Фабий Байл. Прародитель - Джош Рейнольдс

Падая, тот ухватился за Игори, и она рухнула на него, прижимая к земле своим весом. Сжав ему горло, Игори занесла кулак и обрушила на треснувший шлем такой град ударов, словно в руках у нее были поршни. К тому моменту, как эльдар потерял сознание, костяшки на руке кровоточили, а пальцы ныли. Игори поднялась, тряся поврежденной рукой.

Даракс и остальные подбежали к ней со смехом и улыбками. Она устроила хорошее представление.

— Первая, он еще шевелится, — сказал Даракс. — Хочешь, я выпущу ему кишки?

— Он нужен Благодетелю живым, Второй. Так что оставь его кишки там, где их место.

Игори оторвала рукав его рубашки и обернула им кисть, завязав импровизированный бинт зубами. Благодаря работе повелителя на них все быстро заживало. Тряпки пока будет достаточно, а потом все зарубцуется.

— Смотри, он обронил свою игрушку, — сказал один из гончих. В руках у него был сюрикеновый пистолет.

— Дай сюда, — прорычал Даракс, — Я второй, он полагается мне.

Игори несколько секунд не мешала им рычать друг на друга, пока поднимала нож. Когда Даракс отобрал у гончей пистолет, она постучала его по плечу клинком. Тот насупился, но отдал оружие, которое она тут же заткнула за пояс.

— Мой противник. Моя игрушка, — сказала она, — Есть возражения?

Никто не смел смотреть ей в глаза. Они еще не забыли, что случилось с Ортисом. Игори улыбнулась и активировала вокс, имплантированный в челюсть.

— Благодетель, мы его поймали.

К тому моменту, как Байл прибыл, гудящей толпы на рынке уже не было. Воздух дрожал от грохота машин, чьи пассажиры надеялись укрыться в лабиринте Голановских улиц. Некоторые прятались в своих киосках или теснились в палатках, испуганно наблюдая за процессией апотекариев-ренегатов. Эльдары-налетчики в шипастой хитиновой броне расступались перед ренегатами, шипя что-то друг другу. Мутанты с других миров и благословенные варпом люди-культисты почтительно опускались на колени, бормоча молитвы темным богам, когда космодесантники проходили мимо.

Байл был погружен в раздумья и не обращал на них внимания. Он шел впереди, сцепив руки за спиной, словно прогуливался по своему лабораториуму на Уруме. Олеандр и остальные следовали за ним, держа руки на оружии. Впрочем, они были не так уж и уязвимы: Цимисхий решил, что сейчас хорошая возможность испытать одного из своих «Кастеллаксов». Он вышагивал позади, гулко бормоча что-то Цимисхию на трескучем от помех бинарике.

— Я завидую тебе, брат, — сказал Олеандр, глядя на Саккара, — Могу только представлять, что это был за опыт. — Поношенную броню Несущего Слово покрывали пятна быстро высыхающей слюны и царапины от подвижных зубов, — Каково это — побывать в желудке порождения Хаоса?

— Я поражен, что оно не отрыгнуло его, едва проглотив, — сказал Арриан.

— Это было… неприятно, — ответил Саккара, скребя пальцами по броне, — Придется гравировать все заново, — угрюмо добавил он и поднял руку, благословляя мутантов, которые цеплялись за его ноги и что-то невнятно лопотали.

Олеандр с трудом сдержал смех. Саккара совершенно не ожидал этого нападения. Порождение Хаоса едва не проглотило его целиком, специально для этого случая вырастив новый рот и надув пищевод. Лишь благодаря живости ума Несущий Слово быстро отыскал иссохший мозговой ствол твари и вырвал его из деформированного черепа. Порождение лопнуло, как проткнутый шарик, оставив Саккару стоять в окружении своих ошметков.

Они не стали упоминать куски багровой силовой брони среди этих ошметков. Брони с характерным символом пламени и гравировкой из слов. Око могло убить тысячью разных способов, но иногда оно действовало страшнее. Порой выживший больше не был тем, кем был раньше, или жалел, что не был.

Хорошее настроение оставило его. Порой деградация заходила слишком далеко даже по меркам Третьего. Но те, кто работал в области эмпиреев, никак не могли ее избежать. Варп действовал как слабая кислота, уничтожая человека по капле. Сначала уходили клятвы, потом дисциплина, потом узы братства, а потом, в самом конце — самосознание. Дети Императора зашли по этому пути так далеко, что их, возможно, уже нельзя было спасти. Но пока тело жило, жила и надежда.

Именно надежда вела его. Надежда на будущее, на более сильные удовольствия и более содержательную боль. Он вдруг заметил длинную и тонкую тень-силуэт, прячущуюся под упавшей палаткой. Олеандр не видел лица, но все равно понял, кто это. Он не подал вида, что что-то заметил. Пусть они ведут свою игру. Он будет вести свою.

Гландовые ищейки ждали их, как и пристало преданным собакам. Игори сидела на лежащем без сознания эльдаре, играя причудливым кристаллическим ножом. Поднявшись, она заткнула нож за пояс, положила руку на приклад сюрикенового пистолета и сказала:

— Он живой, Благодетель. Как вы и приказали.

— Вижу, Игори. Я очень доволен, — Байл поймал ее забинтованную руку. Игори поморщилась, когда клинки хирургеона разрезали пропитавшуюся кровью тряпку и обнажили синюю от кровоподтеков, разорванную кожу. — Так, это не пойдет. Для чего тебе дали оружие, дитя мое?

— Обстоятельства потребовали изменить подход, Благодетель, — ответила Игори.

— Конечно. Здесь ничего серьезного. Несколько осколков психореактивного металла застряли в костяшках, но твой организм их со временем исторгнет. А я пока закрою эти порезы… — Хирургеон с шипением активировал костяной резак и провел им над рукой Игори. Она побледнела, а воздух наполнился запахом прижигаемой плоти. Олеандр думал, что она закричит, но она проявила впечатляющий самоконтроль. Байл выпустил ее руку и замахал ладонью, разгоняя дым. Игори прижала руку к груди, стиснув зубы.

Олеандр наклонился и перевернул эльдара. Корсар был одет в оранжевое и желтое облачение с пепельными ромбами на одном рукаве. На табарде был изображен символ братства Солнечного Удара. Шлем у эльдара был весь в вмятинах и трещинах. Олеандр осторожно снял его. Лицо под шлемом вроде бы было женским, однако у эльдаров всегда было сложно определить пол, а из-за крови и синяков задача становилась еще сложнее. Он проверил жизненные показатели ксеноса с помощью нартециума.

— Оно еще живо. Едва, — Он осмотрел рану на боку. На коже вокруг раны блестел прозрачный гной — признак демонических сил. — Но надо позаботиться о ранах, если хотим, чтобы оно выжило.

— Мы так и поступим, как только вернемся на «Везалий» и окажемся в безопасности, — ответил Байл, стирая большим пальцем пятнышко крови со щеки Игори. — Сколько раз меня посещала мысль, что Император поступил не так уж и мудро, предоставив свои дары лишь половине человеческой расы. Ибо у человека, как и у всех зверей, самыми опасными являются самки. Твоя свирепость прекрасна, дорогая моя, и не верь никому, кто станет утверждать обратное.

— Она его чуть не убила, — заметил Олеандр, поднимаясь. Над головой загрохотало, и он посмотрел на небо. Начинался дождь. Он больше напоминал кровь или масло, чем воду. Капли оставляли на броне жирные следы. Возможно, это были слезы остатков атмосферы.