Чудовище проклятого острова - Bambie

— Суженая, — нервно начал он, — как спалось?

— Прекрасно!

— Ты завтракала? Знаешь, кок приготовил удивительные блинчики. Предлагаю отведать прямо сейчас. Пока горячее.

— Да что ты?

— Угуммм...

— Это что? — помахала перед его носом шкатулкой.

Дьяр отпрянул, как если бы я этой шкатулкой хотела заехать ему в нос. А впрочем...

— Шкатулка.

— А в ней?

Всего лишь проявление моего творчества, — нервно улыбнулся.

— Почему ведьма похожа на меня?

— Разве? — приторно ахнул негодяй.

Открыв шкатулку, показала эту пакость.

Нагнувшись, он присмотрелся. Затем аккуратно вытащил из моих рук и добавил:

— Видимо, вдохновился. Знаешь, какая суженая такое и вдохновение.

Надо сказать, что шкатулку он забрал очень вовремя, потому как после этих слов был риск что на одного дьяра в Хель -горде станет меньше, а на одну ирлу в темнице больше. Если у них вообще есть темницы. Про Хель -горд я не знала ровным счетом ничего, кроме того, что там был лютый мороз.

Подавив в себе желание спустить с лестницы подлеца, скрипнула зубами, развернулась и начала спускаться.

— А шкатулка? — крикнул в спину дьяр. — В Хель-Г орде не принято отказываться от даров суженного.

Чтоб ему пусто было!

Вернувшись, вырвала из его рук шкатулку и, развернувшись, пошла будить Дорис, чтобы успеть отведать ещё пока тёплых блинчиков.

***

Будни на корабле протекали довольно спокойно. Бесконечные воды не бушевали, небо оставалось чистым, без единого облака. Правда, ветер уже морозил, а не просто колол кожу. Чем ближе к Хель-горду, тем становилось холоднее — это был всем известный факт. Когда они войдут в пересеченные моря ярящегося Шель-гарда и бушующего Вель-гарда пойдет снег. Оставалось надеяться, что боги будут милостивы и они не попадут в снежную бурю.

Кайден отправил отцу еще два донесения, в которых подробно описал путь, по которому они плывут, и назвал день в который предположительно прибудут.

От Инг -яра Биргера ответ пришёл на пятый будень плавания. Он скупо похвалил сына, а также сообщил, что снежных бурь в ближайшую седмицу не предвидится. Ойвинд был спокоен. Об этом ему сообщил астроном, что поселился в Хель -горде около десяти лет тому назад. Он прибыл из Большой земли для изучения, как они это называли, климата. Ирл не понимал, что за чудачество творится на Круглой земле, однако научился по звездам предсказывать погоду. У него имелась занятная вещица, отдаленно напоминающую подзорную трубу, в которую он заглядывал каждый вечер на крыше самой высокой башни, а затем что-то чиркал у себя в писчей книжке.

Шестого будня ранним утром они добрались до Ледяной пещеры, что разделяла бесконечные воды и пересеченные моря. Судачат, что она возникла ровно в тот день, когда род Нильсона проклял род Рунвальд. Впрочем, никто не мог знать этого наверняка, так как свидетели этому уже как несколько веков отдали свои души Великим или Алму. Именно Ледяной пещеры больше всего опасались дьяры, ведь здесь находилось пристанище Оголенных.

Дан-яр приказал всем до единого собраться на палубе, чтобы затем пробасить:

— Ни за что не останавливаться! На бесстыдниц не обращать внимание! В глаза не смотреть!

Сделав объявление, Кайден отдал приказ взяться за весла и грести, что есть мочи.

В Ледяной пещере никогда не было ветров, а Ойвинд обдувал лишь пересеченные моря и Круглую землю.

Половину пещеры они проплыли в мертвой тишине. Однако стоило им только пересечь вплыть в лазурный грот, как с разных сторон послышался девичий звонкий, точно колокольчики смех. Он был манящим, умиротворяющим. Настоящая услада для мужских ушей. Раздались всплески воды. Это Оголенные выплывали на поверхность, чтобы забрать души дьяров и найти свой собственный покой. Алм никого не отпускал задаром. Вместо своей души ты должен был отдать чужую.

Дьяр не смотрел на них, несмотря на то, что озорное хихиканье девиц пробуждало в нем бурные фантазии. Сглотнув, он нашел глазами Кристиана. Тот сосредоточенно следил за воинами.

— Иди ко мне! Иди ко мне! Или ко мне! — начали раздаваться со всех сторон нежные голоса.

Сглотнув, дьяр махнул головой, словно стряхивая дурман.

Нет. Не поворачиваться!

Однако Кайден все же бросил взгляд на одну из Оголенных, и тотчас утонул в ее глазах.

— Иди ко мне, милый...

Не владея собой, он потянулся к бесстыднице и, вероятно, его бы ждала незавидная участь, если бы не раздался вскрик.

Очнувшись, он увидел, как Алмово отродье держит за руку его суженую. Оголенные никогда прежде не трогали девиц, потому он разрешил девицам остаться на борту.

Кайден устремился к Г рете, однако его остановила невидимая стена, в которую он врезался.

Гребаные Оголенные, и их проделки!

Вытащив меч, рассек пространство и, бросившись к Грете, уже занёс руку над головой морской тварью, как девица закричала:

— Нет! Не надо!

Он отвлекся всего на секунду, а бесстыдницы уже не было.

Улизнула, гадина!

Смех стих, а через несколько секунд снова наступила мертвая тишина.

Меня отпаивали дурно пахнущим отваром из странного растения — пятилистника. Я знала это, потому что сперва наотрез отказалась вливать в себя эту дрянь. Настоем из валерианы дьяры принципиально не пользовались, а потому их у неё не было. Пришлось давиться пятилистником под внимательными взглядами Кайдена, Кристиана и Дорис. Ледяную пещеру мы пересекли несколько часов тому назад. Мне казалось, что россказни про проклятую землю лишь небылицы впечатлительных ирлов, однако теперь я была склонна с ними согласиться.

Святая Далия, меня схватила за руку русалка! Никто не верил в существование

Оголенных, как их называли дьяры, в Вондервиле, а те кто верил занимал койку места в доме скорби.

Меня знобило и трясло. Не то ли от холода, что проникал под кожу сквозь соболиные меха, не то ли от пережитого ужаса.

— Почему она схватила тебя за руку? — в который раз задал вопрос в пустоту Кайден, ведь от меня проку было мало. — Что морской твари было от тебя нужно? — задумчиво протянул.

Я бы не призналась даже если бы к моему горлу приставили меч, что от Оголенной исходило тепло и свет. Казалось, что между нами протянулась невидимая нить. Впрочем, я слышала, как дьяры за кружками эля трепались, что, мол, Оголенные забирают души и что к ним нельзя прикасаться. Тогда почему же я все еще была жива? Несколько не в себе, разумеется, но это было поправимо. После пятилистника-то! Я и сама не понимала, чем заслужила такую честь, ведь Оголенная не сказала ни слова, лишь дотронулась до медальона, что висел на моей шее. Что-то в ее чертах мне казалось отдаленно знакомым, но почему?