Я выбираю тебя - Нора Робертс

– Да. Я и сам от этого не в восторге. Ступай в постель, Джесс. – Он выпустил ее руку из своей. Они стояли уже у двери ее спальни. Но, прежде чем он сделал шаг, чтобы уйти, она вцепилась в него с неожиданной силой.

– Слейд… – Ей очень не хотелось говорить это, просить его. Она даже себе не желала признаваться, что в ужасе от перспективы остаться одной. – Я… – Она отвела глаза в сторону и заглянула во тьму комнаты. – Ты не можешь остаться со мной?

Она облизнула пересохшие губы.

– Я хочу сказать – у меня на ночь. Бледная, кроткая, беззащитная, она взглянула на него снизу вверх. Кровь застучала у него в висках. Он ответил прямо и холодно, пытаясь защититься:

– Когда я ложусь в постель с женщиной, я стараюсь уделить ей все мое внимание. Сейчас, однако, у меня нет для этого времени.

Джессику охватило чувство страха и возбуждения одновременно.

– Но я не прошу тебя заниматься со мной любовью, просто не оставляй меня одну.

Он позволил себе оглядеть ее с ног до головы. Воплощенный соблазн – изящество фигуры, мягкие линии, серо-голубой шелк.

– Ты думаешь, что я проведу с тобой ночь и не возьму тебя?

– Нет, я так не думаю, – быстро и тихо ответила Джессика.

Возбуждение перешло в неудержимую страсть. Быстрым движением, с расчетом испугать, Слейд прижал ее к двери.

– Ты, леди, с такими, как я, еще не зналась. – Под ладонью словно обезумевший забился пульс, но глаза ее.., янтарные глаза смотрели без страха. А он уже мучительно желал ее, так мучительно, что все другие соображения отступали.

– Я ведь не отношусь к числу ваших вежливых клубменов, Джесс, – сказал он угрожающе. – Ты не знаешь, где мне приходилось бывать и что приходилось делать. Я могу показать тебе такие штуки, что твои поклонники французской любви покажутся рядом со мной бойскаутами. Если я решу, что хочу тебя, ты от меня не убежишь.

Джессика почти не слышала его слов – так гулко билось у нее сердце. Желание отуманило глаза.

– А кто из нас собирается бежать, Слейд? – Руки у нее отяжелели, но она подняла их и медленно провела ими по его голой спине. Он оцепенел. Она в ответ прижалась к нему всем телом.

– Будь ты проклята, Джесс. – И, простонав, он припал к ее губам в грубом, ранящем поцелуе.

Джессике стало больно, однако она не отшатнулась. Вот этого ей и хотелось, безумной страсти, которая вспыхивает при первом же прикосновении. Поцелуй нельзя было назвать любовным. То было не благоговейное слияние уст, ласковое касание языков. Нет, то было безумие, и Джессика без секундного колебания распростилась со здравым смыслом. Пусть научит ее всему, что знает сам.

Он сорвал с нее халат. О, какая мягкая плоть, гораздо мягче и нежнее, чем он представлял, а кожа, как шелк, так и скользит под пальцами. Он повел ладонями по всем изгибам обольстительного тела. Она дрожала все сильнее. Он провел рукой по ее животу вниз, проникая пальцами в самый центр ее существа. Слейд выругался про себя. Черт, теперь он не сможет остановиться. Он хотел грубо опрокинуть ее и уйти, спасая ее.., спасая себя от неодолимого, неуправляемого влечения. Но вот она, теплая, влажная и мягкая, как воск, в его объятиях, и он не в силах отказаться от такого подарка судьбы. В воздухе стоял аромат ее тела, сводящий с ума. Слейд тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, но она прижалась губами к его шее и хрипло прошептала его имя.

Как он очутился с ней в постели, Слейд не помнил, не помнил – тащил ли он за собой ее или принес на руках. Джессика, словно в бреду, отвечала на его поцелуи. Он не дал ей возможности опомниться. Ее захватил и унес с собой ураган – бешеный натиск и зримая тьма страсти. Она услышала его громкое, прерывистое дыхание. А затем почувствовала, как он прокладывает зигзагообразный путь от ее шеи к ложбинке на груди мелкими, похожими на укусы поцелуями. Она выгнулась дугой, полная желания, но он продолжал свой путь, и язык его блуждал уже по ее животу. Почти обезумев, она зарылась руками в его волосы. Сейчас все кончится, и ей хотелось удержать мучительное наслаждение еще и еще на краю этой бездны.

Он снова жадно потянулся к ее груди, ввергал Джессику то в жар, то в холод такими же быстрыми, мелкими поцелуями, как раньше. Вот он слегка прикусил нежную плоть груди, а кончиками пальцев очертил круг вокруг второй. Она хотела убрать наконец последнюю преграду между их телами и нетерпеливо дернула ремень его джинсов. Слейд ловко увернулся от ее ищущих рук. Нет уж, он не допустит, чтобы все кончилось слишком быстро. Он догадывался, что она страстная женщина, умело скрывающая это достоинство. Но никак не ожидал такого неистового накала. Она была необыкновенно чутка, она угадывала желания и повиновалась малейшему намеку, она щедро отдавала то, что все это время таилось и накапливалось. И он хотел взять от нее все, что она могла дать, загнать ее и себя, дойти до последней черты.

Влажный мускусный запах исходил от ее кожи. Тело у нее было тонкое, худощавое, почти хрупкое и в то же время женственно округлое, соблазнительно мягкое, и он не мог от него оторваться. Ему все хотелось снова и снова трогать и пробовать эту плоть на вкус. Когда он исступленно стал целовать ее живот, она застонала от ожидания. Между частыми вздохами-всхлипами она пробормотала его имя. Но когда он вкусил тайны ее плоти, мир перестал существовать, а Слейд словно гнал ее от вершины к вершине, потому что, изголодавшаяся, она, казалось, никак не может утолить голод. Они сплелись в один влажный, потный клубок, сгорающий от желания. Теперь джинсы Слейда слетели как бы сами собой, и ничто уже не мешало завершению их неистового поединка.

Задыхаясь, они взяли последний барьер и упали обессиленные, потрясенные мощью происшедшего между ними.

Джессику сотрясала дрожь. Все ее тело ныло от боли. Слейд, замерев, лежал рядом. «Что это было? – как в тумане, подумала она. – Мы любили или сражались?» Но что бы то ни было, такого в ее жизни еще никогда не случалось и, она это твердо знала, никогда не повторится ни с кем другим.

Она преодолела все свои внутренние страхи и запреты, да он просто смел их, как вихрь сметает песок с горячих камней. Есть ли еще такой, как он? Такой сильный, страстный и.., грубый? Нет, для нее никто, кроме него, теперь не существует. Джессика прижалась к Слейду. Никогда не было ничего подобного и не будет. Только он. Она отдала ему сердце – и задолго до того, как они очутились в постели.

"О, я люблю тебя, – подумала она, – кто бы и кем бы ты ни был. И если я не хочу тебя потерять, я тебе ничего об этом не скажу, иначе неминуемо потеряю». Закрыв глаза, Джессика положила голову на его плечо. «Ведь ты уже недоумеваешь, – мысленно сказала она Слейду, – как же ты настолько перестал себя контролировать, что уложил меня в постель? И уже гадаешь, как бы снова не повторить того же. Но я тебя не собираюсь отпускать, – она провела рукой по его груди. – Ты от меня не уйдешь, Слейд, сопротивляйся сколько хочешь». И, привстав, она стала целовать его плечи и шею.

– Джесс… – Слейд поднял руку, чтобы ее остановить. Стоит ей только прикоснуться, и он уже теряет способность что-нибудь соображать. А если он хочет выбраться из этих зыбучих песков, которые затягивают его с такой быстротой, он должен сохранять ясность мысли.