Спасти Спасителя - Михаил Русов

Дукалиса было необычное прозвище – Бертильон. Только отличники юрфака помнили, что Альфонс Бертильон был создателем, канувшей в небытие системы идентификации преступников по частям тела.

Его фотография – человека с мрачным взглядом и карикатурно торчащими усами – стояла на рабочем столе Дукалиса. Коллеги, кто с иронией, кто с удивлением подсмеивались над этой малопонятной странностью. У Дукалиса была милая жена и дочки-близняшки, очень похожие на него круглыми мордашками. Вот их бы фотографии украсили его стол.

Однажды Нилов, засидевшись в его кабинете в ожидании результатов экспертизы, спросил Анатолия, почему он держит у себя на столе это странное фото.

– А что ты знаешь об этом человеке? – спросил он, взяв в руки фотографию Бертильона.

–Ну, он пытался распознавать преступников по длине носа, что-то вроде этого? – ответил Нилов.

Дукалис снисходительно усмехнулся.

– Что-то вроде… Не это главное. Его жизнь учит меня никогда не отчаиваться и всегда стоять на своем, вопреки мнению других и обстоятельств.

И он с увлечением стал рассказывать.

Альфонс Бертильон был сыном и внуком выдающихся ученых. Отец его был математиком, а дед антропологом. И могло показаться, что на нем природа решила отдохнуть. Мрачный, замкнутый, нелюдимый мальчик был изгнан из трех школ за неуспеваемость. С трудом получил образование. Но из-за своего тяжелого характера не смог работать даже домашним учителем. Мрачный молодой человек, он ни у кого не вызывал симпатии.

Отец с трудом устроил его на жалкую должность писаря в полицейский участок, где он заполнял сотни карточек с описание внешности преступников.

Более скучной и монотонной работы невозможно было представить. И бессмысленной. Чтобы найти описание подозреваемого, надо было каждый раз пересматривать тысячи карточек.

Бертильон, внук антрополога, знал об особенностях строения человеческого тела. И у него появилась идея: измерять части тела преступников и по этим измерениям систематизировать картотеку.

Со своей обычной мрачной угрюмостью, веселя весь полицейский участок, он стал измерять носы и уши преступников, сначала на их портретах. Потом стал снимать мерки с арестантов. Бертильон был лишен красноречия, но обладал главным качеством для успеха – непоколебимым упорством. С помощью подруги, тихой, подслеповатой учительницы, он составлял картотеку арестованных преступников по своей системе.

Только такой человек, как он, смог вынести бесконечные насмешки и не отказаться от своей затеи. Он написал доклад о своем методе и отнес префекту Парижской полиции. Никакого ответа. Префект сменился, он отнес свой доклад новому – результат тот же. Наконец, третий префект, раздраженный его настойчивостью, вызвал его к себе, высмеял его эксперименты и пригрозил увольнением.

Отец Альфонса, узнав об этом, забеспокоился. Перспектива снова искать работу для сына-неудачника ему не улыбалась. Он потребовал доклад сына, прочел его. И стал единомышленником сыном.

Отец тяжело болел и знал, что дни его сочтены. Он решил потратить оставшееся у него время, чтобы помочь сыну. У него были знакомства среди влиятельных политиков, он обратился к одному из них, и тот пообещал дать юноше шанс проверить свою теорию.

Начальство дало ему три месяца, чтобы он мог доказать эффективность своего метода. За такой короткий срок один и тот же преступник должен совершить преступление два раза и оба раза попасться – шансов не так много.

Но Бертильон, все также молчаливый и мрачный, согласился на эти условия и продолжал свои измерения. Ему дали помощников, но толку от них не было. Они не подходили к делу с необходимой точностью и смеялись над тем, что делали.

За два с половиной месяца никто не был опознан. Оставалось две недели до конца условленного срока. Бертильон, вероятно, готовился к поражению.

За неделю до конца испытаний к нему подвели какого-то воришку, который назвался Дюпоном. Сделав несколько обычных измерений, Бертильон взялся за свою картотеку. И сказал преступнику: «Два месяца назад вы называли себя Мартином».

Несколько секунд напряженной тишины. И Мартин-Дюпон истерически закричал: «Ну и прекрасно, это был я…»

Альфонс Бертильон оставил отчет о результате эксперимента и отправился к своей подруге с радостным известием. Отец успел порадоваться победе сына.

Французская полиция приняла систему Бертильона как официальный метод опознания преступников. На фотографии на столе Дукалиса он был снят на фоне своей знаменитой картотеки. Но…

В далеких Аргентине стали использовать другой способ опознания людей, более простой и надежный, – по отпечаткам пальцев.

Но судьба, столь нещадно терзавшая Альфонса Бертильона, сделала ему щедрый подарок. Несмотря на то, что метод дактилоскопии стремительно завоевывала мир, парижская полиция сохранила бертильонаж, как официальный метод идентификации преступников, до смерти его создателя. Он ушел в мир иной, так и не узнав, что и его идея, и его с таким старанием собранная картотека вскоре стали любопытными, но бесполезными артефактами.

– Его судьба, – закончил рассказ Дукалис, – убедила меня: ты можешь быть прав, даже если в это никто не верит. Нельзя сомневаться в себе. Поэтому я бываю так невыносимо упрям.

В тяжелые минуты сомнений Нилов тоже вспоминал фотографию мрачного человека на столе эксперта.

В это столь важное для Нилова утро Дукалис как всегда был неприветлив. Спросил, не здороваясь: «Картонки твои по картине проходят?»

–Да, да, – поторопился заверить Нилов.– Толенька, накопай хоть что-нибудь. Я думаю, между этими картонками, возможно, прятали картину, но как доказать?

– Перезвоню через час.

Самое тяжелое в жизни – ждать и догонять. Нилов целый час с нетерпением смотрел на телефон. Это был бесконечный час. Наконец в трубке раздался знакомый голос.

–Прятали картину между ними, сможешь доказать. Результаты перешлю к концу дня.

У Нилова бешено заколотилось сердце. Первым его порывом было вызвать на допрос Нарышкина и нажать на него. Но он одумался. Опыт учит, что импульсивные позывы хороши только в любовных делах, да и то если не собираешься делать предложение руки и сердце. Для начала надо внимательно прочитать экспертизу. Разработать сценарий допроса и шокировать подозреваемого своей информированность: мол, мы знаем все или почти все. И даже мысли умеем читать.

Нилов взглянул на репродукцию и, пользуясь тем, что он один в кабинете, кивнул им и сказал: «Скоро, теперь скоро, потерпите еще немного».

Часть 28

Андрей Нарышкин

Несвободный человек

всегда идеализирует свою неволю.

Б. Пастернак

Душная и грязная камера, пропитанная страхом, злобой и отчаяньем сотен побывавших в ней людей, показалась Андрею самым тоскливым местом из тех, где ему довелось побывать за его, не слишком долгую жизнь.

Что же теперь ему делать? Твердить по-прежнему, что он ни в чем не виноват и ничего не знает о картине? Но его бегство – это косвенное признание вины. Но и в краже ему