Временная мама - Ольга Алёшкина

— В смысле? — хмыкнула медсестра и глаза её впервые выражали неподдельный интерес.

Сестрица принялась что-то объяснять, путано, жалостливо. Мне было все равно, пусть хоть всю мою подноготную выложит, только выяснит уже, что со Славкой.

— И всё равно, девочки, врача нужно ждать, идет операция, — шепнула она, наконец, и предупредила: — Но я ему сообщу, что вы ненастоящая, а там пускай сам решает. В общем, насколько я знаю, множественные ушибы, в том числе головы, сломанное ребро и разрыв селезенки. Никаких прогнозов не дам, ждите специалиста. Если что, я вам ничего не говорила.

Я судорожно пыталась вспомнить, где у человека находится селезенка и за что она отвечает. А спросить не решалась, вдруг прогонит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Медсестра велела нам ждать в тамбуре, у входа в отделение. Мы вернулись туда, где оставили свои вещи, сели. Лидка тут же подскочила, ходила из угла в угол, рассматривала памятки, висящие на стенах, нервировала. Я раскачивалась вперед-назад и даже не замечала этого, пока сестра мне не сказала.

— А ты прекрати ходить туда-сюда! — попросила я. Лидка уселась рядом, обхватила меня за плечи. Я прижалась к ней и шепнула: — Лид, а селезенка где?

Она отпрянула, поднялась. Повернулась лицом и ткнула себя в ребра, слева под грудью:

— Тут, кажется. Нет, уверена. Почти. Её ещё банком крови называют.

— Почему это?

— Накапливает вроде.

Я схватилась за ноющие виски, растерла их. Сестра опустилась на корточки и потрясла меня за коленки:

— Всё будет хорошо, ты слышишь?

— Да, — тяжко вздохнула я, отгоняя тревожные мысли.

И не получалось. Они кружили воронами, выискивали куда побольнее клюнуть. Двое взрослых людей погибли, а он… он ребенок! Перед глазами стояла перекореженная машина и куртка. Почему она валялась там? О господи, я её даже не рассмотрела! Была ли на ней кровь?..

— Это я виновата, — вырвалось у меня вслух.

— Прекрати! Не говори глупостей! — накинулась на меня Лидка. Испуганно обернулась, опасаясь, что наделала шума, присела вплотную и зашептала: — В чем ты виновата, ну, в чем?

— Я не хотела брать Славку к себе и вот, пожалуйста…

— Лизка, перестань! Если кто и виноват, так это здравый смысл, а вернее его отсутствие у этой женщины. Зачем, зачем она потащила ребенка за столько километров? И главное куда, к незнакомой бабе? Глупая, глупая… – жарко шептала Лидка.

К нам вышел мужчина. Не знаю сколько времени прошло. Час, два… счет ему был потерян. Лидке разрешил пойти со мной, в холодный и неуютный кабинет неподалеку от сестринской. Удивительно, что и меня пригласил, а тут ещё и ей разрешил. А потом я поняла, о чем думал доктор: мальчик несколько часов в больнице, и никто им, кроме нас, не интересовался. Мы уселись на стулья и уставились на мужчину в четыре глаза.

— Мне сказали, мама мальчика погибла, это так? — спросил он нас.

Лидка подтвердила, а я взволнованно прошептала:

— Славик. Его зовут Славик.

— А отец у ребенка есть? — проигнорировал он имя.

— Отец сейчас находится в другой стране, я его мачеха, — не стала я вдаваться в подробности. Уверенности, что Шмаков в Таиланде у меня нет, та фотография ничего не доказывает, а говорить: отец шляется неизвестно где, если честно, не хотелось. И о том, что я экс - мачеха смолчала по понятым причинам. — Скажите, пожалуйста, как он?

— Проведена операция, устранен разрыв селезенки. Подобная травма зачастую случается при дорожно-транспортном проишествии. Не стану вас утомлять терминами, в общем, орган удалось спасти, но о результатах говорить преждевременно. Требуется тщательное наблюдение. Легкие не повреждены, дышит ребенок самостоятельно, а это уже хорошо...

Хорошо! Он сказал хорошо! Значит, все не так плохо? Мне хотелось схватить его за руки, и уточнить: так ведь? Ну, скажите, скажите что-нибудь ещё ободряющего.

…— В настоящее время жизни мальчика ничего не угрожает, он под наблюдением специалиствов, но окончательная картина будет видна завтра, после дополнительного обследования, — подытожил он, а кивающая в такт его словам Лидка спросила:

— А кого рода обследование, может какая-то помощь требуется?

Ей, как и мне, не хотелось, чтобы он закончил на этом. Важно узнать, как можно больше информации. Отвечать он не торопился, чуть прищурил усталый взгляд, словно раздумывал: а стоит ли вообще отвечать?

— У ребенка многочисленные ушибы, в том числе головы, ему назначена томография головного мозга. Так, дамы, — вскинул он руки, заметив, как мы перепугались, — в девяноста процентов случаев, оказывается, что подобное обследование не требовалось. Так что, волноваться преждевременно. Поезжайте-ка вы лучше домой, хорошенько отдохните и свяжитесь с отцом ребенка, это единственная помощь, которая от вас сейчас требуется. А меня извините, я работать пойду. У меня работы полно.

— Можно его увидеть? — сложила я в умоляющем жесте руки.

— Сегодня нет, завтра посмотрим.

— Пожалуйста, хотя бы одним глазком.

— Нет, дамы. Ребенок в реанимации, вход туда воспрещен. На сегодня, давайте, прощаться, завтра приезжайте и желательно с официальным представителем мальчика.

Он поднялся и, напирая, выпроводил нас в коридор. А когда спустя несколько минут вышел сам и заметил нас все ещё топчущихся в отделении, проводил до двери и напомнил где выход.

— Завтра, приходите завтра, — добавил и закрыл дверь в отделение.

Я хотела остаться, но Лидка мне не позволила. Мы долго перепирались, стоя у лифта, в итоге она вызвала такси и уговорила меня поехать к ней. «Тебе потребуются силы», — мотивировала она.

— Мне кажется он обманул, — осенило меня в машине. Лидка повернулась, а я пояснила: — Я думаю, он намеренно завысил процент. Ну, с томографией.

— Прекрати себя накручивать. Он мог вообще нам об этом не говорить, а раз сказал, значит, уверен: рядовая процедура. Со Шмаковым, что делать будем? Этой девке написать попробуем?

Про Шмакова я сейчас думала меньше всего.

Меня держали в коридорах немыслимое количество времени. Коля подвез к девяти утра – раньше не получилось: Никитку в садик, Лидку на работу – и до обеда от меня отмахивался всякий, как от назойливой мухи. К Славке попасть никак. Скандалить – нельзя. Сразу возникнет вопрос: вы кто? А я его избегать старалась.