Граница. Таежный роман. Солдаты - Алексей Зернов

Например, вчера у них был классный час, посвященный предстоящей поездке к шефам — в часть под командованием полковника Степана Ильича Борзова. Ребята очень ждали этой поездки, но Ольге почему-то казалось, что ими движет даже не любопытство, а желание развлечься. Экскурсия на местный хлебозавод запомнилась им исключительно благодаря свежим сдобным булочкам, которыми там щедро угощали. Они по-прежнему кидались в столовой кусками хлеба, ни разу не вспомнив тонкую мучную пыль, висевшую в цехе, духоту и красные лица работниц. Им так и не пришло в голову, что каждый небрежно брошенный в столовой ломоть замешан не только на муке, воде, дрожжах и прочих необходимых для выпечки ингредиентах, но и на труде усталых женщин, работающих посменно, чтобы к утру на завтрак у ребятишек была свежая сдобная булочка.

К этому классному часу Ольга долго готовилась. Конечно, можно было рассказать о сложных советско-китайских отношениях, о нелегкой и опасной службе пограничников. Но, поразмыслив, Ольга решила, что об этом им расскажут сами шефы, а у нее — другая задача.

Она вошла в кабинет, подождала, пока ребята успокоятся, и спросила:

— Кто скажет мне, как называется тема нашего сегодняшнего классного часа?

Молчание. Вова Коньков ткнул в спину сидевшую перед ним отличницу Лену Симагину, председателя совета отряда. Лена дернула плечом.

— Хорошо, — сказала Ольга. — Подсказываю: на следующей неделе мы едем к нашим шефам.

Одобрительный гул прокатился по классу.

— Итак?

Лена решительно подняла руку и встала.

— Сегодня мы будем говорить о нелегкой, полной опасностей службе пограничников! — по-военному четко доложила она.

Спрятав усмешку, Ольга покачала головой:

— Нет, Лена. Садись. Сегодня, ребята, мы поговорим о том, что такое подвиг.

По классу вновь прокатился гул — теперь уже недовольный. Ольга подняла руку, призывая к тишине.

— Кто скажет мне, что такое подвиг? Можете не вставать.

Какое-то время они молчали.

— Подвиг — это во время войны, — наконец робко произнесла Алена Скворцова.

— Так. Еще?

— Это когда с гранатой на фашистский танк! — выкрикнул с последней парты Максим Козлов. — Бджиу! — Он изобразил взрыв.

— Еще?

— Это когда тебя пытают, а ты молчишь, — сказала Таня Соколенко.

— Как Петруничев у доски! — выкрикнул Козлов, и все засмеялись.

Им было весело. Они знали про войну только по книжкам и кинофильмам. К счастью. Для них война была частью истории, к тому же той частью, которую они еще не проходили. Скоро, в праздник Победы, они будут возлагать цветы к мемориальной доске на городской площади, а потом побегут домой или пойдут гонять во дворе мяч, так ни разу и не посмотрев на скорбное лицо пожилой женщины, чья фамилия высечена золотом на мемориальной доске. Кто это — ее сын, муж, брат? Они не спросят.

Ольга оборвала веселье, постучав карандашом по своему столу. Класс успокаивался медленно. Она видела, как они косятся на окно, за которым вовсю сияет солнце, как нетерпеливо ерзают за партами, готовые в любую минуту сорваться с места.

Классный час всегда был для них скучной формальностью, нудной нагрузкой. Их можно понять — они считали, что могут потратить эти сорок пять минут с большей пользой. Но Ольга так не считала.

— Кто еще хочет сказать? — спросила она, зная точно, что никто. — Так, хорошо. Значит, подвиг — это во время войны, с гранатой на фашистов? Бджиу! — У нее тоже получилось изобразить взрыв. — Ну а в мирное время?

Класс молчал.

— Жаль, — сказала Ольга. — Я думала, вы достаточно взрослые люди, чтобы ответить на этот вопрос. Тогда сделаем так: к завтрашнему дню вы напишете сочинение на тему: «Что такое подвиг?». Не надо много, страницы на две. Предупреждаю: орфографические ошибки буду исправлять, но оценку поставлю за содержание. Ясно?

Козлов вскочил, приготовившись бежать из класса.

— Максим, урок еще не кончился, — строго произнесла Ольга. — У меня есть идея. Давайте подготовим для наших шефов концерт. Я знаю, что они расскажут и покажут вам много интересного, но и мы не должны ударить в грязь лицом. Какие будут предложения?

— Можно спеть, — сказал кто-то.

— Можно.

— А стихи прочитать? — спросила Алена.

— Можно. Какие ты хочешь?

Алена встала и с выражением начала:

— Зима. Крестьянин, торжествуя… — Ее тонкий голос растворился в дружном хохоте.

Не выдержав, Ольга тоже рассмеялась.

— Нет, Алена, не надо про зиму. Весна на дворе. Давай так: мы с тобой после уроков посоветуемся, какие стихи подобрать, а потом ты сходишь в библиотеку.

Алена кивнула, и Ольга с тайной радостью отметила, как загорелись ее глаза.

— А можно мы с Лехой акробатический этюд покажем? — спросил Коньков.

— А можно я…

— А мне можно…

Открыв тетрадь, свою собственную, которую она не обязана была показывать бабе Шуре, Ольга едва успевала записывать.

Прозвенел звонок.

— Времени у нас не так уж много, — сказала Ольга, — наверное, все подготовить мы не успеем… — Она заметила на лицах ребят разочарование и закончила: — Но будем стараться. Урок окончен. Можете идти.

Алена Скворцова подошла к ней:

— Ольга Петровна, вы обещали про книжку сказать.

Ольга задумалась, решая, что лучше посоветовать — испытанную классику или стихи современного поэта — Евтушенко, Рождественского, Винокурова… Классика была проверенной и одобренной — облоно и лично бабой Шурой. А фамилии Евтушенко или Рождественского ни в одном списке рекомендованной для внеклассного чтения литературы не было. Следовательно, и книг их наверняка не было в школьной библиотеке.

Даже городская библиотека была бедной. Зная, что ребята бредят приключениями неуловимых мстителей, Ольга хотела прочитать «Красных дьяволят» Бляхера — для своего собственного развития. Услышав фамилию автора, библиотекарша выпучила глаза и, кажется, даже обиделась…

Значит, классику?

Ольга выбрала Рождественского. Сборника у нее не было, но сохранилась подшивка «Юности» за последние три года. А Рождественский там печатался часто.

Она пообещала Алене принести номер журнала со стихами и отпустила ее. Как только та вышла, за дверью раздались возбужденные девчачьи голоса…

Ольга раскрыла сочинение Вовы Конькова. Трам-пам-пам, «мужество», трам-пам-пам, «героизм», «во время Великой Отечественной войны», «амбразура»…

Они не виноваты. Они просто еще не понимают, что скрыто за этими словами. Они просто повторяют то, о чем им говорят на линейках, по радио и с телеэкрана.