Мелочи геройской жизни - Алина Илларионова

— Симка, как я рад тебя… э-э… слышать…

— Любимый хозя-аин…

— И я тебя очень люблю, — как оказывается, легко и приятно это сказать.

— Ты чего там бормочешь? — окликнул Сухарь.

— Тебе озвучить в тех же выражениях?

Каторжанин и стражник скрестили взгляды как шпаги, тощий не выдержал первым, но драться не полез, только выдал своё мнение об «остроухом крысюке».

— Где Берен? — не слушая его, Арвиэль повернулся к невидимке.

— Примерно в версте отсюда.

— Отлично. Помнишь лужайку, где ты пытался жабу в Марусю Котофеевну превратить? Там идеальное место для засады, вокруг кустарник густой, а мы как на ладони будем. Берен и Аким стреляют прилично, для остальных, надеюсь, мои уроки даром не прошли.

— Я не хочу бросать тебя, хозяин.

— Ничего, Симка, скоро увидимся.

Домовой убежал, напоследок лизнув хозяина в нос. Очень не хотелось думать «на прощание».

Эртан выглядел неважно, но на ногах стоял твёрдо в отличие от Арвиэля. Связывать аватара не стали, он и так сумел подняться только с пятой попытки, опираясь на плечо Дины. Брёл, почти повисая на девушке, но на помощь им никто не спешил, а Эртана не пускали.

Зверь всё больше мрачнел, то и дело останавливаясь и втягивая носом воздух, как настоящий хищник, да и рыжая заметно напряглась. Бандиты держали оружие наготове, даже Дина сменила стилет на самострел.

— Что там впереди? — в лесу заметно посветлело, и главарь грубо остановил стражника за больное плечо.

— Б-березняк, — Арвиэль не решился сбросить его руку, хотя пальцы вжимались клещами, — за ним — п-полянка, дальше…

— Поляну мы обойдём.

— Но почему? — растерялся парень. — Вокруг одни болота!

— Значит, найдёшь гать. Ненавижу места, где я на прострел. Да и что-то зашустрил ты, как я посмотрю.

В надежде на скорое освобождение Арвиэль и впрямь прибавил ходу на последней четверти, сам того не замечая.

— И не дури, — выразительно добавил Зверь, сильнее стиснув плечо.

— Я запомнил.

* * *

— Ну хотя бы жив, — вот и всё, что мог сказать Берен, выслушав причитания кота.

Арвиэль жил по правилам аватар, одно из которых гласит: если ты бросил вызов как взрослый, то и сражайся по-взрослому, не смей скулить и не жди пощады. Мальчик знал, что бандиты сделают с ним, если раскусят, и морально был готов, но ведь он ещё ребёнок! Арвиэль прекрасно понимает, что на нём отыгрываются за всех стражников разом, но это просто бесчеловечно.

В Алую Волну отыгрались на родном сыне Грайта, на четверть эльфе. Не дай Бог и этого упустить.

— Почему Индикатор не сработал? — Прокопий озадаченно разглядывал светлый шар.

— Не знаю.

— Вот и доверяй магической дряни, — проворчал Аким.

* * *

В болото Арвиэль не хотел. Обережье там сплошь заросло рогозом выше человеческого роста, папоротником и ещё чем-то, где можно затаиться, а почва выдерживает вес, но мгновенно втягивает след. Оттуда стрелять по сравнительно «чистому» лесу — милое дело, уж Дина наверняка ни разу не промахнётся. Или кто-то из своих может забрести вглубь и угодить в трясину.

Стражник обещал не дурить. Но в такой ситуации дуростью как раз стало бы бездействие.

«Внезапно» нога подломилась, и Арвиэль картинно шлёпнулся на бок и на спину, повалив на себя рыжую, — даже сейчас аватар не мог позволить даме упасть лицом в грязь.

— О-у-у-у! — вопль больше походил на волчий вой и звучал гораздо пронзительнее крика, девчонка даже взвизгнула, саданув локтем по больным рёбрам. Оборотень взвыл ещё проникновеннее.

Берен поймёт. Он знает, как поёт старый вожак в последний раз в жизни.

* * *

— О, как выводят! Душевно! — восхищённо присвистнул Геварн. Они сидели в засаде довольно долго, но единственный, кто вышел на поляну, — марал-трёхлетка; поведя головой по ветру, олень оторвался от клевера и удрал, высоко вскидывая задние ноги.

— Это не волки, а Арвиэль, — желудок Берена подскочил к глотке, тогда как сердце, наоборот, бухнулось вниз. Симка в буквальном смысле побледнел и исчез.

— Зудит, зараза, — Прокопий, сидевший по другую руку от Грайта, недоумённо задрал манжету и почесал браслет. — Кажется, я знаю, где они…

В глубине Индикатора зарождалась перламутровая дымка, в считаные секунды заполняя шар насыщенно-розовым.

Покушение на убийство.

* * *

— Чего орёшь?! — рявкнул Сухарь, но пинаться не стал, боясь зацепить рыжую.

— Ударился, — двое, лёжа в весьма пикантной позе, неотрывно смотрели на болт, ещё вибрирующий в аршине от их голов. Хвала Пресветлой, только у Зайца сдали нервы.

— Парень, я тебя предупреждал?

— Предупреждал, — одновременно с усталостью и облегчением выдохнул стражник: Берен совсем рядом, и уже ничто не пугало, наоборот, время потянет.

— Дина, слезь с него, — всё так же хладнокровно велел Зверь.

Но та медлила. Взгляд у неё стал стеклянный, руки слепо шарили в траве.

— Что там?

Рыжая перекатилась на землю и прижалась к ней ухом, предупредительно задрав указательный палец. Арвиэль сглотнул липкий ком: ну, вот и конец. Прежде Дина ничем не выдавала острый слух. Хотя, может, не в этом дело, а в другом таланте — вроде умения чувствовать землю.

Бандиты заозирались, настороженно поводя арбалетами по сторонам. Девушка медленно подняла голову.

— Только не сама, — стражник выдавил подобие улыбки. Дина проследила за его взглядом и обнаружила, что уже согнула палец на крючке.

— Что, Дина?! — требовательно повторил Зверь.

Рыжая встряхнулась. Со странной усмешкой откинула кудри за плечи и бодро вскочила.

— Мне здесь не нравится. Надо уходить, и скорее. Тебе тоже придётся побегать.

Аватар машинально ухватился за протянутую руку, прежде чем до него дошло, что казнь откладывается. Более того, преступница в розыске добровольно спасает стражника от своих!

К сожалению, у Зверя и чутьё было звериным.

— Крысюков он вызвал, вот почему не нравится, да, Дина? — глухо и тяжело проронил мужчина, пристально глядя на подельницу. «Стерва», — ахнул Сухарь уже не испуганно, а зло. — Не знаю как, может, магия его проклятущая. Сколько?

— Двенадцать-пятнадцать. Собак нет.

— Фокус-покус, — усмехнулся Арвиэль, заслоняя девушку от двух болтов (третий смотрел на Эртана), но рыжая упрямо вышла вперёд.

— Отойди… Лиса.

Она дёрнулась, будто собираясь послушаться «отца», однако осталась на месте; костяшки на сжатом кулаке побелели.