В изгнании - Феликс Феликсович Юсупов

пирожное для Панча. Сумма более чем втрое превосходила то, что было в моем кармане. Я попросил позвать хозяина и показал ему мой паспорт. Он ахнул и схватил счет: «Я воспользовался вашим именем, князь, – сказал он. – Будьте добры, согласитесь сегодня быть моим гостем».

Я показал Панча королю Мануэлю, и он пришел в ужас: «Если бы только я мог предположить, что это такой урод, – воскликнул он, – я бы никогда не подарил его тебе!» Это точно: Панч был чудовищно уродлив, но в то же время являлся поистине ангелом доброты. Хотя он был огромен, и его свирепый вид наводил на всех страх, на свете не было более добродушной собаки. Ничто не могло испортить мягкости его характера, даже прием, оказанный ему в Булони нашими мопсами, разъяренными появлением этого чужака.

Я всегда питал слабость к мопсам, которых у нас было целое семейство, и поинтересовался, откуда они появились. Оказалось, что эта порода – одна из древнейших, поскольку они уже были известны за 700 лет до нашей эры. Происходят они из Китая, где выращивались специально для императорского дворца. Линии, образуемые морщинами на их мордах, означают по-китайски «принц». По природе они независимы, очень умны и исключительно верны в своих привязанностях. Говорят, один из мопсов умел петь, а какой-то даже умел говорить. В «Германской энциклопедии» 1720 года упоминается мопс, звавший хозяйку по имени. Автор книги об интимной жизни Наполеона рассказывает, как один из мопсов стал главной причиной развода Наполеона с Жозефиной. Его звали «Маленькая Фортуна», и он был любимцем императрицы. Показывая пальцем на мопса, спавшего в кресле, Наполеон сказал одному из своих генералов: «Видите этого господина, который здесь храпит? Это мой соперник. Он был хозяином постели Мадам, когда я на ней женился. Я хотел его прогнать, но Мадам сказала, что я должен спать в другом месте или делить постель с ним. Фаворит менее сговорчив, чем я: у меня на ногах есть тому доказательства».

Мопс, бывший с Марией-Антуанеттой в тюрьме, не хотел покинуть Консьержери после казни хозяйки. Его подобрала герцогиня Турзель, которой поручила его королева, отправляясь на эшафот.

Когда герцог Энгиенский был схвачен в Германии, его мопс последовал за ним через Рейн вплавь, его нашли на месте казни полумертвым от голода.

Глава IX. 1925–1927 годы

Кериоле. – Театральные постановки в Булони. – Празднование пасхи у русских изгнанников. – «Княжеские ночи». – Женитьба великого князя Дмитрия. – Фальшивая великая княжна Анастасия. – Сбитый с толку махараджа. – Музыкальное образование Хуби и ее щедрость. – В Брюсселе с четой Хуби. – Бегство Вилли

Всю юность я слышал разговоры о замке Кериоле близ Конкарно, принадлежавшем когда-то моей прабабке. Она завещала его департаменту Финистер. Тем не менее, дарственная содержала некоторые ограничения, сохранявшие права естественных наследников в случае, если ограничения не будут соблюдены. Они действительно не соблюдались, поэтому моя мать, прямая наследница бабки, могла заявить свои права на Кериоле. Адвокат, изучивший по ее просьбе в 1924 году этот вопрос, сообщил, что уже слишком поздно поднимать это дело, поскольку к этому времени департамент Финистер по праву давности аннулировал права естественных наследников.

Тем не менее, мне было любопытно ознакомиться с этим владением прабабки, купленным во время ее брака с графом Шово. Здесь при Второй империи она прожила много лет из своей романтической и полной событий жизни. Визит в Кериоле был поводом для путешествия в Бретань с четой Калашниковых, кузиной Зинаидой Сумароковой, ставшей теперь мадам Бригер, но жившей все еще у нас, и с Каталем, моим секретарем.

В этот раз нам повезло с погодой. Живописный порт Конкарно с возвышавшимися над ним стенами, которые в прошлом столетии перестроил Вобан, мерцал и переливался под безоблачным небом. Эта залитая солнцем Бретань совсем не походила на ту суровую страну, окутанную туманами, которую я готовился увидеть.

Должен сказать, что замок Кериоле мне не понравился. Вокруг него простирался великолепный парк, но сам он представлял собою большое и тяжелое строение, сооруженное больше ста лет назад на руинах старинного замка. Он был замечателен лишь своими размерами и уродством. Как будто декорация из папье-маше для съемок исторического фильма. Старый служитель провел нас внутрь, где располагался местный музей. Бретонские костюмы, головные уборы и мебель заменили старую меблировку, от которой осталось лишь несколько прекрасных деревянных панелей и великолепные ковры. Нам показали неизбежные «королевские покои», зал гвардии, другие многочисленные залы и часовню. Со странным чувством хозяина обходил я это владение, не принадлежавшее мне, где ничто не напоминало Россию. Комната графини Шово, как и ее мужа, сохранилась нетронутой. Там я увидел ее прекрасный портрет, который, как я мог судить, обладал удивительным сходством с оригиналом. Я заметил, что служитель смотрел то на портрет, то на меня: «Не из этой ли вы семьи?» – спросил он наконец. Он был очень рад узнать, что я – правнук старой хозяйки, поскольку в юности служил моей прабабке, и я был первым из ее рода, которого он видел после ее смерти. Он рассказал, как управляющий усадьбы продал мебель, презрев волю дарительницы. Это нарушение существенного условия завещания давало мне основание, считал он, заявить права наследника. Я мог лишь повторить ему то, что нам уже говорили раньше – возвращение владения невозможно.

Мы провели еще пару дней в Конкарно, чтобы подробнее осмотреть окрестности. Я был покорен Бретанью. Некоторыми чертами она напоминала Шотландию, где я побывал во время первой поездки в Англию. Это великолепное путешествие оставило бы лишь самые приятные воспоминания, если бы я не привез из него синусит, который повлек за собой операцию и заставил меня претерпеть страшные муки.

* * *

В Булони мы составили любительскую комедийную труппу, которой руководила знаменитая русская актриса Екатерина Рощина-Инсарова. Комедии и сценки, поставленные в нашем маленьком театре, имели большой успех. Наши актеры искрились талантом и остроумием. Великая княжна Мария, сестра Дмитрия, княгиня Васильчикова, чета Уваровых и множество внуков нашего великого писателя Льва Толстого не уступали профессионалам. Среди них особенно блистала мадам Гужон. Русская по происхождению, она была замужем за французом. У нее обнаружился замечательный комический талант. Мадам Гужон вполне могла бы рассчитывать на успешную актерскую карьеру. Ее пышные формы венчала голова бульдога; она всегда носила одну и ту же шляпу, украшенную крошечными цыплятами, утратившими перья, и одну и ту же побитую молью лису. Она блистала и в комедиях, а еще, одетая танцовщицей кафешантана, могла с неотразимым комизмом спеть ошеломляюще вульгарные русские частушки.

К сожалению, она занималась еще и