Врачи. Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выжить человечеству - Шервин Нуланд

Сотрудничество священников, вероятно, было вызвано не столько пониманием важности медицинской науки, сколько благосклонным отношением к художникам, которые, украшая своими работами церкви, способствовали укреплению репутации духовенства, поскольку в эпоху Возрождения храмы возводились для прославления не только Бога, но и Его служителей. Не прошло и десяти лет после буллы Сикста, как настоятель церкви Санто-Спирито во Флоренции позволил молодому художнику по имени Микеланджело Буонарроти проводить вскрытия.

Итак, художники собирались вокруг столов анатомов и порой ассистировали хирургам, подавая им инструменты для препарирования. Как правило, преподаватели вскрывали тела казненных преступников и использовали их для демонстрации внутреннего строения организма, описанного в разнообразных научных работах. Процесс обучения изображен на иллюстрации, опубликованной в Венеции в 1491 году в сборнике трактатов Fasciculus Medicinae Йоханнеса де Китама. Профессор, взгромоздившись на стул, стоящий на возвышении, монотонно декламирует латинский перевод работ Галена, а в это время внизу невежественный цирюльник-хирург рассекает труп, и едва ли более сведущий помощник показывает части тела не очень-то заинтересованным студентам. Вскрытия, или анатомии, как их называли, проводились один или два раза в год с целью доказать истинность утверждений Галена. Поскольку профессор никогда не спускался со своего магического престола, чтобы взглянуть на демонстрируемые органы, а хирург и его помощник вряд ли понимали, чем именно они занимаются, несколько дней, ежегодно посвящаемые этим упражнениям, были не чем иным, как формальным выполнением учебной программы, которая носила скорее теоретический, чем практический характер. Только художники действительно нуждались в знании анатомии. Для врачей в такой демонстрации не было особой пользы, исключая возможность получить самые общие представления, – все, что им было необходимо, они могли найти в трактатах Галена.

Иллюстрация из сборника трактатов Fasciculus Medicinae Йоханнеса де Китама (Венеция, 1491) с изображением процесса обучения анатомии до опубликования De Humani Corporis Fabrica Андреаса Везалия. Цирюльник-хирург рассекает труп, а его помощник показывает части тела скучающим студентам; профессор, декламирует работу Галена на латыни, никогда не вставая со своего стула. (Факсимиле, любезно предоставленное профессором Томасом Форбесом.)

И все же были отдельные личности, чье любопытство выходило за пределы простого согласия с истинностью утверждений древних авторитетов. Некоторые анатомы начали вскрывать человеческие трупы, чтобы самостоятельно изучить структуру тела. Хотя они продолжали подгонять результаты своих исследований под данные, полученные Галеном, оправдать такие искажения становилось все труднее. К тому же стоит напомнить: были еще художники. Им не было никакого дела до Галена: все, к чему они стремились, – найти forma diuina (божественную форму). Андреа дель Верроккьо, умерший в 1448 году, был, вероятно, первым из тех, кто последовал за такими общепризнанными гениями как Леонардо да Винчи, Альбрехт Дюрер, Микеланджело, Рафаэль и их менее знаменитыми предшественниками Андреа Мантенья и Лукой Синьорелли.

Зигмунд Фрейд описал Леонардо как человека, который проснулся слишком рано в темноте, когда другие еще спали. В том, что они продолжали дремать, Леонардо был виноват, по крайней мере, не меньше, чем они сами, поскольку он не сумел донести свое видение и широко распространить свои знания. Многие материалы из его блокнотов сегодня расшифрованы, но для современников они были по большей части недоступны, исключая его художественные произведения и работу под названием «Трактат о живописи». Но даже это сочинение было опубликовано спустя много лет после его смерти, и лишь некоторые из его современников были знакомы с этой рукописью. Мало того, что он писал свои заметки в обратном направлении, справа налево, он к тому же соединял или, наоборот, разделял части слов произвольно, не придерживаясь никаких правил. Он не пользовался пунктуацией, изображая некоторые буквы алфавита по-своему, при этом применяя уникальную, разработанную лично для себя, систему стенографии. Вдобавок к этим проблемам он имел привычку бросать мысль посередине в одном углу страницы и записывать ее окончание в другом или вообще на отдельной странице. В результате мы столкнулись с посланием медиума, которое похоже на иероглифы, выбитые на розеттском камне. Задача осложнялась из-за особого склада его необыкновенного ума. Некоторые считают его неординарность своеобразной гранью гения, другие его манеру визуализировать мысли в виде изображений вместо выражения ее в словах называют неадекватностью. Ряды последовательно расположенных справа налево изображений украшают некоторые самые значимые из его страниц.

В результате скрытности да Винчи и использования им тайнописи импульс, который он придал изучению анатомии, почувствовали очень немногие его товарищи. В «Трактате о живописи» он дал понять, что планирует опубликовать большую работу по анатомии, но она так и не была написана. Зимой 1510 года он сотрудничал с молодым анатомом Маркантонио делла Торре, но этот проект был прерван смертью врача уже в следующем году. Джорджо Вазари в своем фундаментальном труде «Жизнеописание живописцев» написал, что делла Торре «пролил свет на анатомию, которая до него прозябала почти в полном мраке невежества… В этом ему были чудесным подспорьем талант и труд Леонардо, который изготовил книгу с выполненным с величайшим усердием изображением органов, которые Везалий своими руками вычленил из тел, при этом собственноручно написав текст красной пастелью и сделав аннотации пером». В другом месте Вазари подчеркивает: «Тот, кто преуспеет в чтении заметок Леонардо, будет изумлен, обнаружив, насколько здраво этот божественный дух рассуждает об искусстве, мышцах, нервах и венах, проникая в самую суть вещей».

Похоже, единственным врачом того времени, написавшим в 1527 году о работе по анатомии да Винчи, был Паоло Джовио, который являлся учеником делла Торре:

Чтобы изображать различные суставы и мышцы, как они сгибаются и распрямляются согласно законам природы, он [Леонардо] вскрывал в медицинских школах трупы преступников, не брезгуя этой бесчеловечной и тошнотворной работой. Затем он с высочайшей тщательностью сводил в таблицы все органы до самой мельчайшей вены и соединения костей, чтобы его работа, которой он посвятил столько лет, могла быть напечатана с медных гравюр, как пособие для мастеров искусства.

Трудно оценить, насколько работа Леонардо оказала влияние непосредственно на врачей, поскольку они, возможно, и пошевелились во сне, но, конечно, не многие из них пробудились, пока Андреас Везалий не вытащил их из постели в 1543 году. Мой любимый друг – покойный Кеннет Киле, который был, несомненно, величайшим из исследователей анатомических работ да Винчи, – ценил его выше, чем большинство ученых, называя его «сутью новой творческой анатомии», и писал: