Соломина для утопающего - Виктория Лихт

не брошу. А ты, как я вижу, не ходок пока. Сейчас покушаешь, отлежишься и будешь, как огурец. У тебя сотряс — тут покой нужен. Тебе еще повезло. Я тут пару лет назад у лагерной кухни вообще труп нашел. Теперь вот обхожу территорию раз в день, так что я бы тебя в любом случае нашел.

— Надеюсь, живым, — хмыкнул Олег.

— Жена приедет, сразу твоим перезвоним, телефон вот на бумажке напиши. А пока тебе надо есть, сил набираться, шутка ли, чуть не помер.

Геннадий наложил ему яичницы, нарезал соленых огурцов, но никакого аппетита не было, перед глазами все плясало. Едва Олег добрался до топчана, как провалился в сон. На мгновение только всплыл образ девушки с вьющимися каштановыми волосами, и все, темнота.

***

Когда Олег в следующий раз открыл глаза, увидел над собой обеспокоенное лицо Фрола и радостно улыбающегося Завьялова. Рядом стояли люди в голубой медицинской форме.

— Дай телефон, — тут же сказал Олег.

— Лежи, тебе сейчас полный покой нужен, в больничку поедем. Твою Каштанку завтра в Зелёновку сам повезу. Клянусь, все будет в порядке, ты же меня знаешь, меня по два раза в неделю не похищают.

Фрол выглядел очень злым. В таком состоянии с ним лучше не спорить. Олегу оставалось только подчиниться.

Глава 25

Федор, как и обещал, прислал платье, красное, слишком вычурное для простого семейного ужина, пусть и в помпезном заведении. Но ничего другого подходящего вообще не было, а возвращаться в квартиру мужа за другой одеждой она не собиралась. Может быть, и не стоило идти на эту встречу, как-то чувствовала себя неуверенно. Но документы были нужны позарез, не потащит же он ее из ресторана силой, все-таки это Федор, а кругом люди, и камеры.

Алина забрала волосы в пучок, косметики — самый минимум, она хотела снивелировать эффект наряда, соблазнительно обтягивающего фигуру, но не особо получилось. Наоборот, стало еще более стильно и загадочно. Впрочем, в этом платье можно было пойти совсем без головы, никто бы из мужчин и не заметил, пялясь на выдающиеся формы.

Федор заехал за ней в условленный час. Они продефилировали между лавочек, на которых сидели всезнающие соседки с радостью, словно бы с родными, здоровающиеся с ними. Молодая, красивая, разодетая дама и взрослый, галантный мужчина, идеальная семейная пара… Местные бабушки даже не представляли, как много скелетов в шкафу у этого показного благополучия.

По дороге Федор поинтересовался, как дела у Ивана. Алина ответила, что он прекрасно проводит время с бабушкой Наташей, только вот только где, не уточнила. Алина была напряжена, Федор, наоборот, как никогда спокоен и добродушен, он шутил, рассказывал что-то об их общих знакомых. Наверное, хотел подчеркнуть, как много их объединяет.

И в ресторан он ее привел, где они бывали не раз, даже именно этот столик обычно занимали. Здесь у Березиных был даже набор любимых блюд.

— Ты ослепительно выглядишь сегодня, — замурлыкал муж, синие глаза подернулись поволокой. — Все-таки я очень рад, что из миллиона женщин выбрал именно тебя.

— Только вот я тебя не выбирала, — ответила Алина, комкая в пальцах салфетку. — Федор, давай без любезностей, нам надо решить вопрос с разводом, чтобы максимально безболезненно для всех.

— Ну что-то заладила: развод, развод. Кто тебя этому научил, мать? Она сама-то нормального мужика видела за всю жизнь? — голос Федора стал жестче.

— Мама здесь вообще ни при чем, она вообще ничего не знала, пока не пришла отстегивать меня от батареи.

— Я уже извинился, все объяснил. Что ты хочешь?

— Феденька, пойми, это моя ошибка, я согласилась на брак, не понимая, что человек должен быть очень близким, очень важным, чтобы разделить всю жизнь. Я хочу, чтобы мы друг друга отпустили и остались друзьями.

— Только попробовала молодого самца, как я стал уже и неблизким, и неважным, — от благодушия мужчины не осталось и следа. — Дорогуша, ни о каком разводе и речи быть не может. Я тебя люблю. Я тебе уже все простил. Мы будем вместе долгие-долгие годы, и, может быть, умрем в один день.

— Федор, мы не будем жить вместе. И сына я заберу, могу отказаться от всех алиментов, если для тебя это важно. Отпусти меня, пожалуйста, ты молодой влиятельный мужчина, у тебя может быть любая женщина, которую захочешь.

— У меня уже есть женщина, которую я хочу.

— Прости, Федор, я все сказала. Отдай мне, пожалуйста, документы. И я вызываю такси.

— А если я не отдам документы?

— Я все равно вызываю такси.

— И тебе наплевать, что станет с твоим блондинчиком? Его жизнь для тебя также ничего не значит, как и моя? Он же не приходит к тебе в последнее время, не так ли?

Алина почувствовала, как горячая волна захлестнула ее с головой, щеки запылали, губы задрожали.

— Что ты с ним сделал? — прошептала она.

— Ага, за любовника переживаешь. А говоришь — ничего не было.

Федор рассвирепел, так сжал вилку, словно хотел воткнуть ее в Алину.

— Где он? Федя, скажи, умоляю.

— Он в одном надежном месте. А вот что с ним будет дальше, зависит от тебя. Ты же примешь правильное решение, девочка моя?

— Да, конечно, Феденька, если он в опасности, поехали к нему.

— Нет, сначала мы поедем домой и закрепим наш брачный союз, потом я один поеду к нему, отпущу и сделаю тебе подтверждающие фото, если он еще жив, конечно.

Алина почувствовала, что воздуха резко стало не хватать, в теле появилась отвратительная слабость.

— А еще ты мне напишешь расписку, что клянешься никогда, ни при каких обстоятельствах не говорить о разводе.

Алина вытирала слезы дрожащими руками.

— А разве такие расписки бывают? — все же выдавила она.

— У нас будет. Поехали домой, жена моя.

Глава 26

— Я вижу, тебе надо успокоиться, — сказал Федор, когда они сели в автомобиль. — Я прихватил для тебя бутылочку твоего любимого красного вина, выпей, через несколько дней все эти неурядицы мы будем вспоминать, как глупый сон. Так ведь, малышка?

— Страшный сон, — ответил Алина.

Ей хотелось выпрыгнуть из автомобиля и бежать, куда глаза глядят. Но она не могла себе это позволить, в лапах чудовища, которое называлось ее мужем, был самый дорогой человек на свете. После Ванечки и мамы, конечно. Все-таки Фрол был прав, отправив их подальше отсюда. Алина приняла бумажный стаканчик с красной жидкостью из рук Федора, сделала несколько глотков. Стало чуть легче.

— Пей, пей все до конца, — приказал муж.

Она послушалась, ступор отпустил,