Забудь меня - Кристина Зайцева

— Мы можем подать на них в суд… — предлагаю в шутку.

— Мы?

— Я буду твоим адвокатом. Мы выиграем, потому что у нас преимущество.

— Какое?

Антон убирает руку от моего шлема, глядя на меня сверху вниз.

— Я блондинка. Меня никто не воспринимает всерьез.

Уголок его губ ползет вверх.

Он подхватывает лежащие на моих плечах волосы и наматывает часть на палец, говоря:

— Зря. Вытрахать мозг ты умеешь отлично.

Шлем глушит мой смех, но его отголоски все равно окутывают нас в теплых майских сумерках. Вместе с ним у меня за спиной вырастают крылья, потому что я вижу, как улыбаются глава Антона напротив моих, но в этот раз к его глазам присоединяются губы. Он лениво улыбается, но улыбка, какой бы скупой у него не была, всегда меняет его лицо до томительных импульсов у меня под кожей.

Я влюблена в него, и мучаюсь оттого, что не знаю — влюблен ли он в меня тоже. От этого меня колбасит, особенно когда мы в разлуке.

Я забираюсь на мотоцикл, опираясь на широкие плечи Антона руками.

Мышцы под моими пальцами каменные.

Перебросив ногу, плюхаюсь на сиденье, привыкая к новым ощущениям, особенно к тому, что мне приходится широко развести колени и обнять бедра Антона своими полуголыми бедрами. Ткань его джинсов царапает их внутреннюю поверхность, я интуитивно обнимаю мужской торс перед собой, плотно прижимаясь к нему всем телом и сцепляя руки на плоском животе, который вздрагивает от моих манипуляций.

Антон надевает свой шлем и ловит мои руки у себя на талии.

— Крепче, — заставляет меня сжать его еще сильнее. — Не отпускай меня до полной остановки.

— Ладно… — кричу ему через шлем.

Мотоцикл под нами начинает вибрировать, как живой организм. Уже одно это вызывает у меня радостный визг.

Антон реагирует смешком. Я чувствую, потому что его грудная клетка вздрагивает. Он убирает подножку, разворачивая нас на месте, и, вопреки всем моим страхам, трогается очень и очень медленно. Так осторожно, что даже ребенок не испугался бы, но, к своему счастью, я понимаю, что он не собирается беречь мои нервы слишком долго, потому что, оказавшись на дороге, мотоцикл с ревом бросается вперед.

Оглушающие ощущения сыплются на меня со всех сторон. Начиная от прохладного воздуха, который лижет голую кожу ног, заканчивая свистящим вокруг ветром и проносящейся мимо обочиной.

Антон сворачивает с трассы примерно через пятнадцать минут, съезжая на второстепенную дорогу по какому-то указателю. Она здесь не очень хорошая, хоть и освещенная. И все равно это какая-то глушь, поэтому я удивлена тому, что нам попадаются встречные машины, но все становится на места, когда выезжаем на открытую местность, и я вижу перед собой неизвестный мне водоем, у которого, насколько хватает глаз, есть пляж с настоящим белым песком. И который закатное солнце красит в розовый цвет…

Глава 27

Полина

Я спрыгиваю с мотоцикла на траву, которая через пять метров мягко вливается в песок, и стягиваю с головы шлем. Картинка, не отфильтрованная тонированным стеклом, вызывает у меня тихий выдох:

— Ух ты… красиво…

Пахнет водой, свежий, но совсем нехолодный ветерок, прогуливается по моим ногам и забирается под юбку.

Антон взмахивает ногой, перебрасывая ее через мотоцикл, и тоже снимает шлем. Бросает взгляд на открыточную картинку заката, расчесывая пальцами растрепавшиеся волосы.

— Да, ничего, — отзывается, забирая у меня шлем.

Пока он копается в багажнике, пристроенном на мотоцикле сзади, я осматриваюсь, приложив к глазам ладонь домиком. Вдалеке вижу цветную базу серферов. Серфы там воткнуты в землю как декорации. Там люди и, кажется, там какой-то пикник. До нас долетают голоса и музыка. Смех.

Смотрю на Антона. Он достает из багажника свой рюкзак и клетчатое одеяло, взамен них укладывает туда шлемы.

— У нас пикник? — спрашиваю его.

— Угу. Только без еды.

— Я бы взяла, если бы знала.

— Я не подумал.

Он смотрит на меня, чуть повернув голову.

— Зря, — говорю ему.

Я чувствую неправильность того, что он «не подумал».

Та дистанция… та самая, которая гложет меня с нашей первой встречи, сейчас… меня она просто злит. Я хочу ее сломать. И злюсь, потому что не знаю, как. Сегодня мне претит прятать от него свои эмоции, но и высказывать все, что я думаю, не хватает смелости. Что хочу звонить ему, когда мне приспичит, и чтобы он звонил тоже. Чтобы я знала, где и с кем он проводит свое время. И чтобы он был только моим, когда он со мной, и когда не со мной тоже. Вместо этого я отворачиваюсь и говорю:

— Пойду, погуляю.

Делаю один шаг, развернувшись на пятках, но Антон ловит мой локоть и удерживает на месте. Еще раз окинув взглядом пляж поверх моей головы, говорит:

— Не разувайся. Я давно здесь не был, не знаю, что там можно в песке словить. Стекло или еще какую-нибудь лажу.

— Не буду, — высвобождаю свою руку.

Кеды тонут в песке, как только на него ступаю. Не оглядываясь, иду к воде, замечая в лесу, с другой стороны, костер.

Я видела много разных побережий. Я видела даже океан. Но здесь ничуть не хуже, чем где-то на другом континенте или в другом климате. В этом месте своя красота, понятная, поэтому я достаю из сумки телефон и делаю фото. Нажимая на кнопку камеры, я понимаю, что делаю их на память. Этот день еще даже не закончился, но я уже не хочу его забывать.

Мне хорошо. Так хорошо, что сердце в груди порхает.

Развернувшись, чтобы сделать селфи, вижу, как метрах в десяти Антон бродит по траве, собирая возле чьего-то потухшего костра оставшиеся там неиспользованные дрова, и посматривает на меня.

Отлично.

Пикник без еды.

Подняв руки, делаю селфи, демонстративно поправляя волосы и улыбаясь в камеру. Снимок за снимком. Пока мне это не надоедает, потому