Королева четырех королевств - Принцесса Кентская

И все же Иоланда не может понять устремления мужа. Она уже знает: не надо бурно реагировать на то, что он рассказывает о семье, но ей нужно кое-что выяснить. Она мягко спрашивает:

– Дорогой, до меня дошла весть, что парижанам сказали, будто Людовик Орлеанский замышлял отнять корону у ослабевшего брата – а значит, был виновен в измене! Есть ли в этом хоть слово правды?

– Нет, разумная моя жена, и я вижу по вашему лицу, как вся эта история вас тревожит, – замечает он с раздражающей проницательностью. – Вы задаетесь вопросом, почему я так мало сделал – нет, не отрицайте, я по глазам вижу, – чтобы отомстить за подлое убийство нашего любимого кузена Людовика Орлеанского? Но я вижу, что над Францией нависла куда большая угроза. Из достоверного источника нам известно, что Англия готова снова на нас напасть. Если мы, принцы крови, объединимся против самого могущественного из нас, герцога Бургундского, начнется гражданская война. А это не просто станет катастрофой для Франции – это еще шире распахнет двери перед Англией.

Людовик рассуждает с позиций холодного разума, и, хотя в ней кипит горячая испанская кровь, Иоланда знает, что он прав. Чем больше она слышит о действиях герцога Бургундского, тем отчетливее видит, как его сила выросла сообразно ужасу содеянного.

Пока Королевский совет спорит, что делать дальше, Иоланда узнает, что Жан Бесстрашный собрал в Бургундии армию и двинулся на Париж, и это кажется ей вполне закономерным. Он наверняка задумал занять место короля в Совете, который фактически управляет страной.

Людовик и Иоланда завтракают в доме на берегу оживленной Сены. К ним присоединяются дядья Людовика, герцоги Беррийский и Бурбонский. В воздухе висит напряжение, ощущение надвигающейся бури, и потому никто не удивляется, когда Людовик мрачно говорит:

– Мои любимые, время принять важное решение. Королевская семья должна покинуть столицу. Нет сомнений, что парижане с большей охотой подчиняются Жану Бургундскому, чем нашему монарху. Наш единственный выход – уехать. Вы согласны?

Ему никто не противоречит.

– Вы, дорогая моя жена, поедете с дофином и королевой и попробуете воззвать к ее рассудку. Теперь, когда ее главного защитника, Людовика Орлеанского, больше нет, я снова и снова замечаю, что она пытается найти ему замену и постепенно склоняется на сторону герцога Бургундского, который, как она воображает, может ее защитить. Без Людовика, который направлял ее и утешал, она кажется совсем потерянной. Я боюсь, что она примкнет к сильнейшему из нас, чтобы себя обезопасить. Если бы только она поняла, что он просто-напросто использует ее для собственного продвижения! Сделайте все, что сможете, чтобы убедить ее сохранить верность мужу и его покойному брату – она так высоко вас ценит, моя дорогая!

Карета слишком тесна для того, чтобы Иоланда могла усесться бок о бок с Изабеллой, и она никак не может поговорить с королевой с глазу на глаз – не говоря уже о том, чтобы убедить королеву не обращаться к герцогу Бургундскому за поддержкой. Кажется, путешествие обещает быть долгим и утомительным, – но дофин, к счастью, очаровательный молодой человек, которому все вокруг интересно. Он отмечает плачевное состояние злаков на полях и истощенный скот. Когда они прибывают в Тур, королева, дофин и Иоланда вместе со свитой располагаются в королевском замке. Иоланда смотрит, как королева разглядывает слуг, и замечает облегчение Изабеллы, когда та замечает в толпе Одетту де Шамдевиль. Покровительница Одетты втайне от всех устроила, чтобы ее сюда перевезли ради всеобщего блага, но в первую очередь ради короля. Иоланда никогда не рассказывала Людовику об этой своей затее. Она не хочет ничего держать в секрете от мужа, но есть такие вещи, которые мужчины не в состоянии понять и оценить. Так будет лучше.

Теперь, когда король и королева больше не в Париже, у них нет нужды принимать у себя герцога-убийцу. Если бы они это сделали, жители Парижа и всей Франции решили бы, что его злодеяние прощено и забыто. Жан Бесстрашный вновь торжественно въезжает в столицу и, как терпеливый хищник, поджидает там возвращения короля и придворных.

В течение восьми недель, которые Иоланда провела в Туре, она пыталась скрыть свою третью беременность – сейчас она на шестом месяце. Три месяца назад она уже вынула из-под платья подушечку с перьями, которые дамы носят, чтобы придать своей фигуре округлость, но теперь ее живот выпирает даже сильнее, чем с подушкой. Она хочет помочь Людовику, но после того, как она провела месяц в Туре, слушая бесконечные споры людей короля с гонцами, которые передают требования Жана Бесстрашного из Парижа, Иоланда говорит мужу, что хочет вернуться в Анжер, к детям, и там дожидаться родов.

В декабре она отплывает из Тура по Луаре. Настоящие холода еще не наступили, и заморозков пока не было. Путешествие по реке позволяет ей отвлечься от ощущения всеобщего смятения, которое царит при дворе. Она закуталась в меха, от жаровен на барже исходит тепло, и гребцы весело поют. После двух дней плавания она пересаживается на коня и не спеша едет в Анжер.

Ей, как она и ожидала, оказывают очень теплый прием: несмотря на холод, деревенские девушки, разодевшись в свои лучшие наряды, танцуют для нее и дарят своей герцогине небольшую корзинку сухих цветов и остролиста. Поприветствовав, как заведено, важных особ, Иоланда с радостью спешит в объятия своей дорогой Хуаны, которая встречает ее, широко раскинув руки. Здесь же Аякс, Гектор и Калипсо – Иоланде приходится прикрикнуть на собак, чтобы те не прыгали ей на живот. Иоланда входит в широкие двери замка и идет мимо выстроившихся в ряд слуг: женщины приседают, мужчины снимают шляпы и кланяются. Она успевает с каждым перемолвиться словом, каждого назвать по имени, и слуги так и сияют от радости, что их герцогиня снова дома.

Снаружи слишком холодно, поэтому дети ждут ее у огня в большом зале. Они бросаются обнимать Иоланду и едва не сбивают ее с ног.

– Идите сюда, мои дорогие! Давайте пойдем ко мне в спальню, вы сядете рядом со мной и расскажете все, что у вас случилось, пока меня не было.

– Матушка, вы такая круглая! – маленький Людовик с любопытством смотрит на нее. И когда она сообщает сыну, что в животе у нее сидит ребенок, с которым они с Марией смогут играть, тот прыгает от радости и катается по меховому ковру – ни дать ни взять один из ее волкодавов. Иоланда смотрит на своих золотоволосых детишек и дивится тому, как они выросли и сколь многому успели научиться.

Левретки ждут ее в маленькой гостиной рядом со спальней, виляя хвостами от радости и возбуждения. В комнате тепло, ярко горит огонь и пахнет жареными каштанами. С сердцем, полным радости, она слушает истории ребятишек, пока Хуана готовит ее ко сну.

– Папа приедет на Рождество и привезет много подарков, – говорит Иоланда, – и у нас будут игры, и актеры, и цыгане, и… – она делает паузу. – А все остальное – секрет!

У детей так и загораются глаза в предвкушении. Они смеются – веселые, здоровые, озорные. Путешествие и беременность утомили ее, но пусть она едва держится на ногах от усталости – как же все-таки хорошо дома! Все ужасы, которые происходили в Париже и Туре, кажутся ей далеким страшным сном. Здесь, в Анжу, в привычных уютных комнатах, рядом с детьми и Хуаной, кажется, ей почти удается забыть про постоянный страх вторжения, выкинуть его из головы. Но только почти.