Проигравший - Илья Стогов

Теперь он надеялся, что точно так же его собственная женщина будет относиться уже к нему самому. И она относилась к нему именно так. Какие-то другие варианты он и представить себе не мог. Никогда. Вплоть до сегодняшнего утра, когда, стоя в прихожей, он смотрел на расстегнутую сумку и видел там ее телефон.

Копаться в ее вещах – он считал это ниже собственного достоинства. Супермужики никогда не подглядывают в замочную скважину. Ну, или почти никогда. Он протянул руку, вытащил телефон и попытался понять, как на этой модели снимается блокировка кнопок. Четкого плана не было. Он просто собирался посмотреть, что там у нее внутри. Может быть, почитать последние смс-ки. Но, зайдя в «Меню», сразу наткнулся на папку «Фото» и дальше стал копаться именно в ней.

Первые две фотографии он пролистал: ничего интересного. То, что он искал и что так опасался найти, было на третьей фотке. Все у него внутри рушилось от горя и отчаяния, а он просто стоял в прихожей и смотрел на экран телефона.

Все еще продолжая говорить, жена вышла к нему из комнаты.

– Что это? – глухим голосом спросил он у нее.

– Где?

Вопрос прозвучал фальшиво. Будто она понимала, что попалась, и пыталась потянуть время.

– Вот это. Что это такое?

– Ты роешься в моем телефоне?

– Да. Я роюсь в твоем телефоне. Повторяю вопрос: что тут изображено?

Она взяла телефон у него из рук и посмотрела на монитор.

– Это кеды. Просто чьи-то кеды. Валяются на полу. Я не знаю, что это за фотография. Где ты это взял?

– Они валяются не на полу. Они валяются возле нашей с тобой постели. И я прекрасно знаю, чьи это кеды.

– Да? И чьи?

Он повернулся к ней, секунду постоял молча, а потом сильно, безо всяких скидок на то, что она женщина, ударил ее по лицу.

2

– Мне сказали, вы решаете вопросы.

– Кто вам это сказал?

– Люди, которым я склонен доверять. Вам нужны конкретные фамилии?

– Мне от вас вообще ничего не нужно. Это же вы ко мне пришли, а не я к вам, правда?

Толстяк завалился в их отдел ровно к девяти утра, пока нет других посетителей. И теперь вместо того, чтобы пить, как обычно, дурацкий кофе из банки, курить сигареты и ждать, когда же на рабочем месте появится хоть кто-то еще, Осипов вынужден был разгадывать его намеки, строить серьезные рожи и вообще пытаться понять, как именно в подобных ситуациях положено себя вести.

– Я вынужден к вам обратиться, потому что у меня возникли… скажем так, некоторые сложности. Мне не хотелось бы впутывать в это дело лишних участников. Поэтому я и обратился лично к вам.

– Я вас внимательно слушаю.

– Люди, заслуживающие доверия, сказали мне, что вы решаете вопросы.

– Это я уже слышал.

– Означает ли это, что мы договоримся?

– Понятия не имею. Пока что я ничего не слышал о сути ваших проблем.

Толстяк вздохнул. Лысый, потеющий, с огромным семитским носом и взвизгивающими модуляциями в голосе. Но с другой стороны, с часами той же марки, что и у нынешнего премьера страны, дорогущими запонками и явно полными карманами кредиток. Глядя на его нос и лысину, капитан прикидывал, не взять ли его за шкирку и не выкинуть ли пендалем под зад из отдела? А переводя взгляд на часы и запонки, начинал думать, что, может быть, стоит дослушать его предложение до конца?

В ладонь Осипову толстяк вложил свою визитку: финансовый директор издательства. Вернее, какой-то по счету заместитель финансового директора. Повертев карточку в пальцах, Осипов положил ее на стол. Это ж надо, как здорово нынче выглядят даже заместители директоров в книжных издательствах.

– Все необходимые бумаги на публикацию романа наше издательство подписало еще в январе. После чего текст поступил к нам, и мы стали готовить книгу к выпуску. Человек, который организовал нам эту сделку, настаивал на том, чтобы в документах для него был прописан отдельный процент. Понимаете?

– Нет. Пока не понимаю.

– Неважно. Суть не в этом, а в том, что около месяца назад рукопись была выкрадена и вывезена за границу. Мы знаем, кто это сделал, знаем, где он прячется. Мы не можем только вернуть рукопись.

Толстяк заглядывал Осипову в лицо. Нос у него был огромным, будто хобот. Осипов откинулся на стуле.

– Неужели выпускать книжки – это настолько прибыльное занятие?

– Книжки? Что вы! Копеечный бизнес! А по нынешним временам еще и очень рискованный. Продаж почти нет. Люди покупают только стопроцентные хиты от давно известных авторов. И именно такой хит у нас украли.

– Может быть, вы назовете фамилию автора?

– Этого мне хотелось бы избежать.

– То есть вы предлагаете мне искать украденную книжку, и при этом даже не хотите сказать, как она называется?

– Да. Именно это я и хотел вам предложить. Но оценена эта работа будет очень высоко.

Осипов посмотрел на толстяка. Тот сидел и продолжал потеть. Маленький, лысый, неприятный человек. Издающий вдобавок книжки.

– Приятно было познакомиться. Больше задерживать вас не стану.

Толстяк вздохнул.

– Поверьте, никакой роли название книжки не играет. Все, чего я прошу, это просто по своим, милицейским каналам, вернуть похитителя из-за границы и отобрать у него то, что он незаконно присвоил. Если бы он прятался внутри страны, мы справились бы и сами. У нас в издательстве есть неплохая служба безопасности. Но за рубеж им просто не дотянуться. Поэтому я и обратился к вам.

– Как называется книжка?

– Зачем вам? Название все равно ничего вам не скажет. Дело вообще не в названии.

– Тогда почему вы упираетесь? Назовите его и делу конец.

– Давайте я лучше назову сумму вашего возможного гонорара.

– Ну, попробуйте.

Толстяк вытащил из портфеля блокнот и ручкой написал в блокноте несколько цифр. Портфель у него был просто неприлично дорогой, ручка еще дороже, а цифра, которую Осипов увидел, не лезла вообще ни в какие ворота. На всякий случай он пересчитал количество нулей. Нули были круглые и очень красивые. Неправда, будто «ноль» означает «ничто». Некоторые нули способны означать ох как много всего.

– Тем интереснее мне узнать, что же это за рукопись. За что именно вы способны заплатить такую кучу денег.

– Знали бы вы, сколько денег мы уже вложили в этот проект. Поймите, суть не в рукописи, а в том, что отступать нам уже некуда. Вернуть похищенное все равно придется. Так что я прошу скорее о личной услуге. Верните книжку, и, думаю, после этого вы сможете сразу же уйти на пенсию.

– Заманчиво. Но я, пожалуй, откажусь. Не то чтобы мне не нужны были деньги. Просто в этом случае я, правда, ничем не могу помочь.