откуда ты звонишь?

— Из Озерного края.

— Что ты там делаешь?

— У меня небольшой отпуск, и я направляюсь в Шотландию.

— Ты, конечно же, заедешь к нам?

— Вот поэтому я и звоню. Я пытался дозвониться до тебя вчера, но мне сказали, что телефонная связь нарушена. Когда мы с тобой встретились, помнится, ты пригласил меня погостить в Бенхойле, и я решил воспользоваться приглашением.

— И хорошо сделал. Я очень, очень рад.

— Я подумал, что мы могли бы заехать к тебе на пару дней.

— Непременно приезжай. — Перспектива провести пару дней с этим умным, веселым молодым человеком была очень заманчивой. — Но… кто это мы?

— Вот в этом как раз и загвоздка, — сказал Оливер Доббс. — Мы едем вроде как семьей. Виктория, я и Томас. Ему всего два года, но он не капризен и хорошо себя ведет. Найдется ли у вас место для нас троих? Если нет, то мы, как говорит Виктория, могли бы остановиться где-то поблизости в гостинице что ли, если это возможно.

— В жизни не слышал подобной чепухи, — с возмущением сказал Родди. Гостеприимство Бенхойла было легендой. Надо, правда, признать, что вот уже пять лет после смерти Люси имена гостей все реже появлялись в книге посетителей — толстой, в потрепанном кожаном переплете, лежавшей на столике в передней большого дома, но это вовсе не означало, что в Бенхойле не оказывали самого теплого приема любому гостю. — Конечно, приезжайте прямо сюда. Когда вас ждать?

— Скорее всего, в четверг. Мы решили ехать вдоль западного побережья. Виктория никогда не была в Северном нагорье.

— Тогда поезжайте через Стром и Ахнашин, — Родди знал все дороги в Шотландии как свои пять пальцев, — а затем вниз вдоль реки Страс на Ойкель и Лайрг. Таких красивых мест вы еще не видели!

— У вас там снег?

— Было много снегу, но сейчас погода снова наладилась. К вашему приезду дороги уже освободятся.

— Послушай, ты уверен, что мы не помешаем?

— Уверен и очень, очень рад. Мы будем ждать вас в четверг к обеду. И оставайтесь, сколько вам заблагорассудится, — добавил он с безграничным радушием потенциального хозяина, не собирающегося обременять себя утомительными заботами о проветривании постелей, уборке спален, а также готовкой завтраков, обедов и ужинов.

Телефонный звонок, неожиданный как гром среди ясного неба, привел Родди в приятное расположение духа и легкое возбуждение. Положив трубку, он немного посидел, докуривая сигару и предвкушая, как ребенок, предстоящий приезд гостей.

Он любил молодежь. Видя, как предвестники старости — в том числе избыточный вес и лысеющая голова — подбираются к нему со всех сторон, он, тем не менее, ощущал себя молодым. Родди с удовольствием вспоминал, как быстро между ним и Оливером Доббсом установилось тогда полное взаимопонимание. Как сидели они на обеде с серьезными лицами, едва удерживаясь от смеха, вынужденные слушать бесконечные скучные речи, изобилующие избитыми фразами.

В какой-то момент Оливер, стараясь не двигать губами, отпустил какое-то замечание по поводу размера груди сидевшей напротив дамы, и Родди подумал: «Ты мне напоминаешь меня самого». Возможно, так оно и было. Оливер был его alter ego, молодым человеком, которым когда-то был Родди. Или, вернее, молодым человеком, которым он стал бы, если бы обстоятельства жизни сложились иначе, если бы не война…

Радостью необходимо было поделиться. Но дело не только в этом. Нужно сообщить Эллен Тарбат о приезде гостей. Она, конечно, подожмет губы, будет качать головой и примет новость со смирением мученицы. К этому давно все привыкли и перестали обращать внимание. Эллен всегда поджимала губы, качала головой и вздыхала с видом мученицы, даже если весть была самой радостной.

Родди затушил сигару; он встал с кресла и, даже не надев пальто, спустился вниз. Пес пошел вслед за ним. Как только они вышли из дома, их сразу охватил утренний холод. Пройдя по заиндевевшим булыжникам конюшенного двора, они вошли в большой дом через заднюю дверь.

В бесконечных коридорах пол был каменный. Здесь царил холод. Из них двери вели в прачечные, кладовые, погреба и чуланы для продуктов. Наконец, он открыл зеленую, обитую сукном дверь и вошел в просторную прихожую старого дома. Здесь температура была на несколько градусов выше. Прихожая была залита солнечным светом, проникавшим сюда через высокие окна и окошко во входной двери. В лучах солнца танцевали пылинки. В огромном камине тлела кучка пепла. Родди остановился, чтобы подбросить в камин несколько брикетов торфа из стоявшей рядом корзины, и отправился искать брата.