Проигравший - Илья Стогов

– Вы не подумайте, что мы звери. Просто куда ее девать, эту голову? Не домой же среди ночи нести? До утра решили оставить на скамейке, а потом, типа, будет видно. Решили, что утром снова соберемся и придумаем, как вернуть ее на место. Да только этот ваш сотрудник быстрее нас все сообразил. Расскажи, как ты догадался?

Задержанный с интересом смотрел на Стогова. Похоже, ему и вправду было интересно. Женщина-офицер тоже повернулась:

– А действительно, как?

Тот лишь пожал плечами:

– Да вы бы тоже догадались. Если бы просто посидели и хоть недолго подумали. Вчера вечером я заехал в отдел, просмотрел сводки о пропавших за последние сутки. В этом районе зарегистрировано всего одно заявление о пропаже человека. Утром я заехал к участковому, и он рассказал, что пропавший – местный выпивоха с дерзкой кличкой Импотент. По моей просьбе участковый навел об этом парне справки и выяснил, что последние дни тот был одержим идеей отыскать от своего недуга какое-то чудодейственное лекарство. Ну а связать чудо-лекарство и отломанный рог носорога – это уже дважды два.

Задержанный злоумышленник растянул губы в улыбке:

– Да-а, участковый у нас зверь. Может, снимете уже с меня эти браслеты?

Минут через сорок конвойный увел задержанного. После этого все тем же бесстрастным голосом робота женщина-офицер сообщила присутствующим, что считает осуществляемую ею проверку оконченной. По результатам проверки ею будет составлен новый рапорт. В котором она объективно отразит весь ход расследования.

На майора никто из присутствующих старался не смотреть. Сам он на их месте тоже не стал бы смотреть в свою сторону.

Сложив бумаги, она поднялась, одернула мундир и вышла из комнаты для допросов:

– Всего доброго.

Майор посидел молча, а потом тоже вышел. Он прощаться ни с кем не стал. Стогов и капитан остались вдвоем.

– Когда-нибудь он тебя просто убьет.

– Но это будет не сегодня.

– Куда пойдем?

– Денег осталось от силы граммов на двести.

– Пойдем. Сегодня угощаю я. А ты за это расскажешь мне, что такое орден госпитальеров.

– Ага. Расскажу. А потом вымою во всем отделении пол. Не слишком ли много ты хочешь за ту гадость, которой обычно меня угощаешь?

Они встали, вышли из помещения и заперли за собой дверь. Весь остаток того вечера у Стогова было неприятное ощущение: как будто забыл что-то очень важное. Не сделал то, что просто обязан был сделать. Иногда ему казалось, будто вот оно… сейчас он ухватит воспоминание за хвост… но в тот вечер он так его и не ухватил.

О том, что это было, он вспомнит лишь полтора месяца спустя. При совсем других обстоятельствах. И поразится тому, как мог не заметить того, что буквально само бросалось в глаза. Потому что если бы увидел сразу, то данная история пошла бы совсем по иному пути. Но тогда ничего этого он еще не знал. Вместе с Осиповым он просто вышел на улицу, натянул на голову капюшон куртки… Дальше в тот вечер все было, как обычно.

1

Телефон звонил настойчиво.

Майор похлопал рукой вокруг подушки, не смог отыскать чертову вибрирующую коробочку и все-таки открыл глаза. В комнате было темно. Телефон трезвонил, лежа на полу, и успел отвибрировать уже почти под кровать. Майор вытащил его оттуда, прижал к уху и сказал:

– Але?

Чтобы не будить жену, вышел на кухню. По пути бросил взгляд на висящие в коридоре часы. Рань была несусветная.

– Да! Я слушаю!

– Ты бы лучше не слушал, а смотрел. Много бы интересненького мог бы увидеть.

Майор переложил телефон в другую руку и посмотрел на монитор. Номер, разумеется, не определился.

– Шутки с утра решил пошутить, умник?

– Увы, у меня нет чувства юмора. Шутки шучу не я, а тот, кто спит с твоей женой. Она ведь у тебя такая выдумщица.

Майор помолчал. За окнами на улице было по-прежнему темно, но спать ему больше совсем не хотелось. Когда он, наконец, ответил, то сам удивился тому, насколько спокойный у него голос.

– Сегодня утром ты сам подписал себе смертный приговор. Можешь сколько угодно засекречивать свой номер. Я все равно тебя найду и перед тем, как убить, пальцами вырву из пасти твой гнусный язык.

– Я буду ждать. Да только что это изменит? Жена-то твоя все равно спит с другим. И если бы ты знал, с кем!

– А с кем, кстати?

– О-о! Пусть для тебя это будет сюрпризом! А чтобы дать тебе небольшую зацепочку, намекну. Вот скажи мне, где она была позавчера вечером? Не знаешь? А в прошлую пятницу? Тоже не знаешь? Тогда в нашей викторине ты выиграл приз. Пилу!

– Пилу?

– Ну, нужно же тебе чем-то подпиливать рога.

В трубке глухо щелкнуло: на том конце повесили трубку. Майор сел на табурет и ладонями потер глаза. Потом встал, включил на кухне свет и пошел умываться. В ванной выяснилось, что зубная паста кончилась. Не совсем, сколько-то пасты он еще выжал, но вот жене уже почти не осталось. На кухне на полу аккуратно лежали два его носка.

Рано утром, за полчаса до того, как все проснутся, включат музыку и телевизор и одновременно заговорят, квартиры выглядят ужасно непривычными. Будто это чьи-то чужие квартиры. Он щелкнул кофеваркой и покрутил жалюзи. За окном показался мир. Выглядел он так, что захотелось тут же закрутить жалюзи обратно.

Жена вышла на кухню совсем неслышно. Сказала «Привет», смешно зевнула.

– Пьешь кофе без меня? Погоди, сейчас умоюсь.

Он включил радио. Внутри тут же радостно защебетало. Вытащил из мойки две чашки под кофе – себе и жене. В обе положил по ложечке. Между чашками поставил сахарницу. Когда жена вернулась из ванной, улыбнулся ей и сел за стол. Как относиться к тому, что сказал ему голос в телефонной трубке, пока что он совершенно не понимал.

Когда кофе был допит, он, как обычно, попытался вымыть за собой чашку, а жена, как обычно, сказала, чтобы он не придумывал, она все вымоет сама. Им редко удавалось вместе позавтракать, но если все-таки удавалось, то этот диалог повторялся каждый раз. Он прошел в комнату, повязал галстук, вышел в прихожую и стал одеваться. Жена что-то говорила из комнаты, но он совсем ее не слышал. На столике прямо перед ним лежала ее сумка. Расстегнутая. И внутри этой сумки ему был отлично виден ее телефон. Он просто лежал на самом дне, а майор стоял рядом и просто на него смотрел.

Они были женаты больше пяти лет, и все эти годы он был ее мужем, а она была его женой. Просто женой. Он уставал на работе, а она допоздна ждала, когда же он придет. Да и как может быть иначе? Его отец тоже приходил с работы как выжатый лимон и ложился спать в восемь вечера, потому что из дому уходил в пять утра. В том приволжском городе, в котором они тогда жили, отец был мастером цеха на громадном заводе. Отец рано ложился, а мать просила его, маленького, не шуметь, играть потише, потому что папа устал. И когда она это говорила, он видел, что ничего важнее этого «папа устал» для матери на свете просто нет.