Князь Голицын - Дмитрий Лифановский

надо дать толчок достаточно сильный, что бы она сама начала развиваться, по своим законам. Без постороннего влияния. Иначе чувствую если слабые отклонения будут, то что бы защитить право на самостоятельное развитие этой реальности придется самому погибнуть. Мне то в теории это не страшно. Но вот получится ли реальности после этого самостоятельно развиваться? Тут только гадать можно. Потому будем осторожными и последовательными. И обязательно надо обрастать поддержкой в верхних эшелонах власти. Хорошо хоть, что стартовые условия у меня идеальные.

— Петр, подтянись ко мне поближе. — Позвал дядька. А когда я побежал рядом с ним, он продолжил:

— В принципе ты справляешься со рваным ритмом бега, но надо довести его до автоматизма, что бы тело само бежало, без влияния разума.

— И как ты этого хочешь добиться? — Заинтересованно спросил я.

— А вот будем бежать и беседовать. — Хохотнул он.

— Ну давай поговорим. — Пожал я плечами.

— Ты так и не ответил по Балканам? — Продолжил прерванный казаками разговор дядька.

— А что говорить? Балканские народы и так прекрасно друг другу кровь пускают. И лезть туда, чтобы еще больше крови пустить? Извини, это не для меня. — Скривился я. — Там ведь придется буквально целые селения под корень вырезать. Но ты не расстраивайся. На наш век хватит мест и помимо Балканских и Кавказских гор. Да и время на подготовку еще есть. Пока меня учили, я много знаний получил, плюс пресса, да и разговоры окружающих слушал. А как молнией ударило, все в единую картину сложилось. Правда, не цветную, ну ничего цветами я ее сам заполню. Так что есть у нас примерно двадцать лет времени, ну плюс-минус пять лет.

— И куда ты нацелился? — Заинтересованно спросил он.

— Извини, не скажу. Все еще тысячи раз сможет измениться. Сглазить боюсь. А по поводу княжеств не волнуйся, будут они, и ты еще будешь у меня главнокомандующим. И дети у вас с мамкой еще будут. — Рассмеялся я и тут же получил подзатыльник от дядьки. Мы со смехом побежали дальше.

Вернулись в поместье пробежав где-то восемь — двенадцать километров. И направились к колодцу попутно ведя разговор.

— Надобно нам маршруты во все места проработать, где мы будем отрабатывать бег на местности. — Проговорил я, скидывая мокрую от пота рубаху. — И в соседнюю рощу тоже, потихонечку и там будем учиться. И еще на всех маршрутах верстовые столбы надо будет поставить что бы знать сколько пробегаем. Нам надо довести пробежку до четырнадцати верст, с увеличением веса снизим расстояние до девяти. А дальше будем подбирать оптимальное положение расстояние и веса. Вес вещевого мешка нужно довести до веса полной экипировки пехотинца. А вот с расстоянием пробежки будем думу, думать.

— Петр, зачем тебе это? — Сверкнул на меня глазами наставник.

— Дядька ты когда-нибудь слышал высказывание: «Мы ответственны за тех кого приручили»? Так вот тех кого я поведу, я терять не хочу. Это мое. И своего я никогда не отдам. Так что если не хочу терять людей, буду их учить. Точнее ты будешь учить и другие тоже будут. А чему их можно научить если сам не можешь и не умеешь? Вот потому мы здесь и сейчас закладываем с тобой учебную базу наших побед. — Напористо сказал ему.

— Но ты же сам говорил, что время одиночек прошло! — Возмутился он. — И пришло время строя.

— Поставь в строй доходяг напротив строя обученных воинов. Чья сила возьмет? — Я с улыбкой посмотрел на дядьку. Он молча пожал плечами. А что тут отвечать и так все ясно. — Вот так вот и получается. Надо правильных воинов, правильно учить. Не так их уж и много у нас будет, что бы бездарно их терять. У меня должно быть все только высокого качества, и людей своих этому буду учить.

— Ну и задачи ты ставишь! — Удивился дядька. — На это времени много уйдет.

— Я же сказал, у нас лет двадцать есть, ну чуть меньше. И не забывай про мой дар. Уж с ним я найду способ ускорения процесса обучения. — Ответил ему ехидно улыбаясь.

Дядька рассмеялся:

— Вот как раз этот способ я могу представить.

— Посмотрим. — рассмеявшись в ответ, сказал я.

Весь наш разговор внимательно слушали находящиеся рядом казаки. Дядька заметивший это показал мне на них глазами. Я махнул рукой:

— Пусть слушают. Им все равно доклады подавать надо, а я из всего этого секрета не делаю. Да и должны они знать, что их в ближайшем будущем ждет.

— И что их ждет? — заинтересовался дядька. А казаки подобрались и слегка побледнели. Видно слава обо мне уже начала свою тлетворную работу. А я ведь добрый, мягкий и пушистый. Ну совсем как тот северный полярный лис, песцом именуемый.

— Понимаешь, ты сам по себе имеешь неординарную подготовку, характерник как-никак. Не морщись, эту твою и мамкину тайну, что она ведунья и знахарка, любой кот на заборе, любой бродячей собаке расскажет. Ну а та уже наверное всей округе донесет. Только по секрету, но всему свету. — рассмеялся я. — Со мной тоже не все в порядке. Я границ силы своей не знаю. Так что наработки наши без проверки ну никак не обойдутся. Я вон смотрю на казачков и чувствую, слабоватые они какие-то. И это без учета моей силы.

Дядька расхохотался:

— Ну ты Петр сравнил. Это же строевые, обычные казаки. Они общую подготовку имеют, ну плюс семейные ухватки и приемы и традиции. А меня с детства по-другому учили и воспитывали. Как только заметили мои возможности и силу, да и стремление у меня было к познанию нового. Я ведь даже нашел в себе силы гимназию закончить, несмотря на нагрузки от тренировок и обучения наставников из круга. Даже медицинское обучение частично прошел, через него и с мамкой твоей познакомился. Эх жаль детей нам бог не дал. Были бы славные казачата. — Сказал дядька, обняв уже давно подошедшую мамку. Она с кухни пришла, приказать неподалеку крутящимся и греющим уши девкам принести воды.

— А что, мамка, давай я вас с дядькой благословлю по своему, на силу и плодородие земли! — Смеясь предложил я.

Мамка тут же вывернулась из-под руки дядьки и стала обхаживать нас полотенцем, приговаривая:

— Ах вы охальники, чего придумали! Ты, старый, чему мальчишку учишь? Седина в бороду, а бес в ребро! А ты Петька со своей силой и стремлениями неуемными ведь всю округу по незнанию благословишь! И будут тут по имению бегать сотня богатырей былинных и казачков — характерников, и все благословенные будут. Управы на них не будет