Мелочи геройской жизни - Алина Илларионова

— Теперь идти надо осторожнее, чтобы не выпрыгнуть на них. Иначе бандиты могут убить ребят, — несмотря на затяжные пьянки, кой-какие извилины у Прокопия остались.

— Так давайте я схожшшу на разведку!

Берен скептически посмотрел на кота, от которого осталась только голова — тело уже испарилось.

— Только без глупостей!

— Ишшо бы! Хозя-аин, я иду-у!

Сатьян размашисто осенил треуглом уже пустое место и сплюнул через плечо.

В лесу трудно определить по звуку расстояние и направление, так что надежда была только на Симку. Индикатор по-прежнему «молчал»…

* * *

— Прекратите, он же не встанет! — Дина сумела оттащить бандитов от Арвиэля, только прижав стилет к шее Сухаря, и стражник наконец смог сделать вдох. Эртан здорово врезал Вихору макушкой в челюсть, а теперь сам лежал без сознания рядом с оглушённым каторжанином. Зверь с явным удовольствием наблюдал за разборкой со стороны, скрестив руки на груди.

— Какого хрена?! — возмутился Заяц. — Этот крысюк нарочно это сделал! Эдак по дороге всех нас перебьёт!

— Он и сам провалился! — возразила рыжая, опуская нож и загораживая Арвиэля собой.

— Я не нарочно, — сплюнув кровью, прошелестел стражник. Он и правда не хотел убивать Дубину, полагая, что это работа для палача, ну или, по крайней мере, старших стражников, но никак не для пятнадцатилетнего мальчишки. Каторжанину просто не повезло. Арвиэль отделался ссадинами и царапинами, а теперь ещё и парой сломанных рёбер.

— Правда? — отстранив матюгающихся бандитов и встревоженную Дину, Зверь рывком поднял Арвиэля на ноги и развернул к себе спиной, придерживая, чтобы не шатался.

— Правда, — стражник зажмурился в ожидании удара, но каторжанин, напротив, развязал верёвку на запястьях.

— Парень, тебя Дина предупреждала? — спокойно осведомился Зверь, небрежно похлопав Арвиэля по плечу.

* * *

Голос воспитанника Берен Грайт сразу узнал, но градоправитель и не подозревал, что он может быть громким настолько. Как и не знал, что может заставить Арвиэля так закричать.

— Я этих мерзавцев на куски разорву…

Аким выругался, заразив остальных. Стражники готовы были сию же минуту сорваться с места, если б знали, куда. Берен выхватил Индикатор из мешка, но шар не изменил цвет. Арвиэль находился вне радиуса действия, значит, добираться до него полчаса минимум — практически вслепую по пересечённой местности особо не побегаешь. «Может быть, мальчик умирает, а мы тут торчим как истуканы», — воображение рисовало картины одна страшнее другой.

— Кричали там, — Грайт показал направление. — Идём.

— Уверен? — для порядка спросил Прокопий, единственный из всех сохранивший хладнокровие.

— Уверен.

* * *

— Больше не будешь дурить?

— Не буду…

Арвиэль лежал на боку, свернувшись калачиком и прижимая к груди левую руку — выбитую из плеча и снова вправленную. Ну, хоть не сломали… Пощады не просил, но и на то, чтобы не бросить гордо, как в книжках: «Делайте со мной, что хотите, тати поганые!», ума ему хватило. У аватар очень высокий болевой порог, но не беспредельный.

На теле уже, кажется, не осталось живого места, вдобавок навалилась такая обречённость, что хоть волком вой. Вдруг больше никогда не увидит Берена, Симку и Марту? Нет, Арвиэль знал, что за ним придут. Но очень боялся не выдержать сам.

Аватар закусил кулак, чтобы и впрямь не заскулить, и стал прислушиваться, отвлекаясь от жутких мыслей. Эртан молчал, трое бандитов размышляли, стоит ли вытаскивать покойника или же не тратить времени и оставить на поживу птицам и насекомым — уже через пару дней невозможно будет его опознать. Внимание привлёк голос Дины, какой-то потерянный, опустошённый:

— За что ты его? Парень и так едва стоит на ногах, к тому же он не виноват в том, что Дубина свалился. И другим вели, чтобы его не трогали, не то я сама скажу — трогать больше нечем будет.

— Тебе стражничек приглянулся, что ль? — издевательски хмыкнул Зверь. — Ну так иди развлекись, пока не сдох.

— Ты раньше не был таким. Что с тобой случилось?

— То, что я больше года в бараке гнил да от тварей разных отмахивался, пока ты там со стражей кувыркалась.

— Зверь, я же тебя выручала! А по-иному к тебе было не подобраться.

— Не больно ты и торопилась. Небось со стражниками смазливыми веселее, чем со мной, старым кабаном.

— Каким же ты стал жестоким…

— На каторге быстро забываешь о нежностях.

Девушка помедлила и тихо, напряжённо спросила:

— Ты и на меня теперь руку поднимешь, да?

— Ты же не будешь дурить?

— Нет.

Дина замолчала, обрывая бессмысленный разговор.

Новый приступ боли, начавшейся в плече и мгновенно охватившей всю спину, был таким сильным, что казалось, перед глазами взорвались звёзды. Стражник тихонько всхлипнул — вышло непроизвольно, он не собирался рыдать на радость злодеям.

— Не бойся, больше тебя не тронут, — невольная свидетельница участливо погладила его по волосам. Арвиэль даже не заметил, как она подошла.

Апатия уступила место злости. Превозмогая боль, стражник осторожно перекатился на спину и уставился на девушку абсолютно сухими глазами:

— Да ну?

— Раньше он таким не был.

— А теперь не будет прежним, — Арвиэль снова отвернулся, но не стал протестовать, когда рыжая обнажила его плечо и стала втирать мазь.

— Ничего, скоро отмучаешься, — ехидно протянули за спиной.

— Пошёл вон.

Парень не видел, что сделала Дина, но судя по шуму и изумлённому аханью, Сухарь разве что не отпрыгнул, бросив напоследок:

— Стерва!

— Да все мы падаль… — с горечью прошептала рыжая.

Она вытащила из своего мешка кусок полотна и отодрала длинную полосу. Вихор попробовал возмутиться, дескать, нечего на смертника бинты переводить, но Зверь так на него зыркнул, что лохматый сразу заткнулся. Повязка легла туго и плотно, в «люльке» убаюканной руке заметно полегчало. Как оказалось, Дина умела не только вязать узлы и размахивать стилетом, но и профессионально врачевать — быстро, аккуратно и очень бережно. Зверь на них не смотрел, но парень был уверен, что бандит всё видит.

Закончив с аватаром, Дина пошла будить орка под зловещее сопение Вихора: подбородок каторжанина посинел, а сам он шепелявил, лишившись нескольких зубов. Арвиэль снова прилёг, используя каждую минуту покоя, чтобы ускорить регенерацию.

Нечто холодное и мокрое ткнулось в щёку, в ухо, в лоб.

— Бедненький мой хозяин, шшто ж они с тобой сделали? — от волнения шёпот срывался. — Вот ужшшо Симеон им покажшшет, всех порешит, на канитель порежшшет…