Индийская жена исследования, эссе - Маканин

тотчас же после свершения седьмого шага, жена его, не утратив физиологической девственности, до конца жизни будет считаться вдовой. В отличие от севера, на юге центральным актом брачного ритуала является завязывание тали, которое жених надевает на шею невесты.

Пластинка на тали иногда выполняется в форме листа священного дерева ашваттха, который ассоциируется с мужской оплодотворяющей силой и дарует, как верят индусы, детей бесплодным женщинам Фаллические коннотации тали подчеркиваются и тем, что иногда на нем изображается фаллический символ. Сохраняя подобные ассоциации, тали как атрибут брачной символики превращается, по выражению Х.Б.Рейнолдса, ”в идиому социального и культурного контроля”, как бы знаменуя введение в социальные рамки космического, природно-стихийного женского начала.

Натренированный глаз, умеющий "читать язык" вещей в традиционной культуре, сумеет по размеру тали, по выгравированному на нем знаку определить человека, завязавшего брачное ожерелье на шее своей суженой, его кастовую принадлежность, религиозную секту и многое другое. Завязывая ожерелье на шее своей будущей жены, муж приобщает ее к своему роду, семье, касте, делит с ней свою социальную и культурную идентификацию. Они становятся едины телом, душой и мыслями. Этот символ брачных уз уже никогда не снимается, разве что узы эти будут расторгнуты или муж умрет. Ритуал повторного замужества, особенно у женщин низших каст, часто вообще сводится к завязыванию другого тали.

Для индуистского стандарта семьи в Северной Индии характерен патриархальный авторитет старшего мужчины — главы семьи, являющего собой аналогию ~ до некоторой степени — отцу древнеримской семьи. Женщина в такой семье должна беспрекословно подчиняться мужу, который является для нее средоточием всего мира. Сама же она имеет цену лишь как потенциальная или реальная мать сына. Это положение не только санкционировано авторитетом древних священных книг, но и закреплено кастовыми и иными предрассудками. Развод для такой женщины невозможен, он означает, по сути дела, социальную пропасть. Замужество вдов, хотя и разрешено законодательно, до сих пор в большинстве случаев нереально.

Этому стереотипу соответствуют и семьи некоторых крупных дравидских, южноиндийских народов. Однако общая картина соотношения ролей в дравидской семье иная. Как правило, женщина здесь пользуется большим авторитетом, она свободна и самостоятельна в решении немалого круга вопросов, зачастую бразды правления в семье принадлежат именно ей. "Нет женщины — нет дома", — гласит тамильская пословица. Здесь нередко социальный и ритуальный статус матери в семье выше, чем статус отца. В тех областях и в тех социальных слоях, где сильны матриархальные пережитки, наибольшим авторитетом и весом в вопросах воспитания детей пользуется не отец ребенка, а брат матери. Женщины являются хранительницами традиционных знаний и преданий, связанных с семьей, родом и кастой, и передают их своим дочерям. Иногда женщины разделяют со своими мужьями ответственность за добывание средств к жизни, заботу о благополучии семьи и ее престиже. Брачные узы южноиндийских женщин далеко не всегда оказываются тяжелыми и роковыми: разводы здесь во многих случаях официально разрешены, и разведенная может вновь выйти замуж, не преступая при этом этических и законодательных норм

Дравидские женщины практически не знали института детских и принудительных браков, затворничества. Особенно большой свободой и независимостью, часто шокировавшей христианских миссионеров, пользовались женщины малых дравидских народов.

Тем не менее сфера социальной жизнедеятельности у женщин традиционно уже, чем у мужчин, и контакты за пределами семьи менее разнообразны. В большинстве случаев во внесемейном общении женщины держатся особняком и демонстрируют внешние признаки почтительности к мужу. Однако их роль в семье по этим признакам и чисто внешним проявлениям нельзя недооценивать. Она не столь заметна, как видимая всем роль мужчины, но семья и дом — почти безраздельная вотчина женщины.

Сила созидающая и разрушающая

Понять и в полной мере оценить роль и статус индийской женщины в семье нельзя, не обратившись к ее мифическому идеалу, модели и первообразу — божественной богине-матери. Индуистский пантеон насчитывает множество таких богинь с разными именами, функциями, атрибутами, деяниями и "сферой влияния". Но все эти мифические образы богинь объединены стержневой идеей шакти ~ особой силы, творческой энергии, которой обладает богиня и которая воодушевляет пассивных богов: без шакти своей богини ни один бог действовать не в состоянии. Это не преувеличение и не мифическая метафора, за этим стоит конкретная реальность жизни южноиндийской семьи, что подтверждается, например, тамильской пословицей: "Шива без шакти ~ бездыханный труп".

В самых древних из дошедших до нас южноиндийских дравидских текстов ~ тамильских поэтических творениях санги говорится о специфической женской энергии, называемой анангу. Она описана как сила, эротическая по характеру, которая локализуется преимущественно в женской груди и отличается двойственным характером: она может быть и благой, созидающей, и вредоносной, разрушающей, может накапливаться и может тратиться. В восприятии носителей культуры она ближе всего ассоциируется с нагреванием, жаром, накалом страсти. Эта энергия может приносить благие плоды и способствовать всяческому процветанию лишь в том случае, если она надлежащим образом контролируется и правильно расходуется. Если же она выходит из-под контроля, то может стать разрушительной и принести немалый вред. Заключение этой силы в определенные границы, контроль над ней, культивирование ее благотворности и осуществляются в супружеских отношениях.

Женщина должна уметь контролировать прежде всего амбивалентный, переменчивый характер своей сексуальной энергии, любовного жара — так же, как и мужчина. Суть отношений супругов сводится к тому, чтобы каждый из них, будучи охвачен пылом страсти, мог всегда утолить ее. Для этого институт семьи и предназначен. На социальном же уровне существуют специальные предписания — правила, обязательства и запреты, налагаемые на женщину с тем, чтобы энергия ее пребывала в благом, контролируемом состоянии. Эти правила по-тамильски называются карбу (производное от кал — "учиться”) и означают обученность, умение женщины владеть и распоряжаться своей энергией. Именно это умение провозглашается наивысшей добродетелью замужней женщины. Женщина, следующая этим предписаниям, имеет шанс достичь состояния, именуемого тамильским словом перумай — "величие", что характеризует не некие героические деяния, а особое качество, присущее сознанию женщины, проявляющееся в ее образе жизни и в отношениях с близкими.

Таков преподанный мифами и предписанный дхармическими текстами правильный порядок связи мужчины и женщины в семье, который ведет к крепости их союза, прочности семьи и продолжению рода.

По наблюдениям американского антрополога Бренды Бек, ключевая роль в дравидской семейно-родственной ячейке принадлежит именно женщине — жене и матери. Вся ячейка, схематически изображенная, представляет собой как бы каркас, где женщина помещена в центр и окружена близкими ей родственниками-мужчинами (отец, сын, брат, муж); именно она скрепляет и цементирует весь семейный блок, давая ему возможность с помощью своей энергии полноценно функционировать. В свою очередь, семейный круг, созданный мужчинами, замыкает, "окружает",